KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Альтернативная история » Уильям Моррис - Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия

Уильям Моррис - Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Уильям Моррис, "Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

 Девушка прошла на корму лодки и подвела ее к нашей корме, где находился Дик. Он опустился на колени в нашей лодке, а она в своей, и началась обычная возня с навешиванием руля на штыри. Вас не должно удивлять то, что в этом маловажном устройстве особой перемены не произошло. Когда их прекрасные юные лица склонились над рулем, мне показалось, что они почти соприкасаются, и хотя это длилось одно лишь мгновение, меня словно что-то кольнуло.

Клара сидела на своем месте и не оглянулась.

— Как же нам разделиться? — с чуть заметной принужденностью в голосе сказала она. — Не хочешь ли, Дик, перейти в лодку к Эллен? Ты лучший гребец, не в обиду нашему дорогому гостю будь сказано.

Дик встал, положил руку ей на плечо и сказал:

— Нет, нет, пусть гость поработает. Он уже немного натренирован. Да мы и не спешим, ведь мы едем недалеко за Оксфорд. И если даже нас застигнет ночь, месяц будет светить нам лишь немного слабее, чем солнце в пасмурный день.

— Как-никак, — вставил я, — у меня лодка, хоть и медленно, все же идет против течения!

Все рассмеялись, как если бы я сказал нечто действительно остроумное. Я подумал, что смех Эллен звучал необычайно приятно.

Итак, я с радостью перешел в другую лодку и, взявшись за весла, постарался не ударить лицом в грязь, так как этот счастливый мир стал для меня еще счастливее от близости прекрасной и странной девушки. И должен сказать, что из всех людей, которых я видел в этом обновленном мире, она казалась мне самой загадочной и своеобразной. Клара, например, красивая и умная, все же походила на очень милую и прямодушную молодую леди. Также и другие встреченные мною девушки были только улучшенными образцами тех женских типов, которые я в свое время встречал. В Эллен же меня не только поражала ее красота, совсем иная, чем красота знакомых мне женщин, но вся она была так неповторима, так заинтриговывала, что я все ждал от нее слов и поступков, которые еще больше удивили и восхитили бы меня. Я не говорю, что она проявляла себя совершенно неожиданным образом, но она все свои чувства выражала как-то по-новому и была полна жизнерадостности, которую я заметил у всех, но в ней — в высшей степени.

Вскоре мы двинулись в путь и быстро прошли прекрасные плесы реки между Бенсимгтоном и Дорчестером. День начал клониться к вечеру, было тепло, но не жарко и совершенно безветренно. Облака, высоко над головой, легкие, жемчужно-белые и сверкающие, умеряли солнечные лучи, но полностью не закрывали бледную лазурь, а лишь придавали ей как бы плотность и высоту. Небо и в самом деле имело вид свода, как любят говорить о нем поэты. Оно не казалось беспредельным воздушным пространством. Это был купол, гигантский, полный света и нисколько не подавлявший человека. День был такой, о котором, вероятно, мечтал Теннисон{52}, когда он сказал о «стране лотофагов», что это страна, где всегда царит предвечернее время.

Эллен полулежала на корме и явно наслаждалась путешествием. Она внимательно смотрела кругом, и ничто не ускользало от ее взгляда. И, по мере того как я наблюдал за ней, постепенно исчезало неприятное чувство, вначале охватившее меня: оно возникло было при мысли, что последовать за нами ее побудила любовь к ловкому, веселому и красивому Дику. Если бы это было верно, конечно, она не могла бы так восхищаться прекрасными пейзажами, мимо которых мы проплывали. Сперва Эллен говорила мало, но когда мы прошли под Шиллингфордским мостом, заново отстроенным, но, в общем, напоминавшим прежний, она попросила меня задержать лодку, чтоб полюбоваться видом сквозь стройную арку моста. Потом она повернулась ко мне и сказала:

— Не знаю, радоваться мне или огорчаться, что я впервые вижу эту часть реки! Большое удовольствие видеть новое место в первый раз, но если бы все это хранилось уже год или два в моих воспоминаниях, как сладко они вливались бы в мою жизнь наяву и во сне! Я рада, что Дик гребет не спеша и мы можем помедлить здесь. Как вам нравится ваше первое плавание по этим водам?

Не думаю, чтобы она хотела поставить мне ловушку, тем не менее я попался в нее, сказав:

— Мое первое плавание? О, далеко не в первый раз я посещаю здешние места! Эти берега мне отлично знакомы. Я могу даже сказать, что мне известна каждая пядь земли вдоль Темзы от Хэммерсмита до Криклейда{53}.

