Алексей Волков - Командорские острова
Отношения между двумя армиями ухудшились. Саксонцы вообще не рвались воевать. Но и шведы были злы от голода и неудач и теперь во всем стремились обвинить союзников. Не выставлять же главным виновником собственного короля! Тем более он по-честному делит с армией все трудности. А где саксонский курфюрст, он же – польский король? Где?!
Черт с ним, с курфюрстом! Но кто проворонил артиллерию? С мощными пушками и мортирами вмиг бы сумели захватить все три крепости. А если и не вмиг, то все равно очень быстро. Теперь сиди здесь…
И большинство отправившихся за провиантом отрядов тоже были из саксонцев. Еще вопрос: действительно на них напали или они просто дезертировали на все четыре стороны?
Следом за своими солдатами перестал доверять союзникам Карл. Нет, в прямой измене он их пока не подозревал, но что-то не было веры ни в стойкость саксонцев, ни в то, что они в конце концов не взбунтуются прямо в виду неприятеля. Потому за линией дозоров, выставляемых от каждой армии, дополнительно рыскали конные шведские патрули.
Рыскали – слишком сильное слово. Дела с фуражом обстояли еще хуже, чем с продовольствием. Вдобавок зима, морозы. Кони шведских рейтар и драгун едва переставляли ноги. Но кобыла Отто после долгой поездки по заснеженным лесам вымоталась полностью и теперь вряд ли смогла унести своего всадника даже от пешего.
Разъезд взял подъезжающего всадника очень аккуратно. Несколько человек сумели зайти с противоположной стороны, и, даже если бы Отто имел свежего коня, он бы еще трижды подумал, стоит ли рисковать.
– Кто таков?
– Мне нужен командующий саксонской армией по чрезвычайно важному делу.
Страха Отто не испытывал. Не из-за храбрости. Просто он провел весь зимний день в седле, и теперь от усталости ему было уже все равно. Да и что сделают шведы своему соотечественнику?
– Ишь ты… – протянул усатый рейтар с красным от долгого пребывания на морозе лицом. – Аж самого командующего! – И неожиданно рявкнул: – А почему саксонского?
Отто все-таки вздрогнул. Другой рейтар, такой же краснорожий, как и первый, потянул из ольстры пистолет.
– У меня для него важное письмо, – признался посыльный.
Но раз армия одна, то большая ли разница, кто именно прочитает послание?
О нависшем над Паткулем приговоре слуга думал меньше всего.
– Шпион? – спросил товарищей рейтар с пистолетом.
Происходящее мгновенно перестало нравиться. Никто не трогает мирных жителей. Если не считать, конечно, всевозможных реквизиций, а равно – порчи жены и дочерей, буде таковые имеются. В самом крайнем случае пнут хорошенько, дабы не путался под ногами и не мешал предаваться нехитрым солдатским радостям. Однако короток разговор со шпионом. Веревка, на которой ему предстоит висеть, и то зачастую длиннее.
– Какой я шпион? – наполовину возмущенно, наполовину плаксиво спросил Отто. – Говорят вам, послали меня к Флемингу с важным письмом. Там все о русских сказано. Где находятся, сколько их, как их лучше разбить…
Пояснение немедленно возымело свое действие. Власть соединенных армий до сих пор распространялась лишь на ту территорию, на который они находились. А именно – на сравнительно небольшой клочок земли вокруг удерживаемых русскими крепостей. Все, что лежало за его пределами, казалось сплошным зловещим морем, откуда практически никто не возвращается.
И вдруг узнать, где именно скрывается противник!..
– Тогда тебе, приятель, надо прямиком к Его Величеству, – вымолвил старший из рейтаров.
– Меня послали к Флемингу, – напомнил Отто.
– К какому Флемингу? Кто он вообще такой?
В тоне рейтар скользнуло такое, что Отто понял: спорить с ними бесполезно.
В самом деле, чем генерал лучше короля? Тем, что саксонец? Тоже мне, государство! Уж если кому-то бороться с русскими, так явно не им…
24. Налет на налетчиков
Петр вел армию вперед почти без дневок. Но все равно темп продвижения был не слишком высок. Причин было много. Зимнее время года, бесконечные обозы, без которых было просто не обойтись, вечно застревающая артиллерия, общая усталость людей… Наконец, в полках было много рекрутов, которые еще не успели втянуться в нелегкую военную жизнь. Да и далеко не все полки были на высоте. Все же почти всем частям было чуть больше года, каким-то – два. А кое-какие, главным образом драгунские, являлись, можно сказать, младенцами.
Без всякого соприкосновения с врагом армия несла большие потери. Многие заболевали, и каждое село по дороге превращалось во временный госпиталь. И тем не менее Петр не останавливал движения.
