Игорь Емец - Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени
Пока Иван ждал своей очереди, из разговоров собравшихся он получил более или менее полное представление о том, что сейчас происходит в городе. Как выяснилось, еще накануне вечером подняли восстание курсанты школы военной маскировки в Кунцево, топографической школы, располагавшейся в усадьбе Кусково и артиллерийской школы в Волоколамске, личный состав которых почти полностью был укомплектован бывшими юнкерами и гимназистами. За ночь им удалось блокировать Москву с разных сторон, и с ходу опрокинуть посланные против них части так называемых интернационалистов, состоявшие из бывших военнопленных германской и австро-венгерской армий, а также разного рода авантюристов и всевозможных темных личностей чуть ли не со всех концов белого света. У большевиков эти части считались особо надежными, так как, ненавидимые местным населением, они находились от них в полной зависимости, по сути дела связав свою собственную судьбу с судьбой их режима. В основном они использовались для проведения карательных операций в тылу, а на фронте выполняли функции заградительных отрядов, но иногда направлялись и на наиболее угрожаемые участки.
Восставшими быстро были заняты многие советские учреждения, а также почта, радио и телеграф. К сожалению, Кремль с ходу им захватить не удалось. В нем засели курсанты Первых пулеметных курсов, на которых была возложена обязанность охраны главной цитадели большевиков после того, как примерно год назад из нее вывели латышей, которые вели себя все более и более вызывающе, и уже не признавали над собой вообще никакой власти. Последней каплей послужил инцидент у бывшей гостиницы «Метрополь», теперь переименованной во Второй дом Советов. Возвращаясь с очередной облавы на Сухаревском рынке, кто из латышей, скорее всего, что с пьяных глаз, неожиданно открыл огонь по чекистам, охранявшим вход в этот самый дом Советов. Охрана, не сразу разобравшись, с кем она имеет дело, естественно, открыла ответный огонь, и в итоге прямо в центре города разгорелся настоящий бой, который удалось остановить лишь с большим трудом. В итоге в «Известиях ВЦИК» вскоре появилось сообщение, в котором говорилось о том, что по их собственной просьбе латышские красные стрелки отправляются на фронт, чтобы с оружием в руках защищать завоевания Октября. Тем самым властям, с одной стороны, удалось избавиться от крайне беспокойной публики, от которой можно было ожидать чего угодно, а с другой — хотя бы немного приглушить недовольство народа, среди которого, мягко говоря, росло недоумение — с чего это вдруг рабоче-крестьянская власть прячется от этих самых рабочих и крестьян за иностранными штыками…
Пока курсанты отказывались сдаваться, но не было никаких сомнений в том, что отрезанный от всего внешнего мира, отключенный от водоснабжения и электроэнергии, Кремль долго не продержится.
Собравшиеся радостно сообщали друг другу, что в данный момент во все концы России по радио и телеграфу передаются сообщения о падении советской власти в столице. Никто не сомневался, что это должно было вызвать цепную реакцию в других городах, а также панику и растерянность в частях Красной Армии на фронте.
Какие-то люди со знающим видом рассказывали, что восстание было подготовлено членами подпольной офицерской организации, именовавшейся «Добровольческая армия Московского района». Многие из них служили в качестве военных специалистов на высших командных и штабных должностях в Красной Армии, и имели множество сторонников во многих частях и военных учреждениях. Кроме того, организация через курьеров поддерживала тесные контакты со штабами Деникина и Колчака, и, скорее всего, дата начала выступления было согласована с ними.
Далее разговор среди собравшейся публики зашел о том, что необходимо захватить все вокзалы, чтобы красные не могли перебросить в столицу с фронта верные им войска. Кто-то добавил, что необходимо также блокировать Садовое кольцо, чтобы надежно изолировать центр от рабочих окраин, после чего судьба Кремля будет решена, а арест укрывшейся в нем всей большевистской верхушки, включая самого Ленина, нанесет смертельный удар по всей вертикали советской власти. Успех восстания в Москве должны были закрепить части Добровольческой армии, которые после занятия Курска и Орла теперь стремительно приближались к Туле.
Неожиданно прошел слух, что винтовки и боеприпасы к ним закончились. Поднялся шум, но вскоре с грузовика кто-то объявил, что вот-вот должны подвезти новую партию. Не зная, чем себя занять от вынужденного безделья, Иван решил прогуляться по площади и ее окрестностям, чтобы посмотреть, что делается вокруг.
