Андрей Посняков - Щит на вратах
— А в чем же? — удивился князь.
— В том, что хозяева девочек обычно не очень любят, когда к их подопечным пристают со всякого рода расспросами. Тут может случиться и так, что девица, которую ты вполне справедливо считал свободной жрицей платной любви, на поверку вдруг окажется рабыней, владелец которой — тот же сутенер или подставное лицо — предъявит тебе серьезные претензии за пользование чужой собственностью без разрешения хозяина. За такие дела даже сановным людям положен крупный штраф, а поскольку ты к таковым не относишься, то, кроме штрафа, получишь еще и плетей.
— Вот как? — Хельги задумался. — И как же быть?
— А ты не догадался? — Диомид подмигнул собеседнику и расхохотался. — Да заплатить девчонке в два раза больше, всего и делов. Ну и, конечно, при этом договориться о следующей встрече. Уж тогда гетера тебя не выдаст — пожадничает упустить такого выгодного клиента. Ведь просто!
Выслушав совет, князь улыбнулся. И впрямь просто, как это он сам-то не додумался?
— Теперь скажи, где мне отыскать этих дев, Диомид?
Парень снова засмеялся.
— Да где угодно: в порту, у стены Константина, у Пятибашенных ворот — мало ли в городе подобных мест?
— То-то и плохо, что много, — шепотом посетовал Хельги.
— Что? — не расслышал юноша. Князь усмехнулся.
— Говорю, как бы не заблудиться.
— А что, вполне можно! Ладно, — Диомид тряхнул локонами, — так и быть, провожу тебя, заодно сам расслаблюсь. Давненько уже не развлекался. Встретимся вечером на площади Быка.
Вечером на площади Быка было довольно многолюдно, может быть потому, что шедший целый день дождь вдруг прекратился и над мокрым горог дом весело засияло желтое солнце. Впрочем, наверняка здесь собралось бы достаточно людей и в дождь — ромеи не любили сидеть дома, многие из них почти все свободное время проводили на форумах, в тени портиков, или в общественных банях — термах.
На этот раз Хельги был более внимателен и заметил Диомида еще издали. На плечи юноши была накинута длиная мантия с капюшоном, полностью скрывавшая фигуру.
— Ну и ну. — Вместо приветствия Диомид недовольно скривился. — Ну разве можно в этом… Мы ж с тобой не на заседание синклита идем!
— А что такое? — Хельги оглядел себя. Обычная одежда — туника, талар, плащ.
— Больно уж ты чистый, — покачал головой Диомид. — И вообще, не похож на подгулявшего подмастерья. Талар вообще лучше снять, тунику — измазать глиной, вон как у меня. — Он распахнул мантию, показав разорванную на груди белую тунику, вполголоса пояснил: — Белая и рваная, потому что у меня якобы траур — умер любимый родственник. Надоело плакальщиц слушать, вот и решил немного развлечься. Так многие делают. — Юноша огляделся по сторонам и азартно улыбнулся: — Ну, пошли, что ли?
Небольшая площадь, куда они пришли уже ближе к ночи, была застроена какими-то полуразвалившимися зданиями самого трущобного вида. Дырявые крыши, кое-как заткнутые ненужным тряпьем, покосившиеся стены, темные провалы окон. В одном из строений тускло горели светильники, и из распахнутых настежь дверей доносились хриплые песни, прерываемые отборнейшей руганью и женским визгом. Хельги сунулся было туда, но Диомид вовремя схватил его за локоть.
— Эй, мы туда не пойдем. Больно надо получить нож под сердце. Лучше посидим здесь, под липами.
Вечер был теплым, в небе ярко светила луна, и звезды подмигивали собравшейся под липами толпе босяков, азартно рукоплескавших танцовщицам, что под лютню и бубен извивались в бурном танце.
— Давай, давай, Хеломида! Давай, Катрия! Приподними подол, не стесняйся!
