Вторая попытка (СИ) - Романов Герман Иванович
Рожественский говорил негромко, но убедительно, видя, что его доводы воспринимают — у молодого императора блестели глаза и появился румянец на щеках. И смотрел вполне благожелательно, даже немного наивно, как ребенок, перед которым раскладывают рождественские подарки.
— Как только будет освобождено от власти оккупантов королевство Рюкю, и ваше величество вернет трон законному монарху, то нам необходимо высадить десант на Формозу — остров занимают силы примерно равные одной пехотной дивизии. Однако местное население откровенно ненавидит японцев, и будет радо освобождению. К тому же Пекин отказался от Формозы сам, и там девять лет тому назад была объявлена независимость. Так что не вижу сложности в том, если жители острова, по примеру короля Коджона сами попросят подданства вашего императорского величества!
Слова произвели на царя определенное впечатление — Николай Александрович поднялся из кресла, сделав характерный жест, категорически запрещавший Рожественскому вставать, и разрешавший курить. И пока царь ходил по кабинету, адмирал закурил папиросу, и постарался удобнее устроиться на жестковатом сидении.
Последнее время он дома подкладывал мягкую подушечку, тогда не испытывал неудобства и боли. К тому же выполнял все рекомендации врачей, и после затянувшегося лечения смог уже работать, пусть и не в полную силу — возраст все же солидный.
— Как вы думаете, Зиновий Петрович — нам следует выводить войска из Маньчжурии, которое требует и сам Китай, и Британия? На этом настаивает и мой министр иностранных дел.
— Смените его, ваше императорское величество, только и всего. Зачем было влезать в Маньчжурию, истратить полмиллиарда золотом, чтобы оставить за собой «полосу отчуждения» дороги, которая совершенно не приносит никакой прибыли, а одни убытки. Местные маньчжуры не китайцы, наоборот, их династия завоевала Китай. И после смерти императрицы Цыси в Поднебесной наступит смута и гиль, наподобие «боксерского восстания», только с определенным размахом. Момент очень удобный — объявить восстановление Маньчжурского королевства, и сами маньчжуры выйдут из состава Поднебесной. И во избежание резни сами попросят защиты у вашего императорского величества, и возведут на трон вполне законную династию, лояльность которой будет вполне обеспечена.
По мере сказанного адмиралом наступила тишина — император остановился, задумался. Потом снова уселся в кресло, и, вытащив из картонной коробки папиросу, закурил. Рожественский заметил чуть дрожащие пальцы, когда монарх спичкой чиркал об коробок.
— Государь, я адмирал, а не дипломат, и рассуждаю просто, исходя из здравого смысла. Северная Маньчжурия не заселена толком, там где-то полтора миллиона жителей. В южной части Маньчжурии миллионов 8–9 проживает, но собственно китайцев мало, маньчжуры там главные. Места хорошие, я проехал на поезде — миллиона три мужиков переселить можно, но крепких и хозяйственных, которые на месте сами обустроятся. Еще лучше казаков отправить — те к войне привычные и хунхузов изведут. Опять же — язык с монгольским схож, да и монголов там проживает достаточно, а еще Халха и Барга, где власть поднебесной номинальная. Надобно эти народы, весьма малочисленные, под вашу державную длань подводить.
Рожественский говорил осторожно — войдя в альянс с наместником и министром внутренних дел, он стал в отличие от военного министра генерала Куропаткина разделять его точку зрения, считая, что дальнейшие уступки неизбежно приведут Россию к революции, которую ему довелось видеть. А также испить горькую чашу позора в пух и прах проигранной войны. И сейчас он решился сказать о главном, о чем размышлял последнее время, понимая, что такой выбор рано или поздно придется сделать.
