Юрий Сазонов - Тамплиеры. Книга 1. Рыцарь Феникса
От двери закричали, и Томас не сразу понял, что кричат по-арабски. Селим.
— Не подходи к ней! — вопил застывший в дверях сарацин. — Эта вещь у нее в руке — вроде модфы, только меньше. И она убивает!
Томас тряхнул головой. В левом ухе зудело, как после взрыва в мастерской алхимика. Девушка навела на него черную маленькую модфу. Молодой шотландец ясно видел круглое отверстие дула. Дуло смотрело ему в лоб. Томас примирительно поднял левую руку. Правую, с ножом, он отвел за спину и быстро перевернул клинок — для броска. У него будет только один шанс, но, если попасть чертовке в горло…
В этот момент за спиной девушки воздвиглась высокая тень. Лежавший на кровати человек бесшумно вскочил, правой рукой перехватил запястье цыганки, а левой вцепился ей в шею. Маленькая модфа со стуком брякнулась на ковер. Девка пискнула и, дернувшись пару раз, обмякла. Но Томас не смотрел на нее. Юноша во все глаза уставился на своего нежданного спасителя. Бледное широкоскулое лицо. Черная борода. Разметавшиеся волосы, в которых вороных прядей больше, чем седины…
«Дядя!» — хотел крикнуть Томас, но изо рта его вырвалось лишь мычание.
Эпилог
Селим долго бродил по кораблю, с восхищенными возгласами хватаясь то за ту, то за другую чудную вещь. Наконец он засел в трюме, где было много блестящих механизмов — как раз в его вкусе. Вытащить его из трюма не удалось, так что паруса пришлось с грехом пополам ставить Томасу и приору.
Зато в своих блужданиях Селим обнаружил на верхней палубе то, что немедленно обозвал «рулевым колесом». Сарацин заявил, что и сам подумывал о таком, да вот только не успел сделать. Еще он сказал, что очень хотел бы попасть в волшебную страну, жители которой умеют изготавливать такие удивительные вещи. Томас тут же представил тайный разрушенный город, и решил, что попадать в эту дивную страну совсем не хочет.
Рядом с рулевым колесом лежала бумага. Множество скрепленных друг с другом листков белейшей бумаги, исчерченной странными письменами. Шифр состоял из черточек, треугольников и квадратов, и иных фигур, как две капли воды похожих на надписи в подземном коридоре, ведущем к вратам сокрытого города. Селим обещал расшифровать записи, а пока Томас нашел бумаге другое применение. На длинном веревочном шнурке к книге крепилось волшебное перо, пишущее без чернил. То есть чернила появлялись прямо на листах, стоило чуть-чуть нажать.
Томас и его дядя, поставив паруса, устроились на верхней палубе. Там была такая же комната со стеклянными окнами, как внизу — но переднее окно было больше, и из него открывался широкий обзор на закатное море. Пока Жерар де Вилье разбирался с хитрым рулевым колесом, Томас писал. Он записывал все, что приключилось с ним за последний месяц, чтобы дядя прочел и понял. Еще юноша решил, что, куда бы они ни двинулись, он захватит бумагу и чудесное перо с собой. Это было даже лучше восковых дощечек Селима. Может, он напишет целую книгу об их похождениях, и монахи в монастырях будут переписывать ее еще сотни лет — если, конечно, церковь позволит копировать и распространять такой необычный рассказ.
Буквы выстраивались в ряд, соединяясь одна с другой. Перо, поначалу не слушавшееся огрубевших пальцев, бойко плясало по бумаге. Багряный закат зажигал море по курсу корабля и полыхал так ярко, что приходилось щурить глаза. Связанная цыганка лежала в комнате внизу. Впервые за долгие месяцы все было не так уж и плохо.
Томас, закусив губу, писал и писал, и от того, что его история ложилась на бумагу, она делалась совсем не страшной, а даже забавной и поучительной. Корабль мерно покачивался, перекатываясь с волны на волну. Розовые блики бегали по белым листам. Чайки носились низко над водой, выхватывая на лету серебристую рыбу.
…Он сам не заметил, как уснул — просто опустился щекой на новый, чистый еще лист. Спустя несколько мгновений дыхание юноши стало ровным и спокойным, и приор решил не будить племянника. Жерар де Вилье вглядывался в алую полосу горизонта и гадал, удастся ли им избежать шторма. Он также думал о том, что надо выполнить некогда данное Томасу обещание. Надо вернуться на остров Калипсо и добыть сокровища из тайного города, а потом плыть в Шотландию. Там, под рукой Роберта Брюса, он соберет оставшихся тамплиеров, и — как знать? Может быть, для ордена еще не все потеряно.
