Валерий Шамбаров - От Киева до Москвы: история княжеской Руси
А Мстислав принялся перераспределять родовые владения Мономашичей. По идее, ему следовало передвинуть в более престижные уделы братьев. Однако количество князей на Руси возрастало с каждым поколением, все крупные города, а где-то и мелкие городки были заняты. Но Мстислав хотел пристроить получше собственных сыновей, а их было пятеро. Посадил их в Новгороде, Смоленске, Вышгороде, Курске. Братьям великий князь оставил то, чем они владели, Ярополку Переяславль, Вячеславу Туров, Андрею Волынь. В Залесской земле традиционно правили младшие княжичи. Поэтому Юрий Долгорукий рассчитывал перебраться куда-нибудь в иное место. Но и ему Мстислав сохранил прежний удел, а в дополнение к нему Юрий сумел получить только маленькую крепость Городец на р. Остер.
Хочешь не хочешь, Юрию пришлось возвращаться к себе в Суздаль. Тут он провел уже четверть века. Состарившийся боярин Георгий Симонович управлял Ростовом. Жена, половчанка Мария, всем сердцем приняла христианство, покровительствовала суздальским храмам и монастырям. Она была верной и любящей супругой, одного за другим приносила мужу детей. Их первенцу и любиму, Андрею, шел уже тринадцатый год. Постепенно русская окраина преображалась. Возникали новые города — Углич, Клещин, на Волге встала Кострома, прикрыла Ростов и Ярославль от болгарских набегов. Под защитой крепостей и княжеских воинов росли крестьянские семьи, их не убивали и не угоняли враги. А сам Юрий приводил из походов пленных Полочан, болгар. Можно было продать их, разжиться звонкой монетой. Но князь предпочитал расселить их по своим землям. Срубят новые деревеньки, привыкнут, детишек родят, и выгода в итоге будет куда большей, чем деньги работорговца.
Юрий помнил наставления отца, главное богатство — люди. От них и достаток, и сила князя, а заботиться о них — православный долг. Но править в здешних краях было совсем не просто. Обширная Залесская земля до сих пор оставалась малонаселенной, неустроенной. Отдельные районы вокруг городов покрылись селениями, распаханными полями. А между ними лежали леса, леса, леса. Даже сеть княжеских погостов с тиунами-чиновниками охватывала только берега Волги и центр удела, земледельческое Суздальское ополье. В глухомани погостов не было. Туда, как во времена Вещего Олега или Игоря, князь или его наместники каждый год ездили на полюдья. Двигались от села к селу, собирали дань с жителей, решали накопившиеся споры. Да и зачем было организовывать постоянную администрацию? Хлопотно, доверенных людей не хватало. А сами князья и их подручные знали, что они здесь находятся временно. Побудут сколько-то лет и передадут княжество кому-то другому. Юрий против своей воли задержался в Залесье надолго.
Но это было очень не по душе ростовским и суздальским боярам. Пока князь был мальчишкой — еще куда ни шло. Мальчишка никому особо не мешает, посидит несколько лет и заберут, как прежних. Князья менялись, а бояре-то были местными. Настоящими хозяевами края они считали себя. Без князей успели захватить лучшие земли, «работили сирот» — закрепощали крестьян. В своих владениях они были полновластными царьками, карали и миловали по собственному усмотрению. Утверждению христианства бояре противились. Когда находились в городе, вели себя по-православному, где же еще себя показать, нарядами похвастаться, как не в храме? А в селах, в усадьбах, кому хочется раскошеливаться на строительство церквей, содержание священников? Опять же, священник начнет вмешиваться в дела боярина, обнаружит нарушения законов и церковных правил. Люди потянутся к нему с вопросами, жалобами. Нет уж, пусть остаются язычниками. Без посторонних глаз и ушей спокойнее.
В усадьбах бояре жили вполне по-язычески, держали сколько угодно смазливых холопок, выступали главными действующими лицами на ритуальных праздниках, хозяин — как «отец» общины, хозяйка — как ее «мать». Восседали почетными гостями на свадьбах, тризнах, братчинах, выделяли для них пиво и жертвенных баранов, награды для победителей в кулачных боях. Оказывали смердам высокую честь, явившись посмотреть на игрища. Старики ходили к боярину советоваться, когда справлять «священную свадьбу» или русалии. Боярыня руководила женскими обрядами, под ее началом устраивали «обжинки» и «дожинки», гадания, оклички мертвых, тайные пляски, обегания и опахивания хозяйства для магической защиты от бед.
Такое положение поддерживало непререкаемый авторитет бояр. Разве можно ослушаться «отца» и «мать»? Они благодетели, покровители, оберегают веру от христиан. А благодетели крепенько выжимали своих подданных. Работай и плати сколько велено. Но тут уж ничего иного не оставалось. Боярин был для смердов самой высшей инстанцией.
