Пеликан. Месть замка Ратлин - Гельб Джек

Стук в дверь вывел из оцепенения – близнецы обернулись на дверь.

– Да? – хором спросили они и улыбнулись, как улыбались всегда, сказав что-то единовременно.

Дверь отворилась.

– Ну что, Рей, – спросил капитан Дрейк, стоя на пороге и опираясь локтем о дверной косяк, – признала в этом матером морском волке своего братца?

– Мы друг друга всегда признаем, – вздохнула Рейчел.

– Да уж, врать не буду, оба выглядите паршиво, – пожав плечами, признался Френсис.

– Не будь вы капитаном, сыскали бы и в свой адрес добрых словечек, – сказал Джонни.

– Гляди-ка, этому засранцу уже лучше, я погляжу! – усмехнулся Френсис. – Ладно, малой, оживай тут. Захочешь перекинуться в картишки – я в кабинете.

Близнецы быстро переглянулись между собой и вновь поняли друг друга без слов.

– Постойте! – попросил Джонни.

Френсиса заметно порадовал этот оклик.

– Да? – спросил капитан, приподняв брови.

– Мы хотим сыграть, – согласно закивала Рейчел.

– В этот раз даже не буду жульничать, – обещал Джонни.

– Ты никогда не играл честно, и сейчас не время начинать, – и капитан жестом пригласил идти за собой.

Они прошли по коридору, Джонни взял факел, и они спустились в подземелье замка. Сырая тьма расползалась от огненного дрожащего света. По каменным кирпичам ползли узоры из плесени и мха. Все трое укрылись в погребе, где пахло гнилью и водорослями, правда, от кого они, собственно, скрывались, оставалось неясным. Сам капитан и хозяин замка был с ними за одним столом. Но нет, шалость в виде таких пряток была необходимой частью игры. Капитан достал колоду карт и дал Рейчел тасовать.

За игрой капитан рассказывал о том, отчего же решил развернуть фрегаты, о настигшей их буре, о Фалмуте, где корабли вынуждены были остановиться перед отправкой на ремонт в Плимут. Когда близнецы только встретились, у Рейчел не хватало смелости спрашивать брата о странствии, а у Джонни не было сил рассказывать о них. Тем же временем сейчас из уст капитана эти несколько дней, в которые Джонни был ближе к смерти, нежели за всю свою жизнь, казались какой-то забавной шуткой. Эта причудливая магия снова была тут, та самая, что обращает страшное забавным. Ведь стоит лишь опасности минуть, как рассказывать о случившемся уже невозможно без широкой радостной улыбки на лице.

– Кажется, сам Бог не хотел, чтобы ты выходил в океан, – усмехнулся капитан Дрейк.

– Кажется, Бог хотел, чтобы я знал, на что соглашаюсь, – пожал плечами Джонни, принимая колоду, ибо наступила его очередь сдавать. – Ведь мое намерение служить до того, как я познал ярость морских чертей, и намерение нынешнее имеют разный вес. Легко быть смелым от неведения.

– Что ж, рад слышать запал в твоем голосе! Будь к нам небеса чуть менее милосердны, Джонни, ты увидал бы, как тонет корабль, а то и не один, – говорил капитан. – Вы точно видели, как умирают лошади? Как бока вздымаются реже и реже, а сильное сердце надеется отнять у смерти последние глотки горячей крови. Как много тоски и отчаяния в гибели сильных и здоровых существ! Корабль, уходящий на дно… да черт, этого не описать! По сути – просмоленная древесина, несколько сотен футов канатов и парусины. Но так говорят те, кто не был в море, кто не прислушивался к стонам и стенаниям своего фрегата! И вот уже с треском ревут сокрушенные мачты, уходя под воду, и вот тут-то начинается самое жуткое! Ненасытное море, поглощая один корабль, лишь разжигает еще больше неутолимый голод, и водная гладь стягивается всепоглощающей воронкой. И бездна заберет всех, кто был рядом.

– Вот ты так смакуешь, – вздохнул Джонни. – И я сейчас и впрямь пожалею, что не застал такое великое действо!

– Застанешь еще! – Френсис пасанул, кинув карты на стол, и похлопал Норрейса по плечу. – Ремонт закончат к середине декабря, не позже двадцатого числа. А зная Эда, управимся к пятнадцатому.

– В этот раз и жуткий Шеймус поедет с нами? – спросил Джонни.

