Хозяюшка Покровской крепости (СИ) - Осова Талия
Моё внимание привлекли мотки кружев, но руками трогать их не разрешили, чтобы не запачкать. Развалы жемчуга и бисера, керамических и деревянных ярких бусин.
Пока я разглядывала товар, девочки предложили торговцу своё рукоделие. Сразу было видно, что искусно выполненные цветы из лент очень удивили мужчину и ему обязательно хотелось их заполучить. При этом торговец совсем не планировал давать честную цену. Толмач переводил слова, но мне иногда казалось что он добавлял немного и отсебятины. Слишком много слов у него получалось во время перевода.
- Нет, господин хороший, монеты мне не нужны, - чуть громче заговорила Глафира, которая взяла на себя торг. - За свою работу возьму лентами по десять аршин вот в этом и этом рядах, - указала пальцем желаемое.
- Это много, - сопротивлялся торговец. - Дам столько, - указал в половину меньше.
- Тогда это только за одно очелье, - предупредила девушка, а торговец чуть было не захлебнулся от возмущения.
Торг продолжался ещё почти пол часа, но Глафире удалось добиться своего. Мне казалось, что она взяла мужчину измором и своей харизмой несмотря на возраст. Девчонки получили желаемое и были счастливы. Я была лишь сторонним наблюдателем, но ловила иногда на себе чужой взгляд.
Торговец попытался выяснить у девочек откуда они владеют таким редким видом рукоделия, который известен в далёкой стране на востоке, но они ничего вразумительного ему не сказали. Меня насторожило такое любопытство мужчины, но эмоции сестёр вытеснили всё моё волнение и страхи.
- Светланка, ты неси ленты домой, а мы с Марьей ещё потолчёмся немного, - предложила старшая из девушек. - Может и она себе что приглядит, а я помогу сторговаться, - предложила гордая собой девушка.
- Глаш, я тогда быстро, - сорвалась с места девчонка. - Туда и обратно.
Мы прошлись дальше по рядам, глаза разбегались от разнообразия товаров, но ни за что не могла зацепиться. Запас тканей у меня имелся и для рукоделия всего хватало. Я не успела ещё все подарки со дня своего рождения разобрать и использовать.
«Чего, спрашивается, попёрлась на торг? Всего у меня в достатке, а так и монетки целее будут» - поняла с досадой.
День клонился уже к закату, поэтому нужно было возвращаться домой к Филиповым, а затем и в крепость. У тому же устала слоняться по морозцу, хотя он и не слишком сильный был, а на солнце так вообще пригревало. В какой-то момент я потеряла из виду Глафиру, хотя вроде вот она, только что была совсем рядом со мной.
«Этого ещё не хватало! И где мне её теперь искать?» - не решалась идти дальше, чтобы не разминуться с девушкой.
Огляделась вокруг и поняла, что я задумалась и достаточно далеко отошла от основного места торговли. До начала стоянки купеческих шатров было совсем рядышком, как раз на границе торга. В этой части стихийного рынка обнаружились возки, покрытые наглухо плотным пологом и практически не было народу.
Вдруг услышала настолько горький детский плач, что пробрало до самой души, а затем меня кто-то схватил и поволок в неизвестном направлении.
- А-а-а-а! - завопила я в голос.
Не знаю что послужило толчком для такой реакции, но меня словно прорвало и голос прорезался. Если раньше в горле чувствовала какой-то ком, словно кляп, то сейчас из меня будто бы его вынули. Голос у меня оказался очень звонким и громким, я даже не ожидала, что после долгого молчания он может быть таковым. На мой счастье, рот мне никто не заткнул и я продолжала голосить на одной ноте.
Возможно, причиной послужил страх и убеждённость Прохора, что меня обязательно должны похитить. Я успела проникнуться и испугаться по началу, но смогла отмахнуться от этих эмоций. А может причиной послужил детский плач и реакция моего тела на чужое и неожиданное прикосновение. Одно дело, когда тебя обнимает знакомый и ставший родным человек и совсем другое - это когда хватает тебя непонятно кто. Всё как-то разом совпало, значит так было угодно Богу. В этот момент я готова была поверить в любые высшие силы и молить их о спасении.
