Виктор Гвор - Щит
— Галчонок, золотце, — Изяслав был сама вежливость. И от этого было еще страшнее, — а скажи мне, будь так любезна, одну вещь…
Дружинник прервался, чтобы прожевать очередной кусок мяса. Недоваренного. Лабуня от мавкиных шуток не только заикаться начала, но иногда и недоглядывала за котлами… Галка судорожно огляделась. Бежать некуда. Да и как выскочить из-за стола — без ужина останешься! Хуже всего, что девушка не могла вспомнить ни одного своего прегрешения за последний месяц. Волосы не красила. В смысле, лишнему никому. Жуков в миски не подкладывала. Ведра ни с водой, ни с помоями на притолоку не ставила. Гвозди в дверных ручках на щепки не заменяла. Одним словом, примерный ребенок, аж самой противно! Но Изя таким тоном ласковым говорит… Может, другой кто сделал, а на нее думают?
— Это не я! — как можно уверенней произнесла девушка и засунула в рот ложку с кашей. — На эшот шаз тошно не я!
Изяслав тем временем старательно прожевал и, сделав вид, что не услышал ответа, продолжил:
— …чего к тебе девки шастают крайнее время?
— А что? Нельзя? — ощетинилась Галка. — Здесь так не принято?
— Принято, принято! Все друг к другу шастают, — рассмеялся Вашко с другого конца стола, — просто интересно, как-то они все к тебе, а на нас ноль внимания. Обычно ведь наоборот. Раньше их от Тишаты и оглоблей не отгонишь, а теперь…
— Слышь, сестренка, — добавил упомянутый Тишата, — поделись, чем приворожила. Может, опять ко мне девки побегут? А то по вечерам скучно!
Галка подумала, уткнувшись в тарелку, и решила, что скрывать особо нечего. Скорее, наоборот.
— Я их писать учу! — провозгласила она, гордо вскинув голову. — А некоторых и считать. И Святослава тоже!
— То есть?
— Ну, узнала случайно, что Зорька писать не умеет, — отложила девушка ложку, предварительно ее облизав. — Начала ее учить. И Славика с Лютиком[84] заодно. А то он темный совсем, ни писать, ни считать… А потом еще девочки подтянулись. Кто с Зорей дружен, — начала перечислять Галка основные вехи организации учебного процесса. — Я им буквы показала, как слова складывать. Писала им, они читали. Теперь все сами пишут. Только медленно еще. И с ошибками…
За столом наступила тишина. Полная. Даже жевать перестали. Девушка неуверенно огляделась:
— А что, нельзя?
Русины переглядывались. Наконец, Серый произнес.
— Мда. Сами виноваты, идиоты. Могли бы и объяснить вовремя. Понимаешь, Галчонок, можно. И даже нужно. Вот только… Ты ведь и сама писать не умеешь.
— Как это не умею? — вскинулась Галка. — Я за грамотность одни пятерки получала… Ну, четверки иногда, — поправилась она, — но редко. У них, правда, слова заковыристые…
— Серый неточно выразился, — поправил воеводу Изяслав, — здесь не только язык другой. Здесь и алфавит другой. Букв в глаголице раза в два больше, чем у нас. И письменная речь отличается от устной очень сильно. Боюсь, письма твоих учениц их любимые прочитать не смогут.
Галка опешила. Блин! Как же сама не догадалась! Почти месяц мучается с написанием всяких «ведати» и «забирати», а сообразить… В кои веки хотела что-то полезное сделать! И в лужу, со всего размаху. Она обвела окружающих растерянным взглядом:
— И что теперь?
— Вопрос… — протянул Серый, — и работу твою жалко. И авторитет ронять не хочется. Верят тебе девки. Да и польза большая, сама понимаешь, у образованных матерей и дети будут ученые. Мы даже не мечтали так быстро начать с женщинами работать. Домострой ведь, и прочие раннефеодальные прелести. Ты молодец. Только зря не посоветовалась. Теперь хоть организуй переход на наш алфавит.
— А можно?
Воевода вздохнул.
— Можно. Только осторожно. С самого начала была такая мысль. Вот только кто же знал, что здесь столько грамотных. Переучивать-то всегда хуже, чем учить. Не захотят мужики на другую грамоту переходить.
— Погоди, батя, — прервал отца Вашко, — а ведь идея. «Женская» грамота. Мол, специально упростили, чтобы глупые бабы писать могли. Проканает ведь.
— Почему это бабы глупые? — возмутилась Галка.
— По определению, — отмахнулся от несообразительной «типичной женщины» Серый. — И ни одного мужика ты в обратном не убедишь. И не надо. А надо эту убежденность использовать в своих, вернее, наших интересах.
— Как это? — теперь девушка заинтересовалась.
— Молча! Сейчас придумаем! — подхватил толковую идею Изяслав. — Может прокатить. Мужикам учить эту грамоту в любом случае придется, чтобы женские письма понимать. А поскольку по простоте несравнимо, сами перейдут. Куда быстрей, чем можно было надеяться.