Люди, почти два года вынужденные скрывать свои истинные чувства порой даже от родных и близких, теперь старались выговориться, излить все, что у них накопилось на душе.
Вот большая толпа окружила господина интеллигентной наружности с моноклем на золотой цепочке, который с дрожью в голосе рассказывал о том, как он по чистой случайности смог избежать смерти в расстрельном подвале, устроенном чекистами на территории Сретенского монастыря. Этот самый интеллигентный господин был следующим в очереди на расстрел, и уже мысленно распрощался с жизнью, как совершенно неожиданно шедший впереди него молодой человек решил, видимо, как можно дороже продать свою жизнь. Неожиданно он выхватил у одного из палачей наган, и начал палить из него в конвоиров. В возникшей суматохе этому господину и еще нескольким таким же обреченным удалось вырваться наружу.
Неподалеку молодой человек в офицерской шинели без погон и в офицерской бекеше на голове увлеченно повествовал о недавнем восстании под Петроградом фортов «Красная Горка», «Серая Лошадь» и «Обручев», в котором он, по его словам, принимал самое непосредственное участие, и лишь чудом остался жив. Восставшие предполагали облегчить прорыв к городу войскам генералов Юденича и Родзянко, К сожалению, из-за несогласованности их действий и имевшего место предательства, восстание не поддержали гарнизоны Кронштадта и соседних фортов, поэтому оно было быстро подавлено. Молодой человек закончил свое выступление на оптимистической ноте:
— Ничего! Не удалось в Питере, теперь удастся в Москве! А после и Питер долго не продержится!
На один из стоявших на площади грузовиков взобрался уже немолодой офицер с погонами полковника, и обратился к собравшимся людям с пламенной речью:
— Господа! Я не мастер говорить, я, знаете ли, больше привык действовать. Но то, что я сейчас вам скажу, скажу от всей души. Всего полтора года назад в «Ледовый поход» отправилось не более двух тысяч офицеров, юнкеров, студентов и гимназистов. Они раньше всех осознали, кто такие большевики, и какими бедами их власть обернется для России. Многие из них пали смертью героев уже в первые месяцы борьбы. Им нечего было терять, кроме своих жизней, которые они без колебания готовы были отдать во имя спасения отечества. Теперь нас тысячи, к нам присоединяются крестьяне, казаки, ремесленники, представители всех других сословий и классов. Поддержим же их почин в Москве!
Наконец, прибыли новые грузовики с оружием, и раздача винтовок возобновилась. В конце концов, очередь дошла и до Ивана. Он был зачислен в роту, которой предстояло с тыла штурмовать бывший дом генерал-губернатора на Скобелевской площади, которую большевики уже успели переименовать в Советскую площадь, а заодно и снести памятник прославленному генералу, водрузив на его место так называемый обелиск Свободы с надписью «Не трудящийся не ест». В самом здании теперь располагались Московский совет и городской комитет РКП(б).
Перед выходом на задание, один пожилой генерал-майор, до этого распоряжавшийся возле грузовиков с оружием, представил стоявшего рядом с ним офицера:
— Это ваш командир — Генерального штаба полковник Кирюшин. Прошу любить и жаловать. Я думаю, что излишне предупреждать, что любое его распоряжение для вас — закон, требующий беспрекословного исполнения.
Полковник Кирюшин приказал добровольцам построиться в колонну по двое, и занять каждому ряду одну из сторон улицы, чтобы на всяких случай держать под прицелом окна и чердаки на противоположной стороне. Все это Ивану уже было хорошо знакомо по октябрьским боям почти двухлетней давности.
В некоторых местах на стенах домов уже были расклеены листовки с отпечатанным на них приказом № 1 за подписью командующего Добровольческой армией Московского района:
«Все борющиеся с оружием в руках, или каким-либо другим способом против отрядов, застав или дозоров Добровольческой армии, подлежат немедленному расстрелу. Лиц, не сдавшихся в начале столкновения или после соответствующего предупреждения, в плен не брать».
Пока добровольцы шли Кисловскими переулками, была слышна только отдаленная стрельба, но при выходе на Большую Никитскую улицу отряд попал под сильный пулеметный обстрел со стороны Большого Чернышевского переулка. Полковник Кирюшин отдал несколько распоряжений:
