Геннадий Марченко - Музыкант (СИ)
Негусто, ничего особо на такие деньги не купишь. Хотя вон во время организованных походов по магазинам и лавочкам под присмотром приданного нам куратора ребята понакупали каких-то сувениров. Ну и я решил не отставать, тоже набрал всякой ерунды. Цветастые кимоно для мамы и сестры обошлись по 12 баксов каждое, гравюра с изображением Фудзиямы - еще в 10. Подумав, прикупил Лисенку флакон духов 'Hanatsubaki' ('Камелия') от фирмы Shiseido. Насколько я помнил, компания была с историей, что подтвердил и ходивший с нами толмач, одобривший мой выбор.
А дальше персоной Яшина заинтересовались японские бизнесмены. В частности, представители известной уже в те годы компании 'Seiko'. Японцы решили сделать его лицом своей компании в Советском Союзе. Вот так взяли и подкатили ко Льву Иванычу на ресепшн в гостинице, причем со своими переводчиком и нотариусом. Будучи отнюдь не дураком, готовым погнаться за якобы легкими деньгами, которых он бы в любом случае не увидел, Яшин заявил бизнесменам, что все переговоры должны происходить в присутствии официального руководителя нашей делегации. А им оказался консул СССР в Японии Дмитрий Васильевич Петрушин. Узнав, что сумма в контракте состоит из пяти цифр - это в долларах, а в иенах получилось бы на порядок больше - консул тут же кинулся кому-то звонить, попросив товарищей не расходиться. Те, пожав плечами, согласились посидеть вместе с прославленным вратарем в холле. Я расположился неподалеку, мне было интересно, чем закончится вся эта история.
А вот и он, наш консул, легок на помине! Проигнорировав лифт, бегом спустился по лестнице, с трудом сдерживая довольную ухмылку. Видно, получил от начальства 'добро'. И точно, кивает на документ:
- Подписывай!
Яшин подписал несколько экземпляров документа, после чего японские бизнесмены по очереди пожали ему руку, а юрист также поставил свой автограф и шлепнул на каждом экземпляре печать. А затем визитеры заявили, что хотели бы вручить последнюю модель наручных часов 'Seiko' всем советским футболистам и тренерам. И один из них при этом открывает прообраз появившегося позднее 'дипломата', в котором одна к одной лежат выполненные из лакированного дерева коробочки с золотым иероглифом на крышке. Блин, тут каждый футляр - настоящее произведение искусства! Японец взял в руки одну из коробочек, открыл и, судя по хищно заблестевшим глазам консула, там действительно находилось нечто достойное внимания.
- Здесь 25 штук часов, - сказал переводчик компании. - Мы заранее выяснили, сколько у вас человек прилетело в Японию, и хотели бы вручить им подарки прямо сейчас. Вы можете пригласить сюда всю команду?
Петрушин, услышав озвученное число, как-то разом сник и погрустнел. Все ясно, его-то не посчитали, не без доли злорадства подумал я.
- Я не знаю, мне нужно посоветоваться с моим руководством, - сухо заявил консул.
Вот гондон! Прошу прощения, но именно это слово пришло мне в голову. Сейчас по телефону начнет рассказывать послу или кому там, что японцы устраивают идеологическую диверсию, пытаясь купить советских футболистов за какие-то несчастные часы. Ладно, пусть идет, кляузничает, мы уж как-нибудь это переживем.
Но похоже, что в посольстве сидели более адекватные люди. Во всяком случае, минут через десять консул вернулся немного пунцовый, и попросил меня, как самого молодого, собрать команду в холле гостиницы. Я же с гордым видом прошествовал на ресепшн и предложил портье обзвонить все номера с советскими футболистами, пригласив их спуститься вниз. Тут уж Петрушин пошел пятнами, но устраивать скандал в присутствии иностранных граждан поостерегся, тогда как Яшин откровенно улыбался моей выходке.
Спустя четверть часа все динамовцы, включая тренера и его помощника, собрались в холле. У одного из японцев тут же в руках появился фотоаппарат 'Nikon F' - мечта любого нынешнего фотоколлекционера. Это был первый однообъективный зеркальный фотоаппарат в истории, целых два десятилетия практически не имевший себе равных в данном классе. Неубиваемая камера, что доказала война во Вьетнаме, где американские репортеры использовали только этот фотоаппарат. Разве что 'Leica M3' могла соперничать с японским аппаратом. В свое время мне довелось плотно поработать на этой теме, я всерьез увлекался фотоделом еще в доцифровую эпоху, и именно эта модель вызывала у многих повышенное слюноотделение. И теперь, увидев камеру, я тоже сглотнул ком зависти, который упорно не желал протискиваться через пищевод.
