Кирилл Бенедиктов - Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье
— Прекрасный шофер, — довольно проговорил Зоммер, когда Зепп вышел. — Возит меня уже десять лет. Ни одной аварии. А ведь по вашим таблицам — ха-ха — он далеко не эталон арийца. Ведь мать у него была словачка.
Жером внимательно поглядел на начальника аналитического отдела.
— Штандартенфюрер, — начал он. — Скажу вам одну вещь — только это строго между нами.
— Разумеется, — кивнул Зоммер.
— Шкала расовой принадлежности Шультца — профанация. Все эти измерения черепов, формы носа и так далее — с точки зрения настоящей медицины — просто чушь собачья.
— Неужели?
— Давайте говорить начистоту, — Жером обвел рукой кабинет. — Здесь же можно?
— Если вы имеете в виду прослушку, то ее здесь нет. Гелен не слишком жалует гестапо.
— Так вот, как вы думаете, кто из руководителей Рейха мог бы пройти тестирование по шкале Шультца? Разве что Розенберг и, может быть, Риббентроп. Остальные, штандартенфюрер, оказались бы где-то в самом низу шкалы.
Зоммер поджал губы.
— Вы, конечно, специалист, гаупштурмфюрер, но я не стал бы на вашем месте делать столь опасные выводы…
— Я к этому и веду, — улыбнулся Жером. — Разве кто-нибудь в здравом уме может сомневаться в принадлежности вождей Рейха к арийской расе? Конечно же, нет!
Лицо Зоммера разгладилось.
— А, так вы хотите сказать…
— Что все эти методики в корне неверны. Поэтому-то мы и ищем другие, более научные и точные способы определения расовой чистоты.
— И что же это за способы?
Жером взял ручку и сделал вид, будто хочет проколоть себе палец пером.
— Кровь, дорогой Зоммер. В крови, как в сказочной Книге Судеб, содержатся все сведения о человеке. И его расовая принадлежность, разумеется, тоже.
— Потрясающе интересно, — сказал Зоммер. — И у вас уже есть соответствующие методики анализа?
— Мы над этим работаем. Но нам очень не хватает материала для экспериментов.
— Вы имеете в виду, крови? Но ведь существуют же концентрационные лагеря…
— Где заключенные содержатся в невыносимых условиях. Нет уж, штандартенфюрер, благодарствую. После нескольких недель пребывания в лагере кровь заключенных необратимо портится и становится бесполезной для анализа. Нам же нужен материал свежий, от представителей разных рас, которые хорошо питаются, много двигаются, занимаются физическим и интеллектуальным трудом…
«Каким бредом, наверное, это должно казаться любому нормальному человеку, — подумал Жером. Сейчас он цитировал Зоммеру статью некоего доктора Хирта, напечатанную в последнем номере „Военно-медицинского журнала“. Судя по всему, доктор Хирт несколько лет занимался исследованием крови заключенных концлагерей, но, в конце концов, разочаровался в этом „экспериментальном материале“. — А этот ничего, слушает, открыв рот».
Они беседовали так еще с полчаса. Жером просчитывал реакции Зоммера, приноравливался к его манере разговора, старался использовать те же термины, к которым прибегал начальник аналитического отдела. Дитер Зоммер был трудоголиком с отвратительным характером, которого недолюбливало начальство и боялись подчиненные. Поговорить ему толком было не с кем. Исходя из этого, Жером работал с ним по схеме «лучший друг». Спустя еще двадцать минут штандартенфюрер был готов признать доктора Отто Нольде отличным парнем и хорошим приятелем.
«Превосходно, — сказал себе Жером. — Сейчас приедет Катя (он иногда позволял себе думать о ней, как о Кате), я их познакомлю, и мы начнем курс лечения. А когда этот старый хрыч выздоровеет, он готов будет носить меня на руках. И уж, по крайней мере, я наверняка смогу приезжать в Вороновицу, когда мне вздумается. А это значит, что Гитлер со своим орлом рано или поздно окажутся совсем близко — достаточно будет протянуть руку».
В дверь снова постучали — на этот раз стук был короткий, нервный.
— Войдите, — крикнул Зоммер.
На пороге вновь появился Зепп. Он был явно взволнован, седые волосы растрепаны, как будто он не успел пройтись по ним расческой.
— В чем дело? — удивленно спросил штандартенфюрер. — Ты привез фройляйн?
Зепп мотнул головой, и у Жерома на миг остановилось сердце.
— Там что-то произошло, — сказал шофер. — По тому адресу, который вы мне дали… Там несколько машин гестапо, оцепление. Меня хотели задержать, но я показал пропуск и объяснил, что просто проезжал мимо. Говорят, была стрельба и кого-то арестовали.
