Андрей Валентинов - Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы
– Ну, имя назвал. Ее имя…
– Но ты же Кора?.. – удивился Келюс, обращаясь к девушке, которая, казалось, растворилась в густой тени.
– Сейчас меня так зовут, – спокойно ответила та.
– Постойте, Фрол, – вмешался барон. – Но если вы узнали ее настоящее имя, то должны молчать. Ведь не хотите же вы, чтобы Кора…
– Я не исчезну, – покачала головой девушка, чуть подаваясь вперед. – Я заговоренная, и только Волков может меня освободить. Он – или его смерть. А сам Волков – не просто ярт. Мы забываем наши имена, но они не могут нам повредить. Волков – совсем другой.
– Он сказал, – неуверенно начал дхар, – что тебя зовут… Звали… Таня… Татьяна Корнева…
– Корнева… Татьяна… – медленно, почти по слогам, произнесла девушка. – Может быть…
– Хватит, господа! – от волнения барон повысил голос. – Давайте-ка об этом мерзавце. Фрол, вы не помните больше ничего?
– Ничего, елы. Ну, белый костюм – тот, что вчера. Да, еще перстень – дорогой, с печаткой…
– С печаткой? – встрепенулся Келюс. – Что ж ты молчал, якут ты этакий! На печатке была надпись?
– Надпись? Нет, там какая-то кошка… или, елы, тигр…
– Нарисовать сможешь?
Фрол без особой охоты сходил за карандашом и стал прямо на салфетке набрасывать запомнившееся ему изображение. Все с нетерпением поглядывали через плечо дхара, наблюдая, как из-под грифеля возникает застывший в прыжке зверь. Наконец, Фрол отложил карандаш и представил рисунок на суд зрителей.
– По-моему, тигр, господа, – заметил барон без особой уверенности.
– Пума, – возразил Мик.
Келюс воздержался высказывать свое мнение по столь спорному вопросу. Он молча разглядывал рисунок, поворачивая его по влево, то вправо.
– Определенно, я это уже видел, – заметил он. – Михаил, вам это не напоминает какой-нибудь герб?
– Герб? – поднял брови барон. – Позвольте-ка… Нет, признаться, во всяком случае, в русском гербовнике такого зверя нет.
– Я его уже видел, – упрямо повторил Лунин. – Но если не в гербовнике… Ладно, пока оставим, авось само вспомнится… Итак, вернемся к нашим делам. На когда назначим экскурсию?
– Да на сейчас, елы! – воскликнул дхар. – Перекусим – и вперед! Чего тянуть? Да Волков же смоется! Я ему обещал, что расскажу все Генералу. Он тут и дня не просидит!
– Думаю, просидит, – возразил Лунин. – Если бы он мог, то давно бы ушел, сразу, как украл скантр. Но что-то его держит.
– Алия, – предположил Фрол.
– Значок, – подала голос Кора.
– Или что-то третье, бином. Сначала он охотился за партийными секретами, затем искал мой значок… Кстати, значок для него – дороже золота, ведь у него уже есть скантр, а он рискует. Потом, наверное, ждал Алию. Тебя, Фрол, он хотел убрать из Столицы на месяц. Даже если с месяцем он специально загнул, то все равно – сегодня он еще не уйдет. Иначе ушел бы, особенно, бином, после концерта…
– Да-а, – протянул Фрол. – Сильный был концерт. Дома расскажу, елы, – не поверят.
– А кстати, что об этом пишут? Об Алие? Я сегодня даже газеты не открывал…
– Да ничего не пишут, – охотно сообщил Мик. – Ну, про драку разве что.
Келюс сходил за газетами. Плотников ошибся – о концерте писали не так уж и мало. Кто-то возмущался певицей, кто-то – патриотами, сообщалось, что убитых, по счастью, не оказалось, но многие травмированы. Об Алие писали разное. Одни – что певица получила тяжелую травму, другие, более информированные, что она отделалась лишь легкими ушибами и даже отказалась ехать в больницу. Правда, вероятно под впечатлением случившегося, певица отменила все концерты и намеревалась в ближайшее время уехать на отдых.
– Во! – отреагировал Фрол. – Рвут когти, елы! Легкие ушибы… Поглядели бы на нее!..
– Может, и глядели, – Келюс отложил газеты в сторону. – Только что бы они написали? Популярная певица, бином, вываливается из ящика с могильной землей?
– Господа, у меня предложение, – вмешался Корф. – Если мы не атакуем этой ночью, то чего может ожидать Волков?
– Что мы атакуем следующей, – откликнулся Мик.
– Именно. Поэтому предлагаю ударить не ночью, а днем. Точнее, ближе к вечеру, часов в шесть. Если он будет в костеле, то мы его там и накроем. Если нет – устроим засаду.
Предложение понравилось. Сошлись на том, что сначала необходимо обследовать спортивный зал, выставив караул у входа в подвал, затем, если Волкова в костеле не окажется, заняться подземельем. В связи с этим решено было захватить фонарики и, на всякий случай, пару свечей. Предложение Фрола о заостренных кольях после обсуждения было отвергнуто: пользоваться этим экзотичным оружием никто не умел.