Встретив ее любопытный взгляд, я понял, какие осложнения могу навлечь на себя своей неосторожностью. Точно так же она смотрела на меня в Раннимеде, когда я говорил присутствующим что-нибудь неожиданное и делал непонятным для них мое положение в их среде. Я вспыхнул и, чтобы загладить свою ошибку, сказал:

 — Я удивляюсь, что вы никогда не поднимались по реке так высоко, хотя живете на берегу Темзы и притом так хорошо гребете: вам это было бы не трудно, не говоря уже о том, — лукаво добавил я, — что каждый был бы рад быть вашим гребцом.

 Она рассмеялась, но, очевидно, не в ответ на мой комплимент, ведь я только отметил несомненный факт. Нет, она смеялась своим собственным мыслям, а в то же время смотрела на меня ласково и все так же пытливо.

— Да, может быть, это и странно, — сказала она, — но у меня дома много дела: прежде всего я ухаживаю за своим стариком, а затем у меня отнимают время молодые люди, которым я нравлюсь и каждому из которых я вынуждена уделять внимание. Но дорогой гость, то, что вам знакомо верхнее течение реки, кажется мне более странным, чем то, что я его не знаю. Насколько я поняла, вы в Англии всего несколько дней. Может быть, вы хотите сказать, что читали об этих местах или видели их изображения, хотя это не так уж много дает.

— По правде сказать, — ответил я ей, — я не читал ни одной книжки о Темзе. Для низкой культуры моего времени характерно, что не нашлось никого, кто написал бы приличную книгу о нашей реке, которую справедливо можно назвать единственной среди английских рек.

Не успел я произнести эти слова, как почувствовал, что опять попал впросак. И я рассердился на себя: мне не хотелось вступать сейчас же в долгие объяснения или начать фантазировать в духе «Одиссеи». Однако Эллен, по-видимому, это поняла и не воспользовалась моим промахом. Ее острый взгляд смягчился, и она стала теперь намного приветливее.

— Как бы там ни было, я рада, что плыву с вами по реке, которую вы знаете так хорошо, а я — так плохо, по крайней мере — выше Пэнгборна. Вы, значит, сможете объяснить мне все, что меня заинтересует. — Помолчав минуту, она продолжала: — Прошу вас помнить, что известную мне часть я знаю основательно. Меня огорчило бы, если бы вы подумали, что я равнодушна к таким прекрасным и любопытным местам, как долина Темзы.

Она высказала все это серьезно, теплым дружеским тоном, который мне очень понравился. Но я понял, что свои сомнения насчет меня она лишь отложила до другого раза.

Тем временем мы подошли к шлюзу Дэй, где нас поджидал Дик со своими двумя спутниками. Он предложил сойти на берег, чтобы кое-что мне показать, и я охотно пошел с ним и Эллен к знаменитой Дэйской плотине. Зданием церкви за плотиной добрые дорчестерские граждане все еще пользовались для разных целей. На вывеске деревенского Дома для гостей все еще красовался герб с цветком ириса, как и в те дни, когда гостеприимство покупалось и продавалось. Но я не подал вида, что все это мне знакомо. Хотя, когда мы сидели на насыпи у плотины и смотрели на холм Сайнодана{54}, на такой же холм Уиттенхема и на резко очерченную котловину между ними, я чувствовал себя неловко под пристальным взглядом Эллен, и у меня чуть было не вырвалось восклицание: «Как мало все здесь изменилось!»

Мы сделали еще одну остановку в  Абингдоне{55}, который подобно Уоллингфорду показался мне и новым и вместе с тем старым. Освобожденный от грязи девятнадцатого века, он в других отношениях ничуть не изменился. Солнце уже садилось, когда мы подплыли к Оксфорду со стороны Озенея. Тут мы остановились на несколько минут подле старого замка, чтобы высадить на берег Морсома. Само собой разумеется, что, насколько видно было с реки, я старался не пропустить ни одной башни, ни одного шпиля этого города, когда-то бывшего в полной власти ученых. Окрестные луга, которые, когда я в последний раз гулял по ним, чахли с каждым днем, запущенные и неопрятные, с печатью беспокойной «интеллектуальной жизни девятнадцатого века», перестали быть «интеллектуальными», но стали вновь прекрасными, как им и надлежало быть. На маленьком холме Хинксей «выросло» несколько каменных домов (я употребляю это выражение намеренно, потому что они удивительно гармонировали с местностью), и сам холм весело взирал сверху на полноводную реку, на колыхавшуюся траву, серую в этот час заката, и на быстро созревающие злаки.

Железная дорога исчезла, а с нею и все плоские мосты над рекой. Мы скоро добрались до шлюза Медлей и затем поплыли по широким водам, омывающим Морт-Медоу, где огромные стада гусей ничуть не сократились. И я с интересом подумал о том, как название и характер этого селения пережили старый несовершенный общинный строй и, пройдя сквозь период тяжкой борьбы с тиранией и правом частной собственности, сохранились до наступления спокойной и счастливой эпохи полного коммунизма.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*