Однако идиллии язычников и хозяйчиков приходил конец. Юрий Владимирович помаленечку брал Залесскую землю под контроль. А правителем он был твердым, решительным. Бояре зароптали — вот взялся на нашу голову! Сколько лет без всяких князей обходились! Знать выражала протесты, устраивала Юрию недружественные выходки и демарши в его собственной столице. Он даже выехал из Суздаля, построил отдельную резиденцию в Кидекше.
Оппозицию возглавил Степан Кучка, самый богатый и могущественный из бояр. Он отхватил внушительную область на Москве-реке и Клязьме, многочисленные «села и слободы красные». Город Москва принадлежал не князю, а ему, воины в крепости были не княжеские, а кучковы. Пошлины на торговом пути между Волгой и Днепром тоже текли не в княжеский, а в боярский карман. Юрию давали понять — пусть уймется и сидит себе потихоньку в Кидекше. А иначе, пожалуй, и вовсе не усидит. Бояре и без него сила, а кто он без бояр?
Конфликт копился долго, а прорвался сразу. Князь приказал прислать на службу сыновей Кучки, а он демонстративно отказался. Ответил грубо и дерзко — не будет тебе моих сыновей. Это был вызов, пример для других бояр. Попробуй-ка, князюшка, сладить с нами. Юрий прекрасно осознавал: смириться означает фактически отказаться от власти в Залесской земле. Он начал готовиться к войне. На Западе такое случалось сплошь и рядом, но на Руси еще не бывало, чтобы князь воевал против собственного боярина. Впрочем, и сражаться-то было не просто. Основу войска составляли боярские дружины, городские полки вели бояре-тысяцкие, как они себя поведут?
Кучка был совершенно спокоен. Кто посмеет его тронуть? Своя братия, аристократы, будут на его стороне. Но и Юрий знал это. Он как раз и воспользовался беспечностью противника. Позаботился, чтобы в Москве у него были свои люди, информировали, что там делается. Ратей собирать не стал, выбрал подходящий момент и нагрянул в чужой город с одной лишь княжеской дружиной. Боярин и его воины опешили от неожиданности, сопротивления не оказали. В общем-то Кучка и теперь не особо встревожился. Что ему может сделать князь? Посадит в тюрьму, а за него поднимется вся верхушка Ростова и Суздаля.
Нет, такого шанса Юрий ему не дал. Он даже опомниться Кучке не позволил. Изменник и бунтовщик поставил себя вне закона, князь с ходу вынес приговор, кивнул слугам, они вытащили боярина за крепостные стены и снесли ему голову… Подчиненный народ Кучка притеснял и обирал в полную волюшку, за него в Москве не заступился никто. А известие о казни молнией разнеслось по Залесской земле, вогнало аристократию в шок. Пожалуй, заноситься перед князем было слишком опасно.
Но Юрий расправился лишь с одним наглецом и дал отстрастку другим. Враждовать со всей боярской кастой он не желал, сразу сделал шаги к примирению. Сыновей Кучки князь принял ко двору, дал им высокие посты — в общем-то и на своем настоял, добился, чтобы Кучковичи служили ему. А на дочери казненного Улите он женил своего сына Андрея. Москва с окрестностями получилась не конфискованной, а отошла к княжескому дому чин по чину, в качестве приданого. Юрий определил Андрею и персональный удел. Что мы, хуже киевских или черниговских властителей? У нас тоже города есть, худо ли бедно, детей обеспечить можем. Князь дал сыну Владимир. Крепость не ахти какая, но вместе с Москвой важная дорога по Клязьме и Москве-реке попадала под управление подрастающего наследника.
Хотя все свои успехи в Залесье Юрий считал второстепенными. Он с детских лет впитал — основное в жизни будет не здесь, а на юге. Там настоящая Русь, великолепные города, храмы, почетные престолы. Пока он был лишен всего этого, но верил, что ситуация переменится. Когда он приобрел Городец на р. Остер, чрезвычайно радовался. Он заимел город в Поднепровье! Зацепился! У него появилась база на будущее. Обустраивал и расширял Городец, прилегающие к нему села.
А правление Мстислава Великого оказалось всего лишь инерцией правления Мономаха. Великий князь сохранял ореол могущества своего отца, пытался продолжать его политику. Осмелели было половцы, пробовали возобновить набеги, Мстислав отбросил их, повторил поход в степи и прогнал враждебные кланы «не только за Дон, но и за Волгу». Сын государя Всеволод-Гавриил, княживший в Новгороде, усмирил взбунтовавшихся эстонцев. Взял города Юрьев, Медвежью Голову (Оденпе) и заставил подтвердить подданство Руси. Тем не менее, Мстиславу не хватало мудрости и дальновидности Мономаха, его высокой принципиальности. Набрали силу придворные вельможи. Они были «мономаховыми», великий князь полностью доверял им. А методам отца — доверяй, но все проверяй лично, уже не следовал. Бояре исподволь гнули свою линию. Не Мстислав руководил ими, а они склоняли Мстислава в нужную им сторону.