Дитер Зоммер повернулся к Жерому. В глазах его уже не было и следа былой приязни — один холодный посверкивающий лед.
— И как все это понимать, гаупштурмфюрер? — спросил он.
— Куда вы меня привезли? — спросила Катя. — Это же не больница…
Машина остановилась перед большими коваными воротами. Из будки охранника слева от ворот вышел человек с автоматом, приблизился к машине.
— Здорово, Хуго, — поздоровался с ним бритый шофер. — Открывай ворота — хозяйка вернулась.
Человек с автоматом заглянул в окно.
— Здравствуйте, госпожа штандартенфюрер. А кто это с вами?
— Моя знакомая, — холодно ответила женщина, сидевшая рядом с Катей. Насколько могла рассмотреть в темноте салона Катя, ей было около тридцати, и она была блондинкой. — Открывайте ворота, Хуго.
— На вашу знакомую нужно выписать пропуск, — неуверенно проговорил охранник.
— Под мою ответственность, — голосом блондинки можно было резать стекло. — И не заставляйте меня ждать!
Хуго козырнул и вернулся в будку. Ворота медленно, с натугой, открылись.
— Ну, вот мы и на месте, — удовлетворенно сказала женщина. — Не бойся, Дайна. Это действительно не больница, но необходимую медицинскую помощь тебе здесь окажут. И самое главное — не станут задавать лишних вопросов.
Автомобиль с шуршанием катился по усыпанной гравием дорожке, по сторонам которой несли караул высокие пирамидальные тополя. Впереди появились огни — это горели фонари перед широкой лестницей, ведущей к дверям массивного здания с колоннадой. При взгляде на них Катя ощутила нечто похожее на состояние, называемое французами deja vu — как будто бы она уже бывала здесь раньше.
— Фрицци, — распорядилась блондинка, — проведи нашу гостью через боковой вход. И сопроводи ее в зеркальный зал, я скоро туда поднимусь.
— Хорошо, — кивнул бритый. Он остановил машину, вышел и открыл левую заднюю дверцу.
— Мы скоро увидимся, Дайна, — женщина положила свою холодную ладонь на пылающую огнем руку Кати. — Не волнуйся.
Лицо ее расплывалось перед Катиными глазами. На мгновение Кате почудилось, что у женщины разные глаза — один отливал глубокой синевой, другой был ярко-зеленым.
«Куда меня привезли? — думала она. — Кто эта женщина? Почему ее назвали „штандартенфюрер“? Нам же говорили, что в немецкой армии нет женщин-офицеров. И что это за дворец, и почему он кажется мне знакомым?»
Фрицци захлопнул дверцу и снова сел за руль. Машина свернула на боковую дорожку и объехала здание по большой дуге.
— Я помогу вам выйти, — сказал шофер дружелюбно. — Обопритесь на мою руку.
— Спасибо, — Катя попробовала пошевелиться, но ногу ее пронзила острая боль. — Боюсь, у вас теперь все сиденье в крови…
— Ерунда, — ответил бритый. — Там специальные чехлы на резиновой подкладке, они хорошо отстирываются.
Он закинул Катину руку себе на шею и выволок ее из машины. Катя не смогла сдержать стона.
— Ничего, — успокаивающе проговорил шофер, — потерпите еще немного, и все будет в порядке. Пойдемте-ка.
Легко сказать — пойдемте! Каждый шаг отдавался в мозгу новой вспышкой боли. Голова кружилась все сильнее.
— Я сейчас упаду, — проговорила она.
Фрицци присел и перекинул ее себе через плечо. Он был здоровым, как лось — наверное, даже больше Хагена. Придерживая Катю за талию, он направился к заднему крыльцу дворца.
Там тоже стоял часовой. Свободной рукой Фрицци вытащил из кармана пропуск и показал ему.
— Пропуск на фройляйн, — не выказав ни малейшего удивления при виде висевшей на плече у шофера Кати, сказал часовой.
— Какой тебе пропуск, болван? — разозлился Фрицци. — Не видишь, что она кровью истекает?
— Порядок есть порядок. Пока фройляйн жива, ей необходим пропуск. Я не имею права пропускать на сверхсекретный объект человека, не имеющего пропуска.
«Сверхсекретный объект, — повторила про себя Катя. — Эти колонны по фасаду дворца… Конечно, я уже видела их — на фотографии, которую показывал Отто!»
Это был дворец Грохольских в Вороновице. Штаб-квартира «Иностранных армий Востока», куда так стремился попасть Отто и где, по слухам, часто появлялся сам Гитлер.
— Под личную ответственность штандартенфюрера фон Белов, — рявкнул потерявший терпение Фрицци. — Если хочешь, можешь пожаловаться коменданту.
