Вячеслав Миронов - Война 2017. Мы не Рабы!
Ну, а нам сейчас приходилось страдать от этого. Еще день томительного ожидания.
Источники наши — супер-шпионы в штабе противника и на Лубянке подтвердили факт прибытия. Получена была информация о средствах и силах англичан.
Тем временем на станцию стали прибывать части оккупационного корпуса для охраны прибывающих войск. Мы с Иваном наблюдали с крыши здания, где велись "ремонтные" работы. По-прежнему дымился плавленый битум в чанах, в костер подкидывали топливо.
Иван оторвался от наблюдения.
— Скажи, Николай Владимирович, откуда ты знал, что выгрузка будет вечером и ночью?
— Не знал я. — буркнул в ответ Миненко.
— А приказал достать осветительные мины и ракеты, так, на всякий случай? — не унимался Иван Николаевич?
— С одной стороны — именно так. С другой стороны — в осветительных минах и ракетах много фосфора — прекрасно можно использовать как средство для воспламенения при разливе топлива, также при попадании в человека, никакой бронежилет не спасет. А в основном — перестраховка. Вот и получается, что лучше перебдеть, чем не добдеть. Не было бы сейчас у нас хорошего запаса "люстр", начался бы бой, и что? Отрубили бы сами электричество или снаряд бы в подстанцию попал. И что? Топливо еще не горит, вот и лупи почем зря в белый свет — в копеечку. Не отвлекайся. Патрули и посты они выставляют как мы и планировали. Это хорошо.
И точно. Противник выставлял посты, так как нам было надо. В тех местах, которые мы не могли простреливать, в так называемых "мертвых зонах" мы устроили временное хранение песка, щебня, шпал, рельсов. Кое-где просто обрушили дорожное покрытие и залили креозотом. Кто хоть раз нюхал эту жидкость, то поймет, что нормальный человек будет держаться подальше испарений этого вещества.
Было еще несколько хитростей, вроде все обыденно, только знаю, что, например, Миненко, если бы отвечал бы за контрразведывательную сторону приема войск, не прошел бы мимо и немедленно бы все перекроил по-своему. Но, благо, что Миненко с нами, а не стороне пиндосов. Нельзя сказать. Что они тупые, как зачастую нам раньше пыталась представить пропаганда. Они просто по-другому мыслят. Порой, даже несколько наивно. Опираясь, что противник будет вести себя благородно, соблюдая правила войны, а эти правила можно нарушать только им. Ну, да, ладно, пусть их неведение продлится как можно дольше.
Разведка стала докладывать, что эшелон подошел к железнодорожной стрелке, что ведет к нам. Была возможность, что выгрузку перенесут в другое место. Там также планировалась акция, но не такая масштабная. Все замерли…
Куда? Куда они двинутся, чтобы выгрузится. Локомотив стоял перед стрелкой. Где будут выгружаться? Не дай Бог, они маневровыми растащат поезд на две-три части, и выгрузка будет в разных местах… Два места мы перекроем, но не больше. А если потащат в другие места, которые мы не проработали? Я взмолился про себя:
— Господи! Направь этот эшелон сюда! Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы они выгружались здесь! Умоляю, господи, сделай так, чтобы операция не сорвалась! За православие поруганное, за Землю Русскую Святую, прошу тебя, умоляю, заклинаю, умоляю!!!! Помоги! Направь врагов русских в нашу засаду, прошу, Господи! Не мы их звали сюда, не ты их направил на Русь! Пусть они погибнут, Господи!!! За веру прошу тебя. Господи, помоги!!!
Я до боли смотрел в небо надо мной. Облака молчаливо, не спеша, горделиво несли свои рыхлые объемные тела над землей. Им не было дела до того, что люди творят внизу. Они были много миллионов назад, и также будут плыть над людьми через тысячелетия. Не было знамения, знака, лишь связист радостно, молча поднял большой палец вверх. Я смотрел на него, оттер пот со лба тыльной стороной ладони.
— К нам?
— Все штатно. — он радостно кивнул головой — Весь эшелон! К нам!
— Ну, с Богом! — я поднял большой палец к небу, повторил жест связиста.
Присутствующие недоуменно посмотрели на меня, мол, командир, не свихнулся ли?
— Все по местам. И команду на места. Готовность номер один. Действовать согласно ранее разработанному плану. За самодеятельность и преступную инициативу шкуру распущу на лоскуты. Не шучу!
Связисты понимающие кивнули, и кодированные команды понеслись в эфир.
Помнится, когда у Эйнштейна спросили, как бы он кратко и понятно объяснил свою теорию относительности, тот сказал, что час, проведенный с любимой девушкой, вам покажется минутой, а минута, проведенная на раскаленной сковороде, вам покажется часом, то и нам эти пятнадцать минут ожидания показались вечностью.
