Андрей Саргаев - НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
- Вот это видел? - Николай показал кулак. - Гостей принимай.
- Они чо, ко мне? - Глушата покачнулся в седле, громко икнул и с трудом сосредоточился, вникая в ситуацию. - А-а-а… так бы сразу и сказал! Эй, почтеннейшие, вы по процедурному вопросу? Обождите.
Румийцы побледнели от ужаса и попадали на колени, только сопровождавшие вельмож музыканты разбежались с криками, побросав инструменты. Выбравшийся из шатра кот послал несколько человек прибраться - и не нужно, но жаба душит при виде валяющегося бесхозным имущества.
А черт обиженно хлюпнул пятачком:
- Ну и чо? Куда все свинтили? А кто копыто мое лобызать будет? Эй, ты, старый хрен, чего молчишь?
Грекос в ответ только воздух ртом хватал. Глушата сплюнул ему под ноги и обратился к Николаю:
- Яну можно позвать? А то я рыбьего языка совсем не понимаю. Сам видишь - только жабрами хлопает.
- Но я думал… - наконец-то произнес посол. Но разве можно перебивать нетрезвого черта?
- А ну заткнись! Молчать, я спрашиваю! Меня на сегодня назначили повелителем - не с хреном собачьим разговариваешь! Еще вопросы? Молчать! Что? Молчать! - рогоносец соскочил с седла, невероятным усилием удержал равновесие и, бесцеремонно сковырнув замок, поддел вилами крышку стоящего на земле сундука. - Чего это у нас? Ага, а у нас тут золото и камушки… Это все мне? Молчать!
Глушата не стал дожидаться ответа, только махнул рукой, и два здоровенных лешака утащили драгоценные дары в шатер. Следом прошмыгнул алчно потирающий лапы Базека. Но вот наконец-то посол совладал с собой и выдавил через силу:
- А еще меня послал Великий Базилевс к Великому Князю Татинскому, Славельскому, Булгарского ханства покровителю, прочих земель и народов владетелю…
Заскучавший было, черт перебил на полуслове:
- Тогда снимаю с себя полномочия. Княже, можно остаться пресс-секретарем?
- Это как? - тихо спросил Савва у стоящего рядом волхва.
- Сейчас прессовать начнет, - предположил Серега.
Получивший молчаливое одобрение Николая, черт обернулся к румийцам:
- Прошу любить и жаловать - я теперь лицо официальное. А где посольские дары от вашего Базилевса?
Опешившие послы молча, но дружно показали глазами на шатер, откуда уже раздавался азартный перезвон и советы ходить с бубен.
- А вот и нет, не угадали, - не согласился рогоносец. - Это мое золото! И камни мои! Базека, сколько там?
- Мизер неловленный, - откликнулся кот. Но потом переспросил: - Или ты про деньги?
- Ага.
- Так, мелочи немного… Но нам с тобой хватит.
- Все равно мало. Во сколько посольскую одежду оценишь?
Базека не стал надрывать глотку, а сам вышел для осмотра. Но много ли времени нужно опытному взгляду?
- Сотни две дам, не больше. Вот у этого рубин поцарапанный, а у тех брильянты немного желтоваты. Хрень, короче говоря, а не брильянты. Тем более такая огранка давно уже не в моде. И тряпки пыльные… Они в них что, по улице ходят что ли? Моветон, как сказал бы один мой знакомый маркиз. Ну так что, отдаешь? Дороже все равно никто не возьмет.
- Я не покупать - князю в подарок.
- У нас намечается бал-маскарад?
- Нет, но совсем ничего не взять…
- Тогда и сотни хватит - княжескому величию приличествует скромность.
Глушата посмотрел на Николая, испрашивая одобрения, и тот кивнул, тщательно пряча усмешку в усах.
- Раздевайтесь! - пресс-секретарь замахнулся вилами.
Через минуту посол чрезвычайный и два полномочных стояли в одних набедренных повязках, а чуть поодаль лешаки-танкисты с увлечением мародерствовали над слугами и конвоем.
- А теперь подите прочь! - черт ударил левой рукой по сгибу правой, указывая направление. - Для нашей чести уроном будет с голозадыми обезьянами разговаривать - невместно. Прочь, я сказал. Молчать!
Николай не стал дожидаться развязки комедии и сбежал в шатер, где упал на мягкие подушки и уже во весь голос засмеялся. Появившийся следом Савва присел рядом в низенькое складное кресло и с кряхтением вытянул ноги. Когда вошел волхв, Шмелев уже успокоился и просто всхлипывал, а заботливая русалка вытирала ему слезы собственноручно вышитым платочком.