Попутно барон упомянул о плане Волкова спрятать скантр и предъявить ультиматум Генералу. Келюс согласился, но вмешался Мик, совершенно не понимавший, зачем и куда следует переправлять его канадского кузена. Излишне любопытному юноше было обещано рассказать обо всем в должное время. Плотников насупился, но в дальнейшие расспросы вступать не решился.
…Все уже укладывались спать, когда из комнаты послышался торжествующий крик Лунина:
– Вспомнил! Вспомнил!
Все сбежались на шум. Келюс в одних плавках, босиком, с всклокоченными волосами, лихорадочно рылся в книжном шкафу.
– Ага! – изрек он, вытаскивая толстую книгу весьма почтенного возраста. – Вот, прошу! Кажется, здесь…
Николай быстро перелистывал страницы, нетерпеливо переступая босыми ногами по холодному паркету. Наконец он удовлетворенно произнес: «Есть!».
…На небольшом рисунке в левом верхнем углу страницы красовался почти такой же зверь, как и на рисунке Фрола.
– Полоцк! Герб Полоцка! Только не новый, а старый, до XIV века! Встречается на некоторых печатях, очень редкий, поэтому я сразу и не вспомнил.
– Тигр или пума? – поинтересовался дотошный Мик.
– Не тигр, не пума и не гепард. Это «зверь лютый» – геральдическая фигура. Породы, судя по всему, не имел. Такой же был на гербе Пскова, но стоящий на четырех лапах.
– Да… – кивнул Корф, что-то напряженно вспоминая. – Но считалось, что на гербе Пскова изображена все-таки рысь… Кстати, «зверь лютый» – это как раз фигура не геральдическая. Геральдические – это крест, перевязь…
– Сдаюсь, – Лунин поднял руки вверх. – В геральдике почти профан. Но все-таки это Полоцк.
– Ну и что? – осведомился скептик-Фрол, пока Келюс лихорадочно надевал джинсы и накидывал на плечи рубашку. – Ну, Полоцк, елы…
– Съездим? – предложил Плотников и осекся.
– Постойте… постойте… – бормотал Лунин, теребя ворот рубашки. – Всеслав Волков… Всеслав Волков из Полоцка, который был славным витязем, ратоборствовал, вдобавок занимался чернокнижием. И все это было очень давно…
– Чернокнижник… – задумчиво проговорил барон. – Волхв…
– Волхв… – тихо повторил Келюс. – Всеслав Волков… Всеслав Волхв, князь Полоцкий!
– А кто это? – удивился Мик, не перегруженный познаниями в отечественной истории.
Вместо ответа Келюс снял с полки какую-то книгу, нашел нужную страницу и прочитал:
«Год 1044: В тот же год умер Брячислав, сын Изяслава, внук Владимира, отец Всеслава, и Всеслав сел на столе его. Мать же родила его от волхвования. Когда мать родила его, на голове его оказалась сорочка, и сказали волхвы матери его: „Эту сорочку навяжи на него, пусть носит ее до смерти“. И носит ее Всеслав и до сего дня; оттого и не милостив на кровопролитие». Лаврентьевская летопись, перевод Лихачева.
– Это о нем в «Слове о полку Игореве»? – вспомнил барон. – Там этот Всеслав вроде оборотня… волколака…
– Точно. Выходит, этому мерзавцу без малого тысяча лет… Ого!
– Ну, допустим, это он, – с сомнением в голосе заговорил дхар. – Хотя, елы… Мало ли волхвов этих было? Но даже если так, нам нужно его настоящее имя, которое при крещении дали.
– Сейчас, сейчас… – Лунин рылся в примечаниях. – Здесь должно обязательно быть… Ах, черт! Нет! Просто Всеслав Брячиславич. Где бы еще поискать?
– Не надо, – внезапно произнес барон. Келюс, отложив книгу, удивленно взглянул на него.
– Можете не искать, Николай. Я был в Полоцке. Года два назад… То есть, конечно, не два, но вы понимаете… Там служили полковую обедню в храме святого Дмитрия. Этот храм основал Всеслав Брячиславич, нам священник рассказывал. Он еще «Слово» цитировал, вот я и запомнил. Всеслава звали Дмитрий. Дмитрий Юрьевич…
– Вы уверены? – заволновался Лунин. – Ведь это было давно, могли, бином, перепутать!..
– Уверен? Знаете, еще минуту назад я не помнил ничего, и вдруг – вспомнилось, да еще так ярко, как в синема.
– Попытаемся проверить, – решил Николай. – Все, джентльмены, прошу извинить за беспокойство. Отбой!..
…Наутро, за кофе, Келюс, почти всю ночь потративший на перелистывание фолиантов, сообщил, что поиски были тщетны. Христианского имени Всеслава найти не удалось. Правда, его отца – Брячислава – в крещении действительно звали Юрием.
