Михаил Гуткин - Инструктор ОМСБОН
Единственно, чего я панически боялась, так это того, что меня внесут список знатоков и авторитетов по этой части и начнут обращаться с разными вопросами, на которые я, само собой, не найду ответов. Поэтому я практически все свои предложения вносила в форме вопросов: « А не попробовать ли нам сделать то-то и то-то? Вдруг получится неожиданно для врага?» Сначала, по традиции, в ответ я слышала, что это чушь, что полагается действовать совсем по-другому. Я предлагала провести эксперимент. Так как старшие товарищи уже знали мою упертость, то, чтобы отвязаться, на эксперимент соглашались. По результатам, оправдавшим мое предложение, начинали чесать в затылках, и потом, скрепя сердце, говорили, что в отдельных случаях можно использовать и мои идеи. С курсантами было легче, так как у них не было еще опыта, и они были готовы пробовать разные варианты. Правда и те, и другие сходились в одном: чем больше разнообразие приемов, тем результативнее будут действия в тылу врага.
Впрочем, тут все мы столкнулись с вполне понятной проблемой. Вот, например, хорошо и вполне понятно звучит в теории, что боец для эффективного ведения огня должен выбрать позицию, удовлетворяющую следующим требованиям … и далее требования по списку. С этим никто не спорит. Но только возникает один маленький вопрос: а сколько времени будет у бойца для выбора нужной позиции? И тут выясняется, что выбор позиции диверсант минимум в половине случаев должен делать буквально на бегу. Вот всем и приходится тренироваться с ходу оценивать все окружающие холмики, ложбинки, овраги, заросли и т.п. с точки зрения того, насколько они удобны для засады, для подхода или для отхода. А также для того, чтобы одна отходящая группа могла легко прикрывать другую. На этом потели все. И только через три недели занятий у большинства начало получаться. Я поймала себя на том, что, даже просто идя по полигону, все время верчу головой туда и сюда и оцениваю, где может быть засада, а где я сама могла бы успешно заныкаться и безопасно отходить. При этом только теперь я поняла знакомого дедули, дядю Сережу – водителя грузовика с большим стажем. Ему много приходилось ездить по лесным дорогам, и вот он жаловался, что даже, когда просто гуляет с женой и сыном по лесу, то все время следит, чтобы «не задеть кузовом» за ветки деревьев. Впрочем, именно такие умения и навыки нам сейчас и нужны. Чем больше знаний и действий каждому из нас удастся «запихать» на уровень безусловных рефлексов, тем больше потом будет шанс выжить. А еще я для своей роты устроила конкурс: кто разработает такую гадость, чтобы ее можно было заранее подготовить и, при необходимости, моментально привести в боевое положение. Короче нечто вроде того, чтобы заранее заложить несколько мин, которые можно поставить на боевой взвод буквально на бегу. Только вместо мин будем закладывать гранаты Ф-1 (лимонки) таким образом, чтобы, проскакивая мимо, можно было выдернуть из них чеки. Тогда преследователи получат полный комплект. Надо отдать должное курсантам: я получила сразу два оригинальных решения, которые, после одобрения руководством, были взяты на вооружение всеми обучаемыми. А меня это порадовало еще одним фактом: ребята научились нестандартно мыслить. В боевых условиях подобные нестандартные находки доставят немцам большие неудобства.
В середине сентября к тренировкам стали добавлять расширенные практические задания: взорвать мост, захватить штаб, угнать автомашину, нарушить движение колонны на марше. Понятное дело, что все это проводилось не в тылу врага, а в нашем тылу. Нас пару раз вывезли в какое-то Костерево, находившееся более, чем в ста километрах к востоку от Москвы. Там формировались отправлявшиеся на фронт дивизии, там мы и «резвились». И еще я заметила, что кроме преподавателей на наших тренировках стали появляться какие-то незнакомые люди. Кто-то в военной форме, а кто-то и в гражданском. Сначала любопытная я хотела сунуться с вопросом к Зое, но потом и сама сообразила. Это, наверное, будущие командиры таких групп и отрядов. Правда, не совсем понятно, почему они не проходят такие же тренировки? Впрочем, это не мое дело.