- Значит, война? - Серега опустился прямо на расстеленный на земле ковер. - Не надорвемся?
- Война, - подтвердил Николай. - И заметь - не мы ее начали. Да и идет она уже давным-давно.
- Будешь мне объяснять.
- Именно.
- А Орда?
- А что Орда? Половину с Божьей помощью одолели, да и вторая от нас никуда не денется. Это так, пустяки.
Волхв промолчал, краем уха вслушиваясь в негромкое бормотание ученого кота:
- Это на корабли… пушек еще… И город в Крыму построю… два города. Хватит, нет? Займу… корону надо будет заказать… котам корона положена, или как?
А у Патриарха совсем другие мысли крутились. Что война? Румийцы далеко, и пока их золото дойдет до возможного агрессора - всегда можно успеть подготовиться или нанести упреждающий удар. Тут иное не давало покоя:
- Послушай, Николай Васильевич, а кто такой Спящий?
А Шмелев уже положил голову русалке на колени, зевнул сладко до хруста в челюстях, и ответил с закрытыми глазами:
- Разве не видно? Спящий - это я.
Из записок Николая Шмелева
"Мне опять снятся странные сны. Такие и раньше снились, но этот был особенно ярким и запоминающимся.
Я шел едва заметной тропинкой, вьющейся по огромному ржаному полю, и видел вдалеке, на самом краю, высокое дерево, в тени которого сидел, привалившись спиной к стволу, седой старик. Самое удивительное - знаю кто он.
Тропка долго петляла, но вот дошел и сел рядом, разделив сосредоточенное молчание. Дедушка улыбнулся и достал из лежащей у ног котомки два яблока - одно протянул мне, а другое привычным движением вытер о подол вышитой рубашки и с хрустом раскусил сам.
- Угощайся.
Покатал подарок на ладони - мелкое, не больше китайки, красное с одного бока. Помню варенье из таких в детстве. С веточкой.
- Спасибо. Или лучше - благодарю?
- Ты прав, второй вариант меня всегда больше устраивал.
Мы помолчали. Каждый о своем.
- Не стесняйся, ешь яблоко.
- То самое?
- Оно.
- А где змий?
- Его и не было никогда. Вы сами придумали, чтобы оправдать собственную дурость. Да что же не кушаешь?
- Честно сказать? Боюсь.
- Чего? Это просто сон.
- А если нет? Что-то не чувствую в себе готовности к знаниям.
- Сомневаешься? Это хорошо. А вот тот мужик не сомневался, сожрал и дело с концом. Несколько двусмысленно звучит, не находишь? Да… и кроме знаний о природе поноса он ничего больше не приобрел. А ты кушай яблоко, кушай! Специально самое спелое выбирал.
- И я познаю суть добра и зла? А потом железной рукой погоню всех в светлое будущее, являясь истиной в последней инстанции?
Старик печально улыбнулся:
- А сейчас разве не так? Впрочем, когда-то и я шел по этому пути.
- Читал. А мне это зачем? Повторять ошибки только потому, что создан по образу и подобию твоему?
- Да что ты цепляешься к этой фразе? На ней свет клином сошелся? Я дал гораздо больше - свободу выбора и свободу воли. А что до ошибок… ты делаешь не мои, свои. Без всякого познания добра и зла.
Хм… будто не знаю, что не безупречен. Но зачем тыкать носом, пусть и во сне?
- И какие же ошибки?
- Сам посмотри, - старик показал рукой на поле. - Видишь тропинку?
- И чего? Тропинка как тропинка.
- Но ведь ты шел не по прямой, хотя цель была блага и светла. Это я про себя, если не понял.
Ну что за манера говорить притчами?
- Но не топтать же колосья? Чужой труд нужно уважать.
- А мой?
- Это как?
- Ты идешь по моему полю с мечом в руке… Пусть даже не всегда сам рубишь… Но я тоже старался.
- Создавая сорняки?
- Даже огурец когда-то был простой лианой в джунглях.
- Пока человек не додумался ее сожрать?
- И не только ее.
- Тогда о чем переживать? Сам только что говорил о свободе воли. Да, хлебное поле мне дороже сорняков, и что? Борюсь, как умею. И еще… совсем недавно кое-кто передал, что вмешиваться в мои дела не собирается. Не так ли?
- Люблю людей за неисправимый оптимизм.
- И?
- Тебе правильно передали. Да и встретиться захотел исключительно из любопытства - посмотреть, изменился ли ты за эти тысячелетия.
- Я вроде помладше… Мы были знакомы?
- Конечно. Удивлен?
- Нет, это же сон.
- Ага, он самый. А ты все тот же - наивный, немного глупый…
