Мертвый и живой (СИ) - Башибузук Александр
День закончился банально, Ваня курил, пил, читал Карла Мая и представлял, как трахнет Варвару.
На следующий день в положенное время он прогуливался по Bahnhofstrasse.
Рядом затормозил тот самый «Форд» сороковой модели. Пендосы даже не удосужились сменить транспорт.
«Безнаказанность рождает ложное чувство значимости, — подумал Ваня. — Хуй его знает, как они умудряются работать. Ну что же, прозрение принесет боль. И чем больнее будет — тем быстрее они придут в чувство...»
— Малыш! — из открытой двери замахал рукой тот самый амбал Билли. — Иди сюда, пора к мамочке!
«Сука, я тебя обоссу, сраный пендос...» — остервенело ругнулся Ваня, но покорно сел в машину.
Привезли его на ту самую явку.
— Сюда, малыш... — Билли с силой толкнул Ивана в комнату. — Тебя уже ждут, сраный крауч. Пора отрабатывать свое жалованье...
— Я вижу, ты спешишь потратить свои тридцать серебряников, — Джонс встретил его неласково. — Но ты их еще не отработал и придется постараться, малыш, чтобы их отработать. Иначе мы тебе надерем задницу в очередной раз.
Ваня приметил, что Билли закрыл комнату на замок. Шагнул вперед и костяшками пальцев вбил переносицу в череп Джонсу, а потом, от души, заехал локтем в кадык амбалу.
Этого оказалось мало. Верзила только захрипел и попытался схватить Ваню. Пришлось добавить еще раз, а в заключение, Иван крутнулся и сломал амбалу колено. А чтобы тот вопил тише, уже прицельным ударом, окончательно раздробил ему кадык.
— Шеф! — затарабанили в дверь. — Нас окружили! Это краучи! Гляньте сами в окно! Их много! Чарли и Фредди у них! Мы не можем дозвониться до наших, линию перерезали...
— Тихо, — властно рыкнул Ваня. — Перестань орать, иначе я отрежу твоему шефу голову и выебу его в шею. Будешь вести себя хорошо — останешься жить.
— Сука... — ахнули за дверью и затихли.
Иван выглянул в окно. Прямо перед окном стоял «Мерседес», на крыше которого красовался МГ, с заправленной лентой. Пулеметчик флегматично попыхивал папироской. Неподалеку от него, лениво пинали двух американцев. Чуть поодаль, из кузова пикапа, в задание целились из Панцершрека.
Джонс зарычал и попытался достать из кобуры под мышкой пистолет.
Ваня шагнул к нему, приобнял за затылок, несколько раз саданул американца лицом об стол, а потом забрал у него Кольт. Полюбовался своей работой, сел напротив и ласково заговорил:
— Ну как малыш? Ты не охренел от собственной значимости? Вижу, что охренел. Вы все охренели. Но я все равно буду вести с вами дела. Не с тобой, заметь, а с вами. Ты слышишь меня? Помычи, чтобы я понял. О! Красавчик!
— Кто ты? — прохрипел Джонс. — Кто ты, мать твою!
— Неважно, — Ваня взлохматил ему волосы на затылке. — Важно то, что я тебя скажу... — на стол с сочным шлепком легла пачка в банковской упаковке новеньких британских фунтов. — Вот этого, мы можем напечатать сколько угодно. Мало того, сраные миллионы баксов и сраной британской валюты только ждут, чтобы их пустили в ход. Они ничем не отличаются от ваших сраных денег. Сука, вы утоните в фальшивках. Может тебе уже платят в ничего не стоящей бумаге? Так вот, мы готовы поделиться знанием, что, где и почему. Но говорить я буду не с тобой, сраный дрочила. А с вашим новым резидентом. Понял? Завтра, в восемь вечера, в ресторане «Odeon», за столиком под фотографией дядюшки Ленина. Понял, дрочила? Только он и я! А если попробуете выкинуть коленце — сдохните все. Связь будем держать через газеты. Если согласны на встречу, дадите завтра с утра объявление в Цюрих Цайтунг — «продается славянских шкаф». Мычи, скот! Молодец! Запомнил? А теперь скомандуй, чтобы меня выпустили. Ну!
Взял его за шиворот, подтащил к двери, дождался команды, а потом, глянул на слабо корчившегося на полу пускавшего слюни Билли, злорадно хмыкнул, расстегнул ширинку и неспешно обоссал амбала.
Спокойно вышел из комнаты и пошел на выход.
Возле двери на улицу остановился около двух американцев с Томпсонами.
