Владислав Конюшевский - Иной вариант
— Это ты про "сыворотку правды" сейчас говорил?
— Ага. Какой-нибудь амитал или пентотал. Да и без них, если спрашивает знаток своего дела… — я махнул рукой, продолжив — просто по времени все очень четко укладывается. Сколько там от акции до приезда на "точку" прошло? Часа четыре? Вот сам и прикинь — ребят на "Хамви" взяли и начали колоть. Молчали они до последнего. А потом подтянулись те самые "знатоки". Но и им для работы не менее часа потребовалось. Кстати — я повернулся к Насте — тот водитель, который вас к дому привез, он от него отъезжал или откуда-то из другого места?
Девчонка, видя, что на доброе имя ее друзей никто не покушается, а идет просто конструктивный разбор вариантов, хмуро ответила:
— Игорь с "точки" ехал.
— О! — я поднял палец — значит, когда он за вами двинул, засады еще никакой не было. А когда вернулись, ты ведь сама говорила, что он первым зашел внутрь и сразу же там началась борьба с криками.
— Он только один раз крикнуть успел, а потом из дома стали выскакивать люди, которых Толик положил…
— Вот. И то, что вам удалось уйти, говорит о том, что засада была организована в спешке. Полиция ведь даже ближние подходы не контролировала. Это значит, что только прошла информация, на "точку" выдвинулась тревожная группа. А остальные просто подтянуться не успели. Так что вам крупно повезло. И еще знай — ваши ребята, те, которые за собой погоню увели, они настоящие бойцы. Они молчали до последнего… Если бы не их молчание, то у "засадников" было бы время на подготовку. А дальше — сама понимаешь…
Настя кивнула и закусив губу уставилась в пол.
Воцарившееся молчание опять нарушила Мария. Глядя на меня, она спросила:
— Ты закончил свой допрос? — и после моего кивка продолжила — А теперь слушайте, что я вам скажу. Рана у этого парня — она показала на Толика — очень плохая. Грязная. Я, насколько смогла ее почистила, и сняла угрозу гиповолемического шока, но я ведь не хирург. Да и обезболивающего у меня всего две ампулы было… В общем его в больницу надо. И чем быстрее, тем лучше.
Алексей на слова жены задумчиво потеребил бородку, спросив:
— Сама точно не сможешь? Пуля ведь навылет прошла, так что рентгена не нужно. Там только саму дырку почистить. Кровь-то ты остановила.
— В том-то и дело что навылет… А в ране полно ниток и кусочков ваты от бушлата. Их не видно. Вообще не видно. Долго его ковырять я тоже не могу, так как действие обезболивания заканчивается. И есть у меня сильное подозрение, что кость все-таки задета… Да и вообще, если все тщательно не вычистить, то сепсис, практически гарантирован.
Вот блин, не было печали! Я в раздражении цыкнув зубом задумался, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:
— Настя, вы ведь Витька своим людям передали, значит, у вас выход на больничку есть! И кстати — почему вы сразу не к ним пошли, а сюда приехали?
Девушка посмотрела на меня как на неразумного:
— Я же говорила, что тот телефон "тревожный". Людей из группы поддержки. Которые вообще в наше городское подразделение не входят. У них другое подчинение. И номер этот — одноразовый! Вообще, первое, что я сделала, когда увидела плечо Толяна, попробовала наудачу связаться с ними. Вдруг они еще от трубки не избавились. Но — "телефон отключен, или вне зоны обслуживания". А больше я просто никого не знаю. У нас ведь как принято — известны лишь члены пятерки, командир и сама "точка". Все! Поэтому нам и обратиться было не к кому. Домой нельзя было соваться, так как хозяин точки знал адреса, к знакомым — тоже опасно, вот мы к вам и поехали…
М-да… И что теперь делать? Если рассуждать по уму, то сейчас самое время, быстренько зацепить свой баул, сделать ручкой и "колхозникам" и сочувствующим, после чего направиться на автовокзал, взять билет и забыть всех этих революционеров-подпольщиков как страшный сон. Сами посудите, ну какое мне дело до местных разборок? Завтра вечером, если все сложится путем, я уже дома буду и этот вояж станет восприниматься исключительно, как довольно отвратное кино. Но интересно, почему же я тогда все еще стою на месте?…
Тут внутренние самокопания были нарушены Марией, которая наклонившись над раненым ласковым голосом спросила:
— Анатолий, как ваше самочувствие?
Оба-на! Очухался страдалец! Мы сразу все подвинулись ближе к дивану, а очнувшийся Толян, покосившись на свое перетянутое плечо и трубку уходящую к системе, осторожно кивнул:
— Нормально. Во всяком случае, гораздо лучше, чем было. Голова не кружится, не тошнит и плечо почти не болит.
Ванина вздохнула:
— Не болит, потому что обезболивающее действует. А вот как его действие закончится… — она вздохнула еще раз и повернувшись к мужу, добавила: Так что насчет хирурга и больницы я вполне серьезно говорила. Давайте думать, как же нам быть.