В какой-то момент я оказалась по самые уши в сугробе, а чуть в стороне завязалась потасовка, которая быстро стихла.
- Жақсы қыз және күшті дауыс (Хорошая девочка и голос сильный), - услышала скрипучий женский голос у себя над головой, правда речь не разобрала.
- Әже, мен бұл қызды танимын (Бабушка, эту девочку я знаю), - поддержал беседу смутно знакомый голос.
- Қайрат, сен қашан бәрін істейсің? (Когда ты только всё успеваешь, Кайрат?) - послышалось мне возмущение, но знакомое имя позволило немного расслабиться.
Дальше мне помогли выбраться и стряхнуть снег с одежды. Я оказалась перед незнакомой пожилой казашкой с седыми волосами, заплетёнными в две толстые косы, украшенными мелкими монетками. Женщина опиралась на палку, которая напоминала больше посох. Чуть в стороне совсем рядышком стояли две низенькие лохматые лошадки. На одной из них мне даже когда-то довелось прокатиться.
- З-здрасьте, - смогла из себя выдавить.
- Ал сен қыз сөйлемейді дедің (А ты говорил, что девочка не разговаривает), - меня окинули пристальным взглядом.
Знакомый паренёк лишь пожал плечами на слова старушки, а я решила получше осмотреться. Совсем скоро уже стемнеет, а мне нужно домой. От поселения меня унесли совсем не далеко, мы были сразу за шатрами торговцев и к нам спешили люди. В сугробе валялся скрюченный непонятный мужик. Никого кроме нас здесь больше не было.
«И кто его тогда так приласкал? Неужели старушка и этот мальчишка? Зачем вообще этот мужик меня куда-то тащил? - не могло уложиться у меня в голове. - Благо голос прорезался», - выдохнула с облегчением.
Первым подскочил Прохор и взялся меня ощупывать.
- Жива! - заорал во всю глотку.
- Жива, жива, чего так орёшь? - попыталась вывернуться. - Так и оглохнуть можно, - выдала ворчливо.
- Мань, ты заговорила? - посмотрел на меня с сомнением, будто видит впервые.
В газах парня промелькнуло изумление, сменившееся недоверием, а затем и радостью.
- Да, голос у меня прорезался, - только и успела добавить.
А дальше начался форменный дурдом...
Благодарю за комментарии, звёздочки и подписку на автора! Вы самые лучшие!
Глава 24.
- Всё хорошо со мной, - слова давались мне не просто после длительного молчания, но отмалчиваться и дальше уже не получалось. - Я домой хочу.
Меня крутили и вертели, ощупывали, гладили по голове и отчего-то тяжело вздыхали. Со стороны может это смотрелось умилительно, но меня уже начинало подбешивать, так же как и отвечать каждому на просьбу: «Скажи что-нибудь, деточка».
- Во дела! Молчала, молчала и вдруг заговорила, - с недоверием в голосе выдал Сосар Рытиков, с которым мы частенько встречались на кухне у Бориса Прокопьевича. - Кому скажу — не поверят!
- Это она от страха сильного, я слыхал о таком, - вставил своё дельное слово кто-то из солдатиков.
Моего похитителя скрутили и поставили на ноги, чтобы он мог самостоятельно дойти в крепость. Тёмная кожа и глаза, стёганный халат и тюрбан на голове выдали его принадлежность к бенгальцам. Он крутил головой по сторонам, будто бы пытался кого-то увидеть и бросал на нас злой взгляд. При этом отказывался отвечать на вопросы.
«Вот гад, ещё и зыркает недовольно!» - хотелось подойти и пнуть от души хорошенько.
По началу этого умыкателя попытались оттеснить к шатрам несколько человек из охраны каравана, но наши казаки сразу пресекли попытку и объяснили, что ведут похитителя девочки для разбирательства к начальству крепости, так как я нахожусь под опекой капитана Калашникова, который возглавляет Покровский гарнизон.
Зевак сразу разогнали, да и торг уже успели свернуть из-за позднего времени. Народ в большинстве своём разошёлся, а кто-то успел отправиться к себе домой.
