Сергей Чекоданов - Гроза 1940
– Пани Ванда, этот, ужасно смелый с фашистскими танками, но не с девушками, доблестный сержант Красной Армии очень хочет с вами познакомиться. Его зовут Владимир.
Ванда улыбнулась Николаю, но глаза её попрежнему смотрели на Володьку. Николай тихонько подтолкнул его к девушке, Володька сделал шаг вперёд. Шагнула и Ванда, их руки встретились и Володьке показалась, что промелькнула молния. Пальцы их случайно переплелись на полотенце, которое Володька так и держал в руках. Ванда улыбнулась, сказала что–то попольски, Володька ответил по русски. С трудом понимая одно слово из трёхчетырёх они недопонятое пытались объяснить глазами, движением головы, так как руки так и не смогли разорвать.
Лейтенант Игнатов подошел к Данилову, посмотрел на Банева, покачал головой:
– Кажется, приплыл наш герой, от таких болезней в медсанбате не лечат.
– У меня также в первый раз было, – ответил ему сержант Данилов.
– Пора машины готовить, – лейтенант посмотрел на восток, где над горизонтом начал появляться краешек солнечного диска, – да и позавтракать надо, желательно горячего, а то всухомятку нажеваться ещё днем успеем.
– Я займусь завтраком, – ответил ему сержант, посмотрел на Банева, добавил, – не трогайте их, товарищ лейтенант, пусть ещё поворкуют, он всё равно сейчас ни о чём другом думать не сможет.
Лейтенант кивнул, пошел к танкам. Вскоре оттуда стало раздаваться лязганье люков, механикиводители начали проверять двигатели перед запуском. Данилов отправил двоих человек к подъехавшей кухне, старшина свои обязанности знал хорошо. Застучал черпак повара, бойцы разобрали горячую кашу, устроились завтракать. Николай взял Володькину порцию, подошел к нему, тронул за локоть. Володька оторвался от рук Ванды. От дома раздался крик матери, Ванда оглянулась и убежала к дому.
– Бери Ромео, завтракай, – протянул Николай котелок, – а то в бою руки дрожать будут.
Сержант взял кашу, начал торопливо жевать, поминутно оглядываясь на крыльцо дома выискивая взглядом Ванду. Но та не показывалась, зато по двору ходила сердитая пани Ядвига, мать Ванды. Пару раз она наградила сержантов таким взглядом, что Володьке захотелось провалиться сквозь землю. Данилов с улыбкой наблюдал за ним, приканчивая свою порцию.
С дороги к хутору раздался тарахтение двигателя, во двор влетел мотоцикл батальонной разведки. Соскочивший разведчик кинулся к крыльцу, вскоре из дома вылетел командир роты, на ходу застёгивая комбинезон.
– По машинам. – Прозвучала команда, которая за эти дни стала настолько привычной, что уже не вызывала трепета, возникавшего поначалу. Сержанты торопливо проглотили последние ложки каши и побежали к своим танкам. Механики уже прогревали двигатели, башнеры и радисты торопливо заскакивали наверх, прошло две минуты и первый танк, ревя дизелем, двинулся по дороге к темнеющему вдали лесу.
На опушке леса собиралась штурмовая группа. Здесь уже находились танки первой и второй рот их батальона, приданная им батарея СУ-85, накапливалась пехота приданной мотострелковой роты. Сержанты выбрались из своих танков, подошли к взводному, лейтенанту Игнатову.
– Что–то серьёзное обнаружили, – спросил Банев.
– Точно не знаю, но вроде бы разведка обнаружила сильную танковую группу. – Ответил взводный. – Лучше, конечно, их в поле встретить, но вряд ли они нам такой подарок сделают. Учёные уже. Так, что придётся лес прочёсывать.
Данилов только плюнул. В лесу не долго и на засаду напороться. Хотя их взвод не потерял ещё ни одной машины, но в роте потери уже были. Сгорели две тридцать четвёрки, нарвавшись на стоящие в засаде зенитные пушки. Пока поняли откуда огонь, пока развернулись лобовой бронёй, две машины уже дымят – получили в борт по бронебойной болванке. Пушки, конечно, в блин раскатали, но экипажи спасти не удалось, сгорели ребята. Не успокаивало даже то, что немецких танков за эти пять дней боев только их взвод сжег четырнадцать штук, а рота – тридцать три. Только экипаж Банева успокоил шесть панцеров, рекорд роты! Быть Володьке с орденом, если не нарвётся за оставшиеся дни. То, что возиться с окруженными немцами осталось недолго, не сомневался никто. Некуда им деться из котла, в который они так основательно залезли. И прорываться им тоже некуда, наши войска в Польше уже Люблин взяли, к Висле подошли. Западный фронт вообще в предместьях Варшавы бои ведёт.