Мое дело – хорошо подготовить своих курсантов и самой выучить все, что еще отстает. А отставания, к сожалению, пока есть. В беге с полной выкладкой я до сих пор приползаю одной из последних. Трудно угнаться за мастерами по бегу или по лыжам – вот это лоси! Хорошо еще, что по деревьям умею лазить – тут хожу в лидерах. Метание гранаты чуть подтянула, но все равно – это не мое. С рацией тоже на вы. Нет, если неполадку найти, то тут я вне конкуренции, поскольку схемы довольно простые, но вот скорость приема-передачи – ой-ой. Так что радистом могу быть только в самом крайнем случае. И левой рукой нож кидать так и не научилась. Компенсирую это стрельбой. Из своей новой «светки» я теперь уверенно поражаю мишень на расстоянии до пятисот метров. И из любого пулемета стреляю не хуже Кости. Если встречу, то вызову на соревнование. Могу неплохо стрелять даже из противотанкового ружья, вот только таскать его не намерена – уж больно тяжелое, зараза. И отдача у него – ой-ей-ей. Поэтому данное умение буду держать про запас. А что касается саперного дела, то поставить или снять стандартную мину могу, но очень не люблю этим заниматься, поскольку помню, сколько раз может ошибиться сапер. Дело в том, что данное утверждение находится в некотором конфликте с одним из моих любимых тезисов: «Не ошибается тот, кто ничего не делает.» И еще, наконец, пошел немецкий. За немку пока не сойду, но пленного уже допросить сумею и в документах разберусь (пока еще со словарем).
65.
Двадцатого сентября после занятий меня вызвал Судоплатов.
– Как дела в роте, товарищ Северова?
– Все идет по плану. Программа усваивается, отсев к настоящему времени составил восемнадцать процентов. И полагаю, что оставшиеся сумеют пройти программу до конца.
– Должен тебя разочаровать. Не сумеют.
– А в чем дело? Мы что-то делаем не так?
– Нет, все вы делаете так, но на фронте положение снова осложнилось. Немцы все больше армий перебрасывают в центр – хотят прорваться к Москве во что бы то ни стало. Поэтому не исключено, что весь поток могут в ближайшие дни бросить в бой затыкать прорехи.
– Товарищ старший майор. Конечно, для забивания гвоздей можно использовать и микроскоп, он тоже тяжелый. Но лучше все-таки забивать гвозди молотком. А микроскоп использовать по назначению. Сейчас на обучение потрачены огромные силы и время, а если курсантов бросят на передовую, то мы просто окажемся отброшены назад на два месяца. Более того, не факт, что сумеем найти таких же отличных спортсменов. Но тогда и сроки обучения возрастут, и качество упадет. А о проценте отсева и подумать страшно. Я понимаю, что все эти идеи появляются не от хорошей жизни, но, может быть, предложим военным действовать немного по-другому.
– И что ты хочешь им предложить?
– Скажите, вам уже определили дату выпуска?
– Пока еще нет, но вот-вот определят. Точнее просто пришлют приказ сформировать один или два батальон и на передовую.
– Значит, на данный момент такого приказа нет. Тогда давайте прямо завтра устроим досрочный выпуск тех, кто прошел максимальный курс подготовки. И послезавтра начнем заброски диверсионных отрядов в тыл немцам. Конечно, и тут потери будут значительны, поскольку подготовка не завершена, но все равно они будут намного меньше, чем на передовой. И результаты точно будут весомее. А на передовую, если все-таки придет запрос, придется направлять тех, кто только начинает курс обучения.
Тут Судоплатов как-то криво усмехнулся и сказал, несколько понизив голос.
– Вообще-то я так и планировал. Не одна ты у нас такая умная. Более того, так уж и быть, раскрою тебе небольшой секрет. О досрочном выпуске со мной говорил сам товарищ Берия и думаю, что он этот разговор затеял именно для того, чтобы мы сами приняли такое решение. Он тоже отлично понимает, что два батальона не смогут решить все задачи военных, которые не справляются, имея в распоряжении целые армии. Так что давай, товарищ Северова. Готовь свою роту к выпуску, а послезавтра примешь новую роту. Задача ясна?
– Никак нет, товарищ старший майор.
На эти слова Судоплатов даже рот открыл от удивления. Явно не ожидал.
– Я планирую выпуститься вместе со своей ротой.
– Да как ты, – далее пошли «идиоматические выражения» в стиле маляра дяди Васи. Впрочем, меня такими перлами не проймешь. Я и сама не хуже умею – как никак из поколения Next.
– Вы, товарищ старший майор, почему меня к себе забрали? Потому что у меня опыт был. Хотя и минимальный. И если вы полагаете, что дополнительный опыт можно получить здесь, то это правильно только отчасти. Да, язык или лекции майора Серкова для меня, безусловно, были очень полезны, но реальный боевой опыт тут я не расширила. А для грамотного преподавания опыт нужно постоянно расширять. (Я чуть было не брякнула, что учителей или врачей регулярно посылают на курсы переподготовки, но спохватилась, что сейчас, может быть, этого еще не ввели.) Вы ведь прекрасно понимаете, что в ответ на действия наших диверсионных отрядов немцы начнут придумывать что-то свое. Вот это и нужно будет учитывать при подготовке очередных групп.