В горнице снова стало тихо. Серый сосредоточенно тер шрам на левом виске. Тишата чесал затылок. Остальные головы руками не теребили, но лица выглядели озадаченными. Только авторы идеи радостно улыбались.
— Надо же! — пробасил Вашко. — Какую глупость ни сделает, всё на пользу. Везучая ты, Галка!
— Это как сказать, — хмыкнул Мстислав, — сестренке на глаза теперь лучше не попадайся.
— Это еще почему? — удивилась девушка?
— А кому, думаешь, придется твой педагогический подвиг в Кордно повторять?
Книга«Вторая половина полюдья имела еще один, потаенный смысл. Требовалось наладить отношения с сиверами. Наши историки колотили пятками по впалой груди и с пеной у рта доказывали, что данный союз племен покорил еще Олег Вещий. Причем под руку Киева этих ребят воевода привел мимоходом, особо не напрягаясь. Сведения, полученные от Буревоя и Вукомила, несколько отличались от „достоверных исторических данных“. Начиная с того, что первое славянское государство основал не Игорь и не Рюрик. Сделал это легендарный Кий, бывший, по словам наших скрытников никакой не легендой, а вполне реальным человеком, выборным „атаманом“ славянских племен. Сам Кий, живший в черт-те какой древности, был мужик жесткий. Выборность вождей отменил сразу, отлично понимая, что от демократии ждать хорошего — глупо. Но и единоличный правитель с диктаторскими полномочиями из Кия получился что надо. У него в подчинении оказались не только земледельцы поляне и радимичи, но и полукочевые сиверы. Несколько веков государство стояло весьма прочно. Пока очередные правители, братья Аскольд и Дир, не занялись реформаторством.
Чем именно привлекло атаманов христианство, точно неизвестно. Скорее всего, сработали проверенные веками методы: сначала незначительное проникновение на территорию, следом прямой подкуп правящей династии, а дальше — „огнем и мечом“. Так было с Арменией, Грузией, Римом. И с Европой получилось прекрасно, хоть к нашему приходу еще не со всей. И на Руси осечки не было. Вся Крест приняла при потомках Святослава. Ваша история, потомок, нашими стараниями избежала этой заразы.
С государством Кия у христиан получился облом. Атаманов-то купить удалось. Чем, точно не известно, но удалось. Может, невест предложили с правами на византийский престол, может, пообещали канонизировать при жизни. Но, скорее всего, вульгарно подогнали пару возов золотишка и прочих ценностей. В общем, у христиан все получилось.
А вот дальше процесс застопорился. Добровольно предавать веру предков сиверская вольница категорически не хотела, а попытка крестить „огнем и мечом“ привела к тому, что братьям навешали люлей. Более того, поляне, радимичи и прочие племена, входившие в зону ответственности несостоявшихся святых, сиверян поддержали. Огнем и мечом. Ну и стрелами, конечно.
Вот тут и подсуетился Олег, обладавший удивительным умением оказываться в нужное время в нужном месте. Говоря об этом умении, скрытники неизменно усмехались, всем своим видом демонстрируя причастность своих предшественников к „мистическим“ способностям Вещего.
Владея всей полнотой информации, воевода примчался в Киев, оперативно отловил и обезглавил Аскольда и объявил объединение всех земель славянских под единой властью. Под единодушное одобрение полян и прочих радимичей. Сбежавшего было Дира догнали и отправили вслед за братцем. Чуть позже прикрутили древлян.
И ждала бы новую династию тишь да гладь да божья благодать, кабы не те же самые беспокойные сивера. На красивые и возвышенные фразы о „единстве братьев по крови и духу“ не купилось ни одно полукочевое племя. Обещание райской жизни и больших поблажек привлекло только Черниговскую „группировку“. А уж угрозами хазарского или иного нашествия можно было напугать кого угодно, только не самые боевитые и безбашенные племена Восточно-Европейской равнины. Испокон века жившие на границе степи и леса, привыкшие отражать набеги кочевников и налеты варяжских дружин, сивера не боялись никого и ничего в принципе. Наоборот, сами были готовы обрушиться на все восемь сторон света.
Решив, что киевских правителей с них достаточно, большинство племен кликнули собственного атамана и образовали независимое государство, занявшее немалые территории Посемья с центром в Курске. Независимым государство было в полном смысле слова. За прошедшие с момента образования полвека, сивера никому дани не платили и не собирались. Более того, успешно пощипывали соседей, запросто добираясь до предгорий Кавказа и городов Крыма. С вятичами у сиверов отношения сложились мирные. С Киевской стороны черниговские соплеменники служили неплохим буфером, а со Степью эти „казаки“ постоянно находились в состоянии вооруженного мира. Ратились, вступали в союзы, ходили походами, меняли друзей, снова ратились, брали невест и отдавали своих, опять ратились, и так до бесконечности.