До боли мы всматривались на предстоящее поле боя. Американцы также оживились, зашевелились, заняли боевые позиции. Все замерли в ожидании эшелона. Локомотив был еще скрыт домами, постройками, но уже был слышен его гудок.
Первой показалась маневровая дрезина. Или как ее там. Развозят, а потом собирают рабочих путейцев. Только она была обшита металлом, впереди толкала платформу, груженную мешками с песком, там же был установлен станковый пулемет на турели и два человека обслуги. Они бешено крутили стволом пулемета во всех направлениях. При въезде на станцию, локомотив еще раз дал гудок. Американцы расхаживали по перрону. Никакой суеты, спешки, нервозности, все штатно. Из проезжающих вагонов весело им кричали, махали англичане, американцы их также приветствовали.
Мы еще не видели хвоста поезда, но уже насчитали пятнадцать вагонов с личным составом и пятнадцать платформ с техникой. Солидно. И идет состав тяжело, не как пассажирский.
Локомотив уже скрылся, а вагоны все шли и шли. Казалось, что этой веренице, несущей смертоносную технику и людей не будет конца. Хватит ли у нас сил и средств?
Я посмотрел на часы. Время 17.05 почти на одиннадцать часов позже чем мы планировали. Но мы же и к этому повороту готовились! Мы не привязывались к конкретному времени, что операция начнется во столько-то, в готовились к ситуации. Судя по тому как эшелон втянулся ан станцию, вот-вот должно начаться!!! Ожидание!!!! Будь оно не ладно!!!! Ну!!! И!!!
И… Бахнуло! Ахнуло!!! Сначала из-под вагонов рвануло пламя, огромная сила вздыбила вагоны, платформы с техникой. Сначала увидели пламя, потом грохот. Воздушная ударная волна была такова, что здание качнуло, будто дуновением ветра выдуло окна из здания, что стояло возле платформы. Сквозняк прошел сквозь здание.
Грохот, скрежет падающих, наезжающих друг на друга платформы, вагоны, техники, был слышен везде. Крики людей. Тут же ударили из оружия американцы. Они били вокруг, прикрывая своих собратьев — англичан.
Нам заранее было известно, в каких вагонах везут боеприпасы. Они не детонировали при ударе, значит, им надо помочь. Несколько прицельных очередей из КПВТ бронебойно-зажигательными патронами. И началось веселье!!!! Вагоны с боеприпасами взрывались, весело, страшно. Сила была такова, что сметала все. Загорелись цистерны с топливом, что были в составе эшелона. Загорелась техника. Начали взрываться боекомплекты внутри бронетехники.
Люди горели заживо, мечась среди огненного ада. Им пытались помочь. Сваливая на землю, пытались сбить пламя. Но это не всегда получалось. Следовала очередная порция взрывов, и снова все окрашивалось в малиновый цвет.
Разлетающиеся осколки от боеприпасов выкашивали людей. Я не могу сказать, что мне все это доставляло удовольствие. Но это был враг. И это был бой.
Я посмотрел на часы 17.17. Двенадцать минут прошло, а казалось, что не меньше часа.
Снова очередная порция боеприпасов взрывается в огне. Оглушительный взрыв. Несколько шальных осколков со свистом, шипением пролетает над нашими головами. А это мы не предусмотрели!
Тем временем на перроне взрываются фугасы с соляркой и напалмом, добавляя к огненному безумию сою толику. Затем взрываются штабели шпал, начиненные шариками из подшипников и заостренными с обеих сторон стержнями. Снова солдаты падают. Они уже не знают, откуда ждать нападения и следующей порции взрывов.
Люди мечутся между горящим и взрывающимся перроном и горящим и взрывающимся эшелоном.
Выжившие в аду англичане и американцы оттягиваются подальше от горящего железа — бегут в сторону железнодорожных путей. Там стоят грузовые вагоны, платформы и… цистерны!!! Но не пустые, как это было проведено по документам.
И снова дрогнула земля, раскалываясь по кривой трещине, заваливаясь, на бок из первой цистерны хлынуло горящее топливо. Сначала рекой, а потом морем, затапливая все окрестности горящей жидкостью, толстым слоем, оно поджигало все вокруг.
Оставшиеся в этом аду рванули вдоль путей, но на пути у них также раскололась от взрыва еще одна цистерна…
Море огня из цистерн устремилось к платформе, затапливая остатки эшелона. То, что еще уцелело от эшелона, было охвачено огненным морем. Из-за дыма, чада, пыли уже не стало видно, что же там происходит. Жар был такой, что казалось, что и мы его ощущаем.
