Калгари 88. Том 4 (СИ) - "Arladaar"

Откатал Горшков чисто — исполнил каскад из двух тройных тулупов, тройной сальхов и двойной аксель. Катался вдохновенно, сумел передать атмосферу бала 19 века. Петербург, балы, красавицы, высший свет, Арбенин, Нина, романтика… Своим холодным аристократическим видом, сдержанными эмоциями Горшков мастерски передал эту атмосферу — зрители были в восторге. И зал сумел поднять. Надо сказать, образ Горшков отыграл мастерски, как настоящий артист. Как помнила Арина, был он парень улыбчивый и доброжелательный, но, выйдя на лёд, словно преобразился и полностью сменил свой облик. Это был абсолютно другой человек — прекрасное актёрское мастерство!

Оценки у Горшкова были приличные. Судьи щедро отсыпали ему по максимуму, поставив то, что можно в сегменте «отлично». В основном от 5,1 до 5,7. Судьи оценили его так же, как Арину! Что вызвало у последней лёгкое недовольство. В технике Горшков набрал 5,6, и столько же в оценке за артистизм. Но даже такие рекордные баллы не позволили ему подняться на первую строчку по итогам двоеборья — ведь предстояло ещё катать Савосину. Сможет ли народная песня итальянских партизан побить лермонтовскую классику?

Между Горшковым и Савосиным катал парень из Новосибирска. Катал с ошибками и не вовлечённо, и зрители встретили его вяло. В середине проката у калитки появились Савосин с Левковцевым. Одногруппник был в олимпийке и острых отглаженных брюках защитного цвета. Из-под олимпийки было видно такую же зелёную то ли рубаху, то ли гимнастёрку.

— Вон, вон он пришёл! — крикнула Анька и показала на Савосина, вышедшего с Левковцевым к бортику. — Разбирайте бумажки!

— Девочка, а ты потише не можешь восторг выражать? — женщина, сидевшая ниже Аньки, обернулась и строго посмотрела на неё. — Ты здесь не одна!

Анька, недовольно нахмурившись, хотела что-то дерзко возразить, но, получив чувствительный тычок локтем от Стаса и укоризненный взгляд от пионервожатой Леночки, скрепя сердце воздержалась, лишь что-то недовольно пробурчав себе под нос и тут же начав раздавать листки с буквами.

Когда судьи оценивали новосибирца, Савосин снял олимпийку и вышел на лёд. На нём была не гимнастёрка, а рубашка защитного цвета! Она была расстёгнута до третьей пуговицы и с небрежно закатанными до локтя рукавами. На груди с правой стороны пришит небольшой значок в форме флага Италии — зелёно-бело-красные вертикальные полосы. Костюм уже как бы говорил, что программа будет на военную тему, да ещё с привлечением итальянской музыки. Италия, несмотря на капиталистический строй, была крайне популярна в СССР. Адриано Челентано, Феличита, итальянские кинофильмы и сильная итальянская коммунистическая партия сформировали крайне позитивное отношение к этой стране. С трудом можно было бы представить на рубахе Савосина флаг США например, или Великобритании. Итальянский же присутствовал и никаких нареканий не вызывал.

Савосин начал разминку в типичном стиле — проехал вдоль бортов, меняя разные шаги и раскатываясь. Потом стал заходить на прыжки. Двойной аксель запорол, чуть не упал и коснулся рукой льда. Арина словно почувствовала, как чертыхнулся Левковцев, с досадой хлопнувший ладонью по бортику. Но Савосин не унывал, справедливо рассудив, что всякое бывает. Повторять дупель не стал. Вместо него разогнался и прыгнул с ходу великолепный тройной тулуп. Потом так же чисто исполнил тройной сальхов. На этом Савосин решил закончить с прыжковой тренировкой.

Оценки новосибирец получил невысокие, сообразно прокату — с каскада из тройных тулупов он упал, тройной риттбергер сдвоил. Чисто исполнил лишь двойной аксель. С таким качеством исполнения элементов, паренек, конечно же, ни на что весомое претендовать не мог.

— На лёд приглашается Егор Савосин, город Екатинск, — объявил информатор. И это объявление было встречено бурной реакцией не только болельщиков, по костюму фигуриста предположивших, что увидят нечто интересное, но и ещё более бурной реакцией от группы поддержки.

