Андрей Бондаренко - Выбор-побег
– Камыши стали заметно ниже, – радостно объявила наблюдательная Сашенция. – Следовательно, мы у цели…. Только, вот, кушать очень хочется. Потерянные калории, как известно, рекомендуется усердно восстанавливать. Хотя бы изредка. Иначе ноги можно протянуть…
Через пять-шесть минут они выбрались на каменную россыпь, образованную серой, розовой и светло-зелёной галькой.
– Куда теперь? – торопливо освободившись от накомарника, поинтересовалась Санька.
– Конечно же, направо. Видишь, узкий распадок, поросший местными хвойными растениями? Сейчас я быстро смастерю шикарный шалаш, а ты, алмазная донна, разожги, пожалуйста, походный костёр.
– А это, случаем, не опасно? На яркие отблески запросто могут пожаловать мрачные и неприветливые индейцы, про которых нам рассказывал покойный Аугусто…
– Ну, и что из того? – удивился Егор. – Пусть приходят. Нам, в любом раскладе, надо переговорить с их вождём. Без чиго, насколько я понимаю, секретного аэродрома ни за что не найти…
Шалаш, предварительно настелив на камни толстый слой лапника, он соорудил возле крохотного родника с хрустально-чистой водой. Рядом – метрах в трёх – Санька развела небольшой, но жаркий костерок.
– О, весьма полезная вещь! – указывая на густой кустарник, обрадовался Егор. – Теперь голодная смерть нам точно не грозит.
– Что это за растение?
– Какой-то местный орех – с очень длинным и труднопроизносимым названием. Тропический аналог европейского фундука. Только у него скорлупа гораздо тоньше. Попробуй, амазонка. Рекомендую.
Расколов скорлупу, Санька задумчиво разжевала ребристое ядрышко и вынесла авторитетный вердикт:
– Пища капризных и взыскательных Богов! Натуральный орех, только с ярко-выраженным молочным привкусом. Вещь однозначно-вкусная и очень калорийная. Сейчас я оперативно наберу пару-тройку сотен – в ковбойскую шляпу, ясный никарагуанский вечерок…
Они, усевшись по-турецки рядом с костром, поужинали орехами и половинкой шоколадки, запивая скромную трапезу холодной родниковой водой.
Наступила ночь. На небе появились крупные, неправдоподобно-яркие тропические звёзды.
– Сириус, Канопус, Ригель…, – принялась старательно перечислять начитанная Сашенция, но, сладко зевнув, сбилась и жалобно попросила: – Милый, отнеси, пожалуйста, свою верную жёнушку в шалаш. У меня, похоже, последние силы закончились. Глаза слипаются – сами собой…
Утро выдалось тёплым и погожим. Солнышко ласково проглядывало сквозь светло-серые перистые облака, в ореховом кустарнике беззаботно щебетали крохотные пичуги.
Наспех умывшись холодной родниковой водой, путники позавтракали – точной копией вчерашнего ужина, после чего Егор, забросив за спину тощий рюкзак и пристроив на правом плече кожаный ремешок бельгийского нарезного карабина (наследство, доставшееся от покойного сеньора Мартинеса), озвучил мудрое командирское решение:
– Двигаемся вдоль кромки Сизых болот и старательно высматриваем тропу. В местах, обитаемых людьми, всегда отыщутся тропы. Прописная азбука опытного диверсанта, оказавшегося – по воле коварной судьбы – в насквозь незнакомой местности…
На широкую, хорошо натоптанную тропку они наткнулись уже через несколько минут.
– Нет, это совсем не то, что мы искали, – присев на корточки, расстроено вздохнул Егор. – То бишь, звериная дорожка. Возможно, что здесь регулярно шастают упитанные тапиры.
– Определенно, знакомое слово, – задумалась Санька. – А как выглядят эти животные?
– Слегка напоминают диких кабанов – весом, размерами, повадками, норовом. Только – при этом – кабанами не являются. А ещё у каждого взрослого тапира имеется короткий хобот…
– Доходчивое, чёткое и однозначное объяснение, – весело улыбнулась жена и тут же насторожилась, указывая тонким пальчиком на невысокую каменную гряду: – Слышишь? Булькает что-то…. Словно бы кто-то бросает в воду большие камни. Вот, опять…
За грядой обнаружилась широкая травянистая долина, по которой протекал бодрый ручей. На покатом берегу, метрах в тридцати пяти от гряды, у воды замер высокий черноволосый индеец, облачённый в набедренную повязку до колен, с короткой острогой в правой руке.
«Совсем ещё молоденький парнишка. Наверное, ему лет пятнадцать-шестнадцать, не больше», – не преминул отметиться высказыванием внутренний голос. – «А, вот, фигура у него какая-то…м-м-м, непропорциональная и даже слегка уродливая. То бишь, непривычная глазу. Ноги – избыточно-длинные, плечи – гораздо шире бёдер. Бывает, конечно…».