Командиров взводов и рот собрали на совещание. Сержант Данилов улегся на моторное жалюзи своего танка, подложив под голову шлемофон. Сквозь прищуренные ресницы рассматривал плывущие по небу облака, разведывательный самолёт кружащий над лесом в нескольких километрах южнее. Тот добросовестно зигзагами утюжил пространство над лесом, высматривая под пологом деревьев солдат и технику противника. Пройдя очередной участок, летчики вдруг снизились и сбросили вниз дымовую шашку, а затем отчаянно виляя бросились в сторону, очевидно, спасаясь от пулемётного обстрела. «"Ну вот и нашлись"», – подумал Николай и сел. От штабного броневика разбегались командиры взводов, спеша к своим подразделениям. Вслед за ними побежала пехота, прибывшая к месту сбора на машинах. Один из взводов мотострелковой роты начал посадку в три бронетранспортера, новинку появившуюся в их бригаде совсем недавно. Подбежавший взводный махнул командирам машин, те подошли к нему.
– В общем так, сержанты. Мы на левом фланге, обходим этот лесок и выходим к дороге по которой немцы идут. По данным разведки у них штук двадцать Т–4, для нашего батальона раз плюнуть, но ещё есть и пушки, в том числе и зенитки. Так что смотреть по сторонам на все 360 градусов. Я в центре, Банев слева, Данилов справа. Нам десант дают, объясните им как на броне держаться, если ещё не знают.
Наскоро объяснив пехотинцам как держаться на броне, чтобы под гусеницы не улететь, если танк резко дёрнет, экипажи заняли свои места и вслед за остальными машинами батальона тронулись в путь. На ходу перестраиваясь из походного строя в боевой, танки батальона обтекали опушку леса, за которой начинался довольно обширный луг. Позади танков развернулась батарея СУ-85, в промежутках между самоходками шли три бронетранспортёра мотострелковой роты, остальные пехотинцы распределились десантом на танковой броне.
Сержант Банев высунувшись из башенного люка обозревал окрестности. Танки широкой цепью, сминая яркую весеннюю траву и яркожелтые одуванчики, приближались к лесу, в котором по данным разведки были немцы. Его танк шел крайним левофланговым и вероятность попасть под удар немецких панцеров была настолько мала, что Володька не принимал её в расчет, решив, что этот бой его обойдёт. В десяти метрах правее и впереди двигался танк взводного. Танк был последней модификации, довольно сильно отличался от их машин. Увеличенная башня шестигранной формы, вмещавшая уже трёх человек, венчалась командирской башенкой, которая была намного удобнее их перископов. Пушка была подлиней на несколько калибров, заканчивалась дульным тормозом. Отличалась она и бронепробиваемостью, если их пушки легко пробивали броневые листы немецких панцеров, то командирская даже Т–4 прошибала насквозь. Они всем взводом осматривали немца, которого командир подбил на второй день войны. И хотя у всех танков их взвода уже были бронированные трофеи, то что сотворила с Т–3 пушка командирской машины вызывало восхищение и оторопь. Пробив передний броневой лист, снаряд прошел через боевое отделение, разворотил двигатель и сорвал задний лист брони, отбросив его на несколько метров. Банев тогда почувствовал лёгкую зависть, захотелось такую же машину, но модернизированные тридцать четвёрки пока шли только в качестве командирских. Впрочем, пройдя со своей боевой лошадкой пять долгих дней войны, он проникся к ней любовью и уважением и вряд ли сейчас согласился бы менять её на другую. Ходили слухи, что на уральских заводах начали делать ещё одну модель Т–34, настолько отличающуюся от базовой машины, что, по тем же слухам, товарищ Сталин лично приказал считать её другим танком, а не модернизацией. Что он из себя представляет не знали даже офицеры штаба. Хотя, если этот танк действительно есть, то фронта ему не миновать, следовательно дойдет и до их бригады, вот тогда и видно будет, правдивы слухи или нет.
Шесть бойцов десанта, доставшегося их танку, вольготно расположились под прикрытием башни. Когда мотострелки начали посадку с первого взгляда было ясно, что в этом деле они не новички. Вот и сейчас, выставив стволы автоматов в стороны, они перебрасывались фразами, спокойными взглядами обстрелянных бойцов скользили по сторонам. Командир отделения, младший сержант Даценко, как он представился, положил свой ППШ на крышу башни и спокойно сворачивал самокрутку. Медаль «"За отвагу"» на груди сержанта говорила что он, вероятно, прошел Финскую, вряд ли успел получить награду за эти дни.
