Александр Конторович - Черный бушлат-2. Первозакрыватель.
- Слушаю!
- Спустись вниз, найди там кого-нибудь из наших. Должен же там хоть кто-то живой остаться? Доложишь — дот взят, уничтожено семнадцать фашистов. Захвачено три пулемета, много патронов. Ждем приказаний. Взорвать дот не могу — взрывчатки нет. Нужна связь! Как воздух нужна! Понял меня?
- Так точно, понял!
- Шуруй! Очень на тебя надеюсь!
Выпустив Ивлева, я поднялся наверх. Минометный огонь уже прекратился. Выглянул в амбразуру. С немецкой стороны клубился туман, закрывая дорогу к станции. Ничего, скоро уже его развеет, тогда и посмотрим, что там у немцев приготовлено. Сколько Ивлеву до наших ползти? Полчаса? Минут сорок? Со стороны немцев этот участок только мы и контролируем, так что стрелять по нему некому. Есть у него шанс. А у нас? Сложно сказать…
Прошло еще минут двадцать.
- Старшой!
- Тут я!
- Немцы идут!
- Сколько?
- Четверо.
- Налегке?
- Тащат чего-то.
- Далеко от нас?
- Прилично еще.
- Чалый!
- Здеся!
- Бери двух бойцов — и вниз! Встретите немцев. Брать в ножи. Только перед этим оттащите фрицев мертвых от входа. А то, гости раньше времени задергаются. Одного из них постарайтесь мне живым притащить.
- Кого?
- Кто понравится — того и тащи. Опосля этого вытаскивайте станок из каземата и ставьте пулемет в траншею, у поворота. В каземате и ручника хватит. А то, у нас с той стороны только один пулемет. Спуск в траншею завалите чем-нибудь.
Чалый призывно махнул рукой бойцам и спустился вниз.
- Старшой! — это уже Микляков.
- Чего тебе?
- Смотри!
Я выскочил в угловой каземат. Что он там усек? Опа… на склон карабкалась одинокая фигурка. Это кто еще? Что у него на спине? Катушка? Связист!
- Игорь, там, внизу, должен быть аварийный выход.
- Где?
- Обычно он в складе боеприпасов. Но может быть и еще где-то. Найди его и тащи этого парня сюда. Давай!
Микляков подхватил винтовку и сбежал вниз.
Так, что там у Чалого? Я вышел в каземат, смотрящий в сторону входа. Вот и немцы. Уже не очень далеко. Один несет на плече пулемет, похоже что МГ-34. Еще двое тащат коробки с лентами. Неплохо, запас патронов нам не помешает. Передний немец вооружен автоматом, погоны явно не солдатские. Надо полагать, его прислали вместо убитого унтера. Учтем. Подбежав к лестнице, я окликнул Севергина.
- Чалый!
- Здеся!
- Переднего живьем брать! Того, что с автоматом идет. Это унтер-офицер, может что-то полезное поведать.
- Усек! Еще пару человек нам в помощь дай.
Я обернулся к бойцам у пулемета.
- Ты и ты — вниз! Винтовки оставить, вон в комнате штыки немецкие возьмите, они для рукопашной в самый раз будут. Задачу вам на месте объяснят. Понеслись!
Сам я занял их место у пулемета. Проверил его, поводил стволом вправо-влево. Нормально, работать можно. Немцы, между тем, подходили ближе. Вот они спустились в траншею, подошли к двери и унтер стукнул по ней кулаком.
- Эй, там! Хорош спать!
- Один момент, господин унтер-офицер! Уже пошли открывать дверь! — крикнул я в ответ.
Однако… Что-то, видимо, не то ляпнул, и унтер насторожился. Положил руки на автомат. Внизу заскрипела, отворяясь, дверь. Перехватив автомат поудобнее, унтер шагнул в проем.
Хрясь!
Возня, приглушенные крики!
Из двери выскочил взъерошенный немец, пробежал пару шагов и осел на землю — под лопаткой у него нарисовалась рукоятка заточки. Надо же! У Чалого их что — запас? Из дота выскочил боец, и подхватив немца под руки, уволок его назад. Снизу поднялись бойцы, которых я посылал в помощь Севергину. Они несли несколько коробок с патронами.
- Что там?
- Порядок, старшой!
- Полный?
- Унтера скрутили, остальных… ну, в общем, успокоили. Патроны куда тащить?
- Тут все?
- Нет, Чалый себе четыре коробки оставил, вместе с пулеметом.
- Тогда три коробки здесь оставьте, остальные — к угловому пулемету, тому, что на дорогу смотрит. После этого, в той комнате посмотрите, я ленты пустые видел, сюда их давайте, и всех свободных усаживайте ленты патронами набивать.
Снизу поднялся боец, толкавший перед собой связанного унтера. Тот был весь помятый и какой-то скособоченный. Видать, его неплохо приложили в драке.