Война не ведает жалости не только к чужим, но и к своим. Сегодня ты пожалеешь уставших солдат, а завтра им придется умирать лишь потому, что сегодня они не успели упредить неприятеля. Потому любое добро легко оборачивается в конечном итоге злом. На войне важна лишь победа, все прочее должно быть подчинено ей и только ей.
Сказанное не значит, что солдат надо расценивать исключительно как пушечное мясо. Напротив. О них необходимо постоянно заботиться, кормить, одевать, учить, стремиться, чтобы свои потери были намного меньше, чем у противника… Но заботиться и жалеть – понятия разные.
Собранные обозы везли все необходимое. Солдаты получали на привалах всю положенную пищу. Водку, хлеб, мясо, крупу. Утром и вечером их кормили горячим, в мешках – ранцы еще собирались ввести – всегда были сухари. Даже посты были отменены на весь период боевых действий, и бывшие с войском священники объясняли солдатам, что этот грех сейчас отмаливает весь православный клир и даже сам патриарх.
Мечтавший о море Петр вдруг испугался, что возвращенный порт внезапно перейдет опять к шведам и тогда придется отвоевывать его, но уже большой кровью. Да и итог любой войны предвидеть трудно.
Как бы ни был царь разбалован победами, в глубине души он очень боялся проиграть одно из самых главных дел в своей жизни: обеспечить стране выходы к морским дорогам, а с ними и контакты с остальным миром. Цель казалась почти достигнутой, и вдруг такой удар в спину!
Петр не находил себе места. Была бы его воля, он бы мчался вперед, далеко обогнав тяжело идущие полки. Но какой толк в его одиночном появлении? Один лишь вред, если учесть, что повелитель всегда является желанной добычей для неприятеля.
Если уж рисковать жизнью, то на поле боя. Там, где решается судьба войны. Сейчас главным было как можно скорее прийти на помощь осажденному городу. Не одному, вместе с армией, которая сумеет отбросить нападавших. И Петр терпеливо ее вел.
Кабанов каждый день докладывал о положении в Лифляндии. По мере сокращения расстояния эстафеты приходили все быстрее.
Судя по донесениям, дела были не настолько плохи, как померещилось в первый момент, когда во дворец ворвался курьер от Сорокина. Город держится. Более того, без осадной артиллерии шведы застряли под ним без особых шансов на победу. И без продовольствия, кстати.
Командору Петр доверял. Успел привыкнуть, что тот слов на ветер не бросает. Раз пишет об окружении осадной армии и уничтожении отходящих за снабжением партий, значит, так оно и есть. Кому еще партизанить, как не бывшему пирату?
Теперь вовремя поддержать бы Кабанова, и шведы с саксонцами и поляками зарекутся вторгаться в чужие земли.
Может, даже удастся заключить мир. Воевал Петр исключительно по необходимости. Хотел же больше мира. Тогда удастся переключить все силы на благоустройство государства. Построить не только военный, но и коммерческий флот, всемерно развивать промышленность, исследовать недра в поисках полезных металлов, всерьез заняться реформой управления, поправить финансовое положение. Война пожирает столько денег, что казна вечно пуста. Даже недавно открытые на Урале залежи серебра пока не очень спасают положение. А страна должна быть богатой.
Но тревога грызла все равно. Сил у Кабанова не настолько много. Вдруг Карл сумеет нанести удар? Или не Карл, а Флеминг? Помнится, Август сильно хвалил своего генерала.
Вдруг?..
Карл возбужденно прохаживался из одного угла палатки в другой. На войне крайне редко удается узнать подлинное положение противника. Разве что во время боя, когда многие решения принимать становится поздно.
Но теперь он знал если не все, то многое. Первый раз идя в поход против срывающего планомерную осаду неприятеля, король действовал наугад и проиграл. Вернее, не выиграл, лишь зря исходив некоторые ближайшие места. Противник старательно избегал боя, прятался, и соединенным армиям не удалось ни достигнуть его, ни хотя бы найти.
Ничего. На этот раз промашки не будет. Как не будет пощады врагу, когда он наконец подвергнется сокрушительному удару.
Карлу до одури была необходима победа.
Еще недавно юному шведскому королю рукоплескала вся Европа. Военные и политики восторгались гением полководца, сумевшего одним маневром победить Данию. Сам Карл был на седьмом небе от счастья. И вдруг рукоплескания сменились недоумением, недоумение – смешками. За какие-то полгода могущественная Швеция лишилась всех заморских территорий. И кто был ее победителем? Жалкие московиты, чьи предки терпели поражение за поражением от гордых наследников викингов.