А пока корабль держал курс на запад, вдоль скалистого сицилийского берега, и верным путеводным знаком сияло впереди опускающееся в волны закатное солнце.
* * *Над городом Палермо полыхал закат, и пламя затухающих на южных окраинах пожаров казалось совсем бледным в его свете — но тем отчетливей проступали тянущиеся к небу дымные столбы.
Камни набережной и причала покрывали бурые пятна крови. Ветер носил гарь и черные лоскуты. Море сердито билось о причальные кольца.
Стоявший на набережной человек в черном плаще смотрел на закат. Слева от него, ближе к стенам порта, суетились рабочие и стража. Справа, там, где выстроились рассохшиеся лодочные сараи и торговые склады, пряталась его цыганская свита. Но тут, на самой кромке воды и суши, он был один. Человек яростно смотрел на белые прямоугольники парусов. К кольцу у его ног был привязан канат, другой конец которого крепился к носу шлюпки. Шлюпка беспомощно болталась в прибое. На дне ее плескалась гнилая вода, окатывая длинные, уложенные под скамью весла.
Человек долго и с ненавистью глядел на окрашенные в багрянец и золото тучи. Когда сумерки уже распростерлись над портом, окрашивая все в лиловый и синий тона и пряча лишнее от людских глаз, человек сорвал с лица маску. Ветер швырнул ему в лицо выбившуюся из-под тюрбана светлую прядь. Тот, кого звали братом Варфоломеем, Саххаром, и многими другими именами, тряхнул волосами, развернулся и размашисто зашагал в темноту.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
ЮРИЙ САЗОНОВ
Ваш почтенный слуга, родился в 1980 году в посольстве Советского Союза в Канаде. Место рождения определило мою жизнь — с тех пор, думается, я не задерживался на одном месте больше года. Вечный странник. Знаю два языка и половину нот.
Учился кое-где и кое-как: музыкальная школа в Москве, мехмат МГУ, Кембридж, школа аквалангистов, но, не смотря на это, остался приличным человеком.
Удачно женат, но с женой вижусь редко, так как большую часть времени провожу в алтайских горах.
Увлечение: ролевые игры и плохая игра на гитаре. Вероисповедание: Рыцарь Джедай.
«Тамплиеры» первая книга. Надеюсь, она вам понравится.
Удачи!
АВТОР О СЕБЕ
1. Какие добродетели Вы цените больше всего?
Ответственность. В последнее время это качество очень редко встречается. Люди живут так, словно они единственные в этом мире, каждый сам за себя. Мне неприятно общество эгоистов.
2. Качества, которые Вы больше всего цените в мужчине?
Умение заботиться о других.
3. Качества, которые Вы больше всего цените в женщине?
Умение оставаться женщиной.
4. Ваше любимое занятие
Общение с людьми.
5. Ваша главная черта?
Умение подстраиваться под обстоятельства и не терять оптимизм.
6. Ваша идея о счастье?
Когда каждый день находишь над чем посмеяться.
7. Ваша идея о несчастье?
Когда пожирает уныние.
8. Ваш любимый цвет и цветок?
Белый цвет. Для меня он означает что-то новое. Чистая страница. Цветок… Не знаю. Точно не нарцисс.
9. Если не собой, то кем Вам бы хотелось бы быть?
Все равно кем. Каждый проживает интересную жизнь.
10. Где Вам хотелось бы жить?
Какое-то заброшенное место с прохладным климатом. Хорошо бы туда скалы и море.
11. Ваши любимые писатели?
Не могу назвать конкретное имя.
12. Ваши любимые поэты?
Поэзия не мой конек.
13. Ваши любимые художники и композиторы?
Эгон Шиле и Ханс Циммер.
14. К каким порокам Вы чувствуете наибольшее снисхождение?
К лени, если это время потрачено не впустую, а на размышления.
15. Каковы Ваши любимые литературные персонажи?
Люблю персонажей сказок. С одной стороны все утрированно, с другой стороны нет лишних вопросов. Вот добро, вот зло. Чтобы победить зло надо сделать то-то и то-то. Никто не мечется и не страдает попусту.
16. Ваши любимые герои в реальной жизни?
Мне нравятся все люди, которые занимаются конкретными делами. Неважно кто это президент или шахтер. Пришел и сделал.
17. Ваши любимые героини в реальной жизни?
Моя жена. Она умудряется быть полностью адекватной, не теряя женского безумства
18. Ваши любимые литературные женские персонажи?