Паренёк – тем временем – резко махнул рукой, острога послушно полетела вперёд, уйдя в воду на две трети, а кончик её древка мелко-мелко задрожал.
– Кажется, попал, – азартно и чуть завистливо прошептала Санька. – Ага, снимает с острия остроги вполне приличную форель, грамм на семьсот-восемьсот. Два раза стукнул увесистым камнем рыбине по голове и отправил трофей в большую плетёную корзинку, которая, похоже, уже заполнена на две трети. Добытчик, однако…, – после минутного молчания сделала неожиданное предложение: – Может, возьмём парнишку в плен? Рыбу, понятное дело, съедим. А пленного потом обменяем…
– На что, извини, обменяем?
– Конечно же, на маршрут к тайному аэродрому. То есть, мы любезно освобождаем юнца, а здешние индейцы – в качестве ответной услуги – отводят нас к секретной опорной точке службы «SV»…. Как тебе такой козырный вариант?
– Не катит, – криво усмехнулся Егор.
– Почему, собственно?
– Чиго, по заверениям покойного дона Аугусто, вполне нормальные и адекватные люди. Зачем же сразу напрягать хороших парней всякими голливудскими штуковинами? Могут не оценить, воинственная амазонка, твоей занятной и элегантной шутки. То есть, понять совершенно неправильно, с самыми негативными последствиями для нас, понятное дело…. Ладно, пошли к ручью, попробуем провести первичные дипломатические переговоры. Оружием, естественно, не стоит бравировать излишне. В том плане, что не надо демонстративно щёлкать пистолетным предохранителем, ненавязчиво целясь при этом в фигуранта…. Понятно излагаю?
– Так точно, господин командир!
Парнишка отнёсся к появлению вооружённых незнакомцев на удивление спокойно. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, он положил острогу на светло-жёлтый прибрежный песок, после чего выпрямился и коротко, с чувством собственного достоинства кивнул черноволосой головой.
– Нам требуется срочно встретиться с вашим вождём, – сообщил Егор на английском языке.
– Очень-очень надо. По приватному делу, – дополнила Санька и, подумав немного, сдублировала просьбу по-испански и по-французски.
«А лицо-то у нашего рыбачка, определённо, эллинское», – удивлённо хмыкнул ехидный внутренний голос. – «Прямой нос без малейшего намёка на горбинку, массивный подбородок, внимательные голубые глаза. Кожа, конечно, имеет лёгкий красноватый оттенок, но не более того. У тех же индейцев-соло физиономии гораздо более тёмные, практически кирпичные. Очередная загадка природы, не иначе…».
Примерно через полторы минуты, видимо, вежливо подождав, не скажут ли незнакомцы ещё что-нибудь, парнишка подошёл к плетёной корзине, оснащённой широким наплечным ремнём, нагнулся и выложил на плоский камень двух крупных рыбин. После этого он, не проронив ни единого слова, широко улыбнулся, ловко подхватил корзинку, плавно развернулся через левое плечо и, особо не торопясь, двинулся вверх по течению ручья.
– И как это прикажете понимать? – дождавшись, когда индеец отойдёт подальше, возмутилась Сашенция. – Никакого представления об элементарной вежливости! Дикарь неотёсанный! Даже не представился, молокосос наглый…
– Не горячись так, радость моя симпатичная, – посоветовал Егор. – Все индейцы – не любят много говорить. Вспомни, хотя бы, романы незабвенного Фенимора Купера. Великий Чингачгук – Большой Змей – тоже был весьма молчаливым субъектом…. Я же считаю, что наш черноволосый молодой человек вёл себя безупречно вежливо.
– Например?
– Например, нам предложили немного перекусить. Мол: – «Ждите здесь, бледнолицые незнакомцы. Я незамедлительно сообщу Великому вождю о вашем появлении. А в качестве доказательства мирных намерений моего народа – примите в дар этих питательных рыбин. Трапезничайте, незнакомцы, набирайтесь сил…».
– Это ты прочёл в индейских голубых глазах? – недоверчиво прищурилась Александра. – Или же просто нагло насмехаешься над доверчивой и наивной женщиной?
– Ни сном и ни духом, душа моя нежная! Честное благородное слово…. Чисти, милая, рыбу, а я пока разожгу костёр. Благо вдоль русла ручья хватает сухих веток…
Форель, запеченная на малиновых углях костра, получилась – с точки зрения кулинарии – отменной.
– Ничего и никогда не пробовала вкусней! – сыто икнув, торжественно объявила Санька. – Духовитая, ароматная. А золотистая корочка – слов нет. Даже соль не нужна…. Вот, что значит – идеальная экология! – неожиданно загрустила: – Как там наши Платон и Иришка? Соскучилась я по ним, до слёз…. Надо, Егорушка, срочно завершать все дела и лететь в Канаду. Иначе, я всерьёз затоскую и начну хандрить, превратившись в законченную и стервозную фурию…