— Как там тебя?
— Адам, сэр... — явно нервничая, ответил крепкий, кривоногий парень.
— Не мочись в штаны, Адам, сегодня никто не умрет, — Ваня снисходительно потрепал его по щеке. — Ну я пошел? Удачи...
Честно говоря, Иван даже приблизительно не был уверен, что задумка сыграет. Но она сыграла — наутро в газете появилось объявление.
— Черт... — Скорцени ошарашенно мотнул головой. — Вы, Алекс, изобрели новый стиль в разведке.
— Все новое всегда случается в первый раз, — флегматично ответил Ваня. — Но, если бы вы знали, как... короче, я чуть сам не нагадил в штаны с перепуга.
— Дьявол! — оберштурмбанфюрер всплеснул руками. — Знаете, Алекс, нам давно пора перейти на менее формальное общение. Ты говоришь, обоссал пендоса?
— Угу... — хмыкнул Ваня, разливая коньяк. — А что тут такого, Отто? Как говорят русские, зубов бояться — в рот не давать. Они такие же люди как все остальные.
— Русские?
— Ага, — буднично ответил Ваня. — Помнится, пришлось мне расстреливать одного. Свирепый был, свинособака. И по-немецки болтал. Он и рассказал. Можешь меня презирать, но я их уважаю! Мы похожи, тысяча дьяволов, мы похожи! А пендосы и прочие лягушатники — второй сорт! Но, увы, не я определяю политику Рейха.
— Я об этом, порой, тоже жалею. И что с этим русским?
— Расстреляли, конечно. А что?
— Собственно... — Скорцени пожал плечами. — Собственно, ничего. Все новое случается всегда в первый раз. Ты, наверное, хорошо играешь в покер?
— Ни разу не играл. К слову... — Ваня заговорщицки подмигнул эсэсовцу, — может отпразднуем в борделе? Рекомендую, там есть одна девочка, сплошной шарм! И любит погорячее. Рыжая, как огонь, страсти в ней, полный вагон и еще маленькая тележка! Но слегка полновата. Но когда солдат Рейха пугали трудности? Ну, решайся, Отто!
— Почему бы и нет?
Вечер закончился в борделе. Ваня просто нажрался вусмерть и проспал вхолостую остаток ночи рядом с симпатичной, худенькой румынкой, но Отто заказал именно ту, «рыжую, не менее сто килограмм весом».
Что и как там у них случилось со Скорцени, неизвестно, но оберштурмбанфюрер имел по утру несколько задумчивый вид.
Встреча с американским резидентом прошла благополучно, пендосы нагнали кучу агентов, немцы тоже не отстали, их и американцев, вместе с вооружением, хватило бы на роту полного состава.
Американцы запросили время на подумать, Ваня милостиво согласился, на этом все закончилось.
Швейцарский полицейский проводил задумчивым взглядом разъезжавшиеся машины.
А через день, Скорцени и Иван отбыли в Германию. Оберштурмбанфюрер выполнил свое обещание и отпустил Иван в отпуск на четыре дня.
— В Кельн? — Лемке растерялся. — Мы правда едем в Кельн?
— Правда, — Ваня улыбнулся, поправляя форму перед зеркалом.
— И заедем к моим девочкам?
— Лемке, наконец, придите в себя! — прикрикнул Иван. — Собирайте продукты, все что у нас есть. Живо, живо...
Слегка обалдевший от счастья секретарь мигом забил машину провизией. А уже через четыре часа Опель въехал в Кельн.
Первым делом Иван подъехал в госпиталь. К счастью, ребята из группы все еще находились на лечении.
— Командир! — ахнул Хайнц.
— Командир! — заорали остальные. Еще несколько минут ушло на обнимашки.
Все уже шли на поправку, но здоровым можно было назвать только Вилли — его уже готовили на выписку.
— Мой бог! — Нойер развел руками. — Уже оберштурмфюрер. И Рыцарский Крест! Вижу, ты время даром не терял.
— Тут к тебе заходили! — заговорщицки сообщил сапер. — Сам знаешь кто. Когда мы сказали, что ты в командировке, у девчонки лицо стало такое печальное-печальное! Она явно запала на тебя командир.
— Значит поедем к ней, — улыбнулся Ваня. — Вперед, парни, я договорился!
— Значит едем свататься! — заржал Руди.
Так толпой и завалились в приют.
Девочки сидели в классе и дружно вязали теплые носки под присмотром Варвары.
И Вани кольнуло сердце, он нерешительно остановился на входе.