— Государь, четырнадцать миллионов корейцев будут, безусловно, лояльны вашему императорскому величеству, так как они теперь серьезно опасаются неизбежной мести со стороны японцев, — Рожественский знал, что там происходят ужасные вещи — сторонников Страны Восходящего Солнца буквально вырезали, как и переселенцев с восточных островов, подданных микадо. Высадившиеся в Мокпхо десанты докладывали именно о беспощадной резне, которую организовали по призывам короля Коджона, призывавшего мстить за убитую самураями жену. Да и наместник адмирал Алексеев этому немало потворствовал, приказывая русским войскам не вмешиваться в происходящее, а только воевать с японцами.
— Я тоже так думаю, — после долгой, мучительно долгой паузы отозвался император, и впился взглядом в Рожественского, внезапно охрипшим голосом произнес странное:
— Бедный, бедный Сергей Юльевич… Мне только сообщили, что председатель кабинета министров Витте скончался от неожиданного апоплексического удара. Он многое сделал для державы нашей, вот только в пользу или во вред, не мне о том судить…
Царь недоговорил, особого сожаления в голосе не слышалось, как и радости — какая-то тягостная пустота…
Во времена СССР зачастую бывали и такие агитационные материалы. Хотя создателям их требовалось обратить внимание на детали, хотя бы на остров Сахалин…
Глава 40
— Господа, его императорское величество выражает свое благоволение за одержанную над неприятелем победу, — Степан Осипович говорил несколько торжественно, пребывая в состоянии молчаливого торжества. Еще бы не радоваться — за славную победу над неприятелем, в которой тот потерял потопленными два броненосца, три крейсера и пару миноносцев, ему даровали третьего «орла» на погоны, белый крест «георгия» на шею, пусть и без звезды, и, главное — вывели из подчинения наместнику, с которым он теперь сравнялся в чине. И тем «руки развязали» — теперь можно было игнорировать распоряжения, идущие из «морского штаба» наместника. Алексееву оставили только общее военно-политическое руководство, да занятие войсками собственно всех корейских земель, с чем вполне справятся генерал Линевич, назначенный там командующим.
— Из Петербурга получено штатное расписание Тихоокеанского флота, с росписью, подготовленной вице-адмиралом Рожественским. В состав главной эскадры отныне входят две дивизии броненосцев, по шесть вымпелов в каждой. В сражении я буду командовать 1-й, составленной из быстроходных броненосцев, держа свой флаг на «Ретвизане. Младшими флагманами у меня контр-адмиралы Молас 1-й на 'Цесаревиче», и князь Ухтомский на «Пересвете». А вам, Григорий Павлович надлежит командовать 2-й дивизией, тоже из шести броненосцев, но тихоходных — четыре с двенадцатидюймовой артиллерией, и два с десятидюймовыми пушками. А младшим флагманом у вас будет контр-адмирал Фелькерзам, отлично показавший себя в генеральном сражении. Выбор флагманского броненосца за вами…
— Чего выбирать-то, пусть Дмитрий Густавович «полтавами» дальше командует, и на «Петропавловске» находится — отряд у него сплаванный. А я на «Наварине» держать флаг буду, вторым мателотом «Ростислав» с такими же 254 мм пушками, потом «Сисой» — ход у нас на полтора узла больше, чем у «Севастополя». Вот только чем саму «Полтаву» заменить, пока на ней американские восьмидюймовые пушки вместо башен установят?
Чухнин говорил сварливо — он был сильно недоволен, что опоздал на генеральную баталию. И хотя за переход получил «очередной» орден, причем с мечами, но «анна», пусть со звездой и лентой плохая замена для самолюбия, когда другие получили беленькие крестики или «золотое оружие». Так что вполне понятная обида у заслуженного адмирала, не по своей вине опоздавшего в сражение. Однако для самого командующего такое отношение было вроде бальзама на душу — Григорий Павлович плести интриги не станет, предпочтет в бою «почести» искать.
— Переведите на время Фелькерзаму «Сисой» — там будут первоклассные броненосцы с 305 мм пушками. А в ваш отряд будет включен «Двенадцать апостолов» — на нем германские 24 см пушки установлены, вполне способен сражаться в линии — там хоть какую-то пользу принести сможет. Впрочем, решать вам, как и сражаться.