Капитан медлил с ответом.

– Ты про этого упыря с полубезумными глазами? – спросила Рейчел, хотя всем за столом было абсолютно очевидно, о ком именно сейчас идет речь.

– Он-то упырь, но не вам так его звать, – приструнил Френсис. – Он спас тебе жизнь, Джонни. Судя по тому, как Шеймуса лихорадило потом, шпага была отравлена невесть чем – даже мастер Уилмор только руками и разводит.

Близнецы виновато между собой переглянулись и потупили взгляд в пол, не догадываясь, кто прямо сейчас затаил дыхание и слушает каждое слово.

«Значит, отправимся уже скоро…» – думал Финтан.

Для того чтобы пробраться в подвал, он подгадал момент, пристроился к толпе носильщиков, водрузил себе на спину тяжелый мешок. Вероятно, именно в тот момент он и надорвал себе спину, что, впрочем, сейчас не имело никакого значения. Оживление в порту позволило Финтану остаться незамеченным, и это единственное, что сейчас имело значение. Он забился в подвал и не выходил на свет божий, боясь, что граф его ищет, не поверив в рассказ капитана. Финтан с трудом шевелился, и спина ныла вот уже второй день еще сильнее, чем вчера. Макдонелл томился здесь без света и движения, пока не заслышал шаги, голоса капитана и близнецов. Затаившись за бочками, Финтан внимал каждому слову. Когда игра окончилась, трое ушли, забрав с собой огонь и карты, в голове Финтана отчетливо звучала фраза капитана.

– И бездна заберет всех, кто был рядом, – молитвенно повторил Финтан.

Ощущение времени стало рудиментарным для сына Макдонеллов. Слишком много бессонных ночей он пережил, отсчитывая каждый миг, каждую минуту. Ожидание, словно червь, изъедало его изнутри каждый день. Единственный способ борьбы с этим гнетом времени, которое тянулось беспощадно долго, – действовать. Благо силы были, несмотря на боль в спине. Финтан давно принимал боль как знамя, как доказательство, что его тело все еще живое и способно чувствовать. Пожитков у беглеца было немного, все умещалось в кусок закрученной тряпицы, перекинутой через плечо. Не забыл Финтан прихватить и тетрадь Рене, полную запретного знания алхимии. Если Макдонелла и схватят, он решил затащить графа с собой на дно.

Выбраться из подземелья незамеченным было довольно просто – Макдонелл хорошо запомнил, как живет крепость Плимута, когда она делает вдох, когда выдох, когда и где находится стража, кто из обитателей замка предпочитает вечерние прогулки, а кто утренние. Заручившись покровительством глухой безлунной ночи, Финтан выбрался наружу, но пока что не спешил на пристань. Он оказался на слепом участке замка, где он сорвал дуэль Норрейса-младшего, а до этого – спрятал меч своего отца. Тайник оказался надежным. Слезы радости невольно выступили на глазах, когда рука нащупала грубую ткань. Теперь оставалось самое сложное – пробраться на корабль.

Прокравшись к пристани, Финтан, напрягая глаза, вглядывался в кромешную тьму и редкие огни факелов, очерчивающие тускло-рыжими пятнами дозор. Пять кораблей, стоявшие на ремонте, скалились обломанными мачтами и пробоинами. Ближним к Финтану был «Мэриголд», более всего окутанный мраком. Хоть в воздухе стоял крепкий запах смолы, которой плотники засмаливали корабль, работа ночью не велась, и судно пустовало. Оставалось выждать, когда караул даст несколько мгновений – и их хватит, чтобы Финтан прокрался на судно.

Прошло, наверное, больше часа – и на пристани проявилось какое-то оживление. Финтан прищурился, как кот, вглядываясь, как два офицера ведут под руку несколько невысоких фигур с натянутыми до самых глаз капюшонами. Эти люди с первых дней вызывали у Рыжего Лиса странную тревогу. От них не исходила опасность или угроза, но что-то не давало покоя. Почему-то именно подле «Мэриголда» шатались эти праздные фигуры. Финтан не раз и не два слушал их песни – голоса и впрямь были хороши. Рыжий Лис не придавал особого значения этому веселому сборищу – пускай капитан зовет в свою крепость кого угодно для развлечений. Плащи закрывали весь облик тех людей, но всплески довольного сдавленного смеха в ночной тиши подсказали Финтану – бежать нужно сейчас.