— Егор! Вперёд! Егор! Вперёд! — кричали екатинцы и размахивали альбомными листками. — Ура!

Савосин поприветствовал зрителей, выехал на середину арены и приготовился к прокату, заняв стартовую позицию — руки скрещены на груди, правая нога чуть отставлена вперёд, голова задорно приподнята вверх. Заиграла музыка. Арине эта версия «Белла Чао» была незнакома. Музыка заиграла медленно, даже степенно, с сольной партии гармони.

Una mattina… Савосин неспеша тронулся с места, плавно начал набирать ход к правому короткому борту, по пути исполнив несколько обычных танцевальных взмахов руками, скрещивая руки на груди и тут же разводя их в стороны. Они были похожи одновременно и на движения лезгинки, и на русскую плясовую. Но в понятии Савосина они должны были означать итальянские мотивы. Без этого костюма, возможно, их трудно было бы связать с определённым танцем, но сейчас, в форме итальянского солдата времён второй мировой войны, они выглядели именно итальянскими.

У Арины перед глазами сразу возникли Моденские горы, укромная долина с рощами скалистого дуба, приморской сосны, лип и каштанов. Райская смесь деревьев, которая бывает только в средиземноморских горах. И среди самой густой рощи есть небольшая поляна, на которой горит костёр. Над костром котёл с булькающим варевом. На всю округу тянет супом «Минестроне» с чечевицей, помидорами, сельдереем, фасолью и базиликом. На большом плоском камне расстелена белая тряпица, на которой нарезан сыр пармезан (настоящий итальянский!) и огромные белоснежные ломти хлеба «чиабатта». Рядом большой глиняный кувшин с молодым вином. Негромко играет гармонь. Играет «Белла чао»!

Mi son svegliato… Савосин перебежками прошёл вдоль короткого борта, сделал несколько перепрыжек и стал заходить на стартовый каскад. И как-то незаметно получилось, что он набрал ход. Приличный ход. Казалось, до короткого борта он ехал медленно, а после разворота уже катит на приличной скорости, но пока ещё не предельной.

Такая неторопливая спокойная музыка значила одно — у местного небольшого отряда партизан сейчас обед и отдых. Отряд небольшой, но кого тут только нет… Бывшие крестьяне с обрезами-лупарами в руках, которыми отгоняют волков от стад овец, военнослужащие итальянской армии, не захотевшие служить дуче и фашистам, с винтовками, и даже молодой советский моряк, непонятно как попавший сюда. Все зовут его Romano, что по-русски означает «Роман», само собой. Роман одет в форму лейтенанта итальянской армии, захваченной при прошлом налёте на склад жандармерии дуче. Роман высок, статен и красив. Он стоит, прижавшись спиной к дубу и держит американский автомат Томсон на ремне, переброшенном через шею. Пилотка сложена и заткнута за погон на плече. О боже! Арина поняла, что означает эта более тёмная полоска ткани прямоугольной формы, словно лежащая на правом плече. Это же пилотка!

О bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

Савосин разогнался вдоль дальнего длинного борта и прыгнул каскад из двух тройных тулупов. Ого! Савосин порядком усложнился! Последний раз, когда Арина видела его программу, на первенстве города, он прыгал только 3−2. А здесь рискнул зайти на 3−3, и у него получилось! Приземление получилось рабочее — слегка качнуло на выезде, но оба прыжка вышли докрученные и явно пойдут Савосину в зачёт. Выехав с каскада, Савосин сделал несколько твиззлов с поднятой вверх рукой, исполнил моухок с чоктау и стал заходить на тройной сальхов.

У костра хлопочет красавица Белла. Она в военной форме но, кажется, до войны была студенткой. В знойную красивую брюнетку платонически влюблён весь партизанский отряд. Каждый старается принести ей что-нибудь в подарок, пусть даже это всего лишь цветок эдельвейса… Но гордая своенравная Белла не благоволит никому. «А… Была не была!» — думает Роман, прислоняет автомат к стволу дуба и, хлопнув себя ладонями по бёдрам, выходит на танец. Зря гармонист, что ли, надсажается? Впрочем, гармонист уже не один. Антонио, бывший почтальон, взял мандолину и стал быстро-быстро перебирать струны, играя настоящий итальянский ритм «тремоландо»! Поразительно красиво и в то же время романтично!