Думы вылились в получасовое перебирание всех знакомых, а также знакомых знакомых, у которых могут быть нужные завязки. Разумеется, говорили только Ванины, потому что я вообще был не при делах, а "колхозники" все свои варианты перебрали еще в дороге. В конце концов, выяснилось, что кроме похода в платную лечебницу, выхода нет. Только все упиралось в деньги. Дьякон, задумчиво почесывая затылок, сказал, что у него есть заначка в двести евро. Если учесть еще мои триста долларов обещанные ему в качестве оплаты, то должно хватить.
Но я, зная, как обычно поступают врачи в подобных случаях в МОЕМ мире, высказал опасение:
— Слушай, стремно как-то. Ведь вполне может быть, что доктор со страху согласится, а как только ты выйдешь за дверь, тут же звякнет полицейским. Дело-то, как ни крути — подсудное…
Дьякон только рукой махнул:
— Брось! Ты как будто только вчера родился! Я ведь не зря про такие большие суммы говорю. Этого ему и с остальными докторами хватит поделиться и за риск навар поиметь. Да и вообще — этим многие живут!
Меня терзали сильные сомнения, что как раз этим, живут исключительно разные "черные хирурги" которые пользуют братву, но Алексей на мои слова лишь многозначительно ухмыльнулся и я, чтобы не выглядеть "вчера рожденным", замолчал. Просто подумал, что Ванин все-таки местный и в здешних реалиях разбирается куда лучше меня. Может быть, ЗДЕСЬ с этим вопросом дела обстоят несколько иначе, чем у нас… Единственно что, уже без особых эмоций предложил:
— Может заранее не ходить? Может сразу Толика к хирургу привести и просто поставить того перед фактом? Чтобы он растерялся, испугался и никуда сообщить не успел. А я ему эдак ненавязчиво еще и ствол продемонстрирую. Да намекну, что у нас длинные руки. Врач и дергаться не станет. А если ему хорошую оплату пообещать и обещание выполнить, так вообще молчать будет…
— Ну ты… даже слов нет! — дьякон слегка задохнулся, продолжив — А остальной медперсонал в это время в другую сторону смотреть будет? Или может ты и в операционную, с пистолетом попрешься? Бред! Зачем все настолько усложнять? Нет, будем делать, как решили!
Я в ответ лишь пожал плечами, а Алексей поняв, что конcенсус найден, деловито стал дербанить свою заначку. Но потом вдруг взбледнул фейсом и ударив себя ладонью в лоб пробормотал:
— Как же я мог забыть? Я ведь на уголь, отсюда деньги брал…
Стоящая рядом с ним Мария покачала головой и, вздохнув, сказала, что еще сто евро может занять у своей подруги. Только чуть позже, когда люди проснуться.
Дьякон, благодарно улыбнувшись, погладил жену по руке, но я невольно нарушил эту идиллию, легкомысленно махнув рукой и сказав, что деньги не проблема. И только поймав удивленно-изучающий взгляд хозяев, прикусил язык. Но потом, плюнув и на условности и на свою "легенду", повторил, чтобы финансовыми вопросами никто не парился. Запросят пятьсот — дадим пятьсот. Запросят тысячу — дадим тысячу. Заломят еще больше, разберемся на месте. А специально для Алексея пояснил:
— Или ты думал, что я совсем на бобах сижу и без соли последний ху… э-э — запнувшись, стрельнул глазами в сторону барышень и поправился — в общем, деньги у меня есть. Теперь самое главное, чтобы доктор подписался на это дело.
На том и порешили. После чего с трудом заткнули пытавшегося благодарить и извиняться за беспокойство Толяна. А вскоре Мария занялась проснувшимися детьми, которые так и норовили прошмыгнув в комнату поглядеть на новых гостей. Позже, когда детский переполох утих, все позавтракали, а часов в девять, дьякон двинул вести переговоры со здешними врачами и подбивать их на должностные преступления.
Настя с Ловягиным измотанные бессонной ночью уснули а я, пользуясь тем что Ванина повела детей к подруге, испросил у нее перед уходом какую-нибудь ветошь, проволочку и немного машинного масла из масленки, которую видел возле швейной машинки. А потом, чинно расположившись за кухонным столом, принялся за чистку и изучение трофейного оружия.
Разбирая и протирая трофейные стволы (кстати, на удивление весьма чистые и ухоженные), попутно обдумывал случившуюся ситуацию. Просто самому стало интересно, что за порыв мною руководил, когда я, вместо того чтобы чинно удалиться в сторону автовокзала, остался здесь? Да еще и насчет денег ляпнул… Лешка на меня после этого так пялился, что теперь не может быть и речи о его вере в "штанги для буровой установки". Ужо он мне все теперь припомнит. И незнание тутошних реалий, и несостоятельную "легенду" спекулянта-добытчика, и общую шустрость. Хотя, какая теперь разница? Начнет сильно приставать с вопросами, просто пошлю куда подальше и все. Или вот так грубо и в лоб не стоит?