- Ага! Вот и гостенька дорогой пожаловал! Волоките его в угловой каземат!
Боец провел его в каземат, и весьма нелюбезно пихнул унтера на ящик, стоявший в углу. Подтащив к себе такой же ящик, я уселся напротив.
- Итак, ваше имя, звание и номер части?
- Герберт Моргенталь, фельдфебель второй роты, первого батальона, восемнадцатого пехотного полка.
Ага, вот чего он дернулся! Это я, по растяпости своей, фельдфебеля не так протитуловал. Учтем на будущее!
- Что находится там? — я махнул рукой в направлении станции.
- Я не буду отвечать на этот вопрос.
- Да?
-…
- Вы представляете себе, солдаты какой части захватили вас в плен?
Немец изобразил на лице вопрос.
- Это штрафники, фельдфебель. Вам надо объяснять, чем они отличаются от строевых частей Красной Армии?
А немца-то проняло! Аж побелел, горемыка. Ничего, родной, сейчас я тебе еще добавлю.
- Как вы понимаете, в отличие от строевых армейских подразделений, штрафники не очень озабочены вопросами морали и нравственности. Так что, и способы их обращения с пленными, скажем так, далеки от общепринятых.
- Вы не посмеете! Есть же Гаагская конвенция об обращении с военнопленными…
- Которую Германия как раз и не подписала. Видимо, по забывчивости, не так ли? Впрочем, вам лично, от этого не легче.
- Но, вы же офицер! Вы не можете…
- Я — такой же штрафник, как и все остальные. Вы видите у меня знаки различия офицера?
- Все равно! Вы их командир и вы отвечаете по законам военного времени!
- Значит, так, родной, — я вытащил из кармана коробок спичек и повертел его перед лицом немца. — Что это?
- Спички…
- И как я могу их сейчас использовать?
- Вы хотите меня поджечь?!
Господи, ну и фантазер!
- Нет, фельдфебель, все гораздо проще…
И я популярно пояснил ему некоторые, доселе ему неизвестные, аспекты применения обыкновенных спичек. К концу моего повествования, немец был бледен, как хорошо побеленный потолок. Голос его задрожал и плотину молчания наконец прорвало…
Через некоторое время фельдфебель умолк. Я не перебивал его, переваривая услышанное. Наступила тишина, которую прервал зуммер телефона.
- Это может звонить ваш командир, — повернулся я к фельдфебелю. — Если он спросит вас, я дам вам трубку. Надеюсь, мне не надо объяснять, что именно должны вы ему ответить?
- Да-да! Конечно, я все скажу ему, как надо! Но… вы не убьете меня и не отдадите своим солдатам?
- Нет, на этот счет вы можете быть спокойны. Я отправлю вас в тыл. В наш тыл. Для вас война окончена.
Я поднял трубку телефона.
- Слушаю!
- Это обер-лейтенант Гофман! Кто у аппарата?
- Рядовой Айсманн, господин обер-лейтенант!
- Фельдфебель Моргенталь прибыл?
- Так точно, господин обер-лейтенант, прибыл!
- Где он? Дайте ему трубку!
- Слушаюсь, господин обер-лейтенант! Господин фельдфебель! Вас вызывает к аппарату господин обер-лейтенант!
Бледный фельдфебель поднял трубку. Я показал ему жестом, чтобы он держал ее таким образом, дабы слова офицера были слышны и мне.
- Слушаю, господин обер-лейтенант!
- Как обстановка? Дот в боеспособном состоянии?
- Все в полном порядке, господин обер-лейтенант! Пулеметы установлены и проверены.
- Как раненый? Ему требуется эвакуация?
Я чиркнул ребром ладони по горлу. Фельдфебель понимающе закивал головой.
- Увы, господин обер-лейтенант, он уже умер.
- Печально, Герберт, печально… Вечером я пришлю за погибшими похоронную команду. Осмотритесь в доте и пусть Айсманн письменно изложит все обстоятельства нападения.
- Так точно, господин обер-лейтенант! Будет исполнено!
Моргенталь положил трубку и сел на ящик. Руки его тряслись.
- Не переживайте, фельдфебель, — я вытащил из вещмешка флягу, подаренную старшиной, и взболтнул ее в руке. Почти полная. Открыл пробку и принюхался. Водка — что ж еще? — Держите, это успокаивает.
- Старшой! — в дверях появился Микляков. — Связист пришел!
- Отлично! Давай его сюда.
Фельдфебель глотнул из фляги и поперхнулся. Закашлялся и снова глотнул.
- Что, непривычно? Зато отпускает почти сразу, — я забрал у него флягу и спрятал ее обратно. Немец-то! Успел ее почти ополовинить! — Успокойтесь, ваше положение в настоящий момент, еще не самое трагическое. По крайней мере, не придется переживать многое из того, что вскоре выпадет на долю немецкой армии.