- А это зачем? - спросил все еще раздосадованный консул, кивая на фотографа.
- Это корреспондент ежедневной газеты 'Майнити симбун'. И кстати, он хотел взять еще интервью у вашего полузащитника Егора Мальцева. Если вы, конечно, не против.
Ого, у меня хотят взять интервью! Чем же я удостоился такой чести? Не иначе своей блестящей игрой, вряд ли японский журналюга в курсе моих музыкальных достижений.
Еще одного удара под дых консул, казалось, не выдержит. Я словно бы услышал скрежет его зубов, но все-таки выдержка, свойственная советским дипломатам, взяла верх.
- Конечно, мы только рады, что интервью с нашим футболистом появится на страницах столь уважаемого издания, - растянул губы в улыбке Дмитрий Васильевич и даже вроде бы обозначил поклон.
Между тем динамовцы один за другим становились обладателями эксклюзивных хронометров. Дошла очередь и до меня. Вручая мне коробочку, представитель компании через переводчика сказал, что он присутствовал на нашей последней игре, и восхищен моими действиями. Если дословно, то он сравнил мои движения на поле с ураганом, срывающим белые одежды с распустившейся сакуры. Вот, блин, поэт, ввернул так ввернул.
А затем я попал в руки журналиста, который более-менее владел русским языком, и мы обошлись без участия переводчика. Оказалось, Масара Асагава до войны был молодым, начинающим журналистом. Потом был отправлен в Манчжурию, и с 1945 по 1949 годы находился в советском плену под Хабаровском, где ему и довелось познакомиться с великим и могучим. Работал на стройках коммунизма, а учитывая, что японцы в плену вели себя дисциплинированно, им даже разрешали зимой обогреваться в частных домах. Благо что местное население относилось к пленным японцам доброжелательно. У одной такой доброхотной хозяйки по имени Ольга, которая после гибели мужа на войне одна растила троих детей, он так обжился, что, когда отношения между СССР и Японией нормализовались, и японцев стали отправлять домой, мой собеседник прощался с русской подругой чуть ли не со слезами. Но пришлось-таки расстаться с пышнотелой русской женщиной, и вот уже двенадцать лет, почти сразу после выхода на свободу, Масара Асагава работает в 'Майнити симбун', где ведет колонки светских и спортивных новостей.
Мы расположились в ресторане отеля, куда привел меня японец, заранее попросив не беспокоиться относительно оплаты счета, и мы под чашечку кофе начали беседу.
Как я и предполагал, речь зашла о футболе. Асагаву, как и бизнесмена, удивили моя скорость и владение мячом. А также необычное празднование забитого гола. Это верно, в футболе начала 60-х бурное проявление радости в таких случаях как-то не было принято, по большей части отличившиеся футболисты подскакивали, как детишки, и размахивали руками. Глядя на это, я подумал было ввернуть что-то типа как у Криштиану Роналду с его пробежкой и поворотом в прыжке на 180 градусов с последующей стойкой как вкопанный. Либо в стиле Аршавина, прижимавшего к губам указательный палец. Главное - не праздновать голы и победы, как Евсеев в приснопамятном матче с Уэльсом. Хотя, что уж скрывать, мата в нашем футболе всегда хватало, что в это время, что в будущем. Поразмыслив, решил остановиться на проездке по траве на коленях и разведением рук в стороны. Правда, трава не всегда была подходящей, а где-то ее и вообще практически не наблюдалось, все же качество полей в это время во многом оставляло желать лучшего. Иногда приходилось бежать десятки метров до зеленого пятачка, чтобы там прокатиться на коленях. Ну или не слишком разгоняться, чтобы эти самые колени не обжечь о высохший земляной покров.
Первое время в дубле, а затем и в основной команде удивлялись столь экспрессивному проявлению эмоций, а Пономарев по осени даже выговаривал, мол, не по-советски это как-то выглядит. Однако я продолжал в том же духе, так что все в итоге привыкли. А вот для иностранных зрителей подобное было в новинку, так что вопрос Асагавы меня не особенно удивил.
Журналисту также хотелось знать, как я начал заниматься футболом, как давно оказался в 'Динамо', спрашивал о моей семье, об увлечениях... Выяснив, что я являюсь популярным на Родине композитором, был очень удивлен.
- Но как вам удается сочетать занятия музыкой и футболом?
- Как... Трудно, конечно, но что делать, если музыка рождается сама по себе! Да и стихи заодно, причем, если верить специалистам, не самые плохие, - изобразил я из себя эдакого скромнягу. - И кстати, если вы подождете, то я принесу из номера диски. Это будет мой вам подарок.