Одна из танцовщиц — молодая, не лишенная приятности дева — тут же приподняла подол рваной туники, заголив ноги куда выше колен. Зрители довольно закричали, подбадривая:
— А ты что ж, Хеломида? Снимай с себя все, здесь все свои!
Вторую танцовщицу — Хеломиду — явно не нужно было долго упрашивать: крутнувшись на пятке, она стащила с себя грязную столу, с показной яростью швырнув ее в собравшихся. В следующий миг туда же полетела и туника. Оставшись голой, Хеломида — не первой молодости гетера, тощая, с отвислой грудью — похабно осклабилась, покачивая дряблыми бедрами.
— А теперь ты, Катрия! Ну!
Катрия, как видно, не часто тешила публику подобным образом, поскольку, никак не реагируя на крики, продолжала себе плясать, презрительно улыбаясь. Впрочем, какой-то тип уже обхаживал толпу с шапкой в руке. Зазвенели монеты.
— А ну, кто больше! — закричал человек с шапкой. — Кто же обнажит нашу Катрию?
Монеты полетели чаще.
— Ну, не жалейте же серебра, свободные граждане!
Судя по огорченной морде кассира, серебра явно ни у кого из собравшихся не было, а у кого и было, так те вполне благоразумно не собирались тратить его неизвестно на что. Ну, сбросит жеманная Катрия тунику, и что? Экая невидаль — голая девка.
Из освещенного светильниками вертепа вышел какой-то парень с красивым, но несколько потасканным лицом и циничным взором. Встал за танцовщицами, картинно опираясь на плечо мускулистого зверовидного мужика, видимо охранника.
Диомид быстро потащил князя за липы.
— Это Пулад, хозяин гетер. — Он кивнул в сторону красивого парня. — Мы сталкивались с ним как-то. Не хочу, чтоб узнал.
К Пуладу подбежал мужичок с шапкой, небрежно, без особого подобострастия, поклонился, шепнул что-то на ухо, обернулся к танцовщицам… Жукоглазый, чернявый, с круглым, как бубен, лицом, смуглым, испещренным морщинами.
Хельги вздрогнул. Призрак из прошлого? Нет, не может быть! Тот давно сгинул на каторге вместе с Лейвом Копытной Лужей. Князь еще раз всмотрелся… Жукоглазый уже бежал обратно к зрителям… Нет, показалось.
Пулад повернулся и кому-то кивнул.
— А вот и я! Что, не ждали?! — громко заверещав, выбежала в круг еще одна гетера, совсем уже старая. На ходу сбросив одежку, бесстыдно затрясла грудью.
— Аи, молодец, Вифиния, давай, покажи им! — подбодрили в толпе.
Старуха обняла Хеломиду, покружилась с ней, потом вдруг обе, словно сорвавшиеся с цепи собаки, под свист и хохот присутствующих набросились на более молодую Катрию. Вмиг повалили ее на землю, сорвали тунику.
— Танцуй, тварь! Чем ты лучше нас?
Катрия, закрывая лицо руками, встала.
— Танцуй, а то расцарапаем рожу!
Девушка сделала несколько неуверенных, стыдливых движений. Потом обреченно махнула рукой. Музыканты заиграли громче, жукоглазый снова зашнырял в толпе.
— Ну, бросьте хоть меди…
— Несчастная дева, — проговорил кто-то совсем рядом.
— Не смеши мои сандалии, Кариан, — послышался в ответ каркающий смех. — Она такая же несчастная, как и остальные. Это все плохой театр, и роли, уж ты мне поверь, четко распределены, я не первый раз здесь. О, явился сборщик… Х-ха-рон… Кинь ему обол, Кариан, пусть жирует!
— А вот и стража. — Диомид ткнул засмотревшегося на действо князя кулаком в бок. Хельги обернулся и увидел десяток вооруженных воинов в панцирях, шлемах, со щитами и копьями. Князь покачал головой.
— Ну вот, сейчас всех разгонят.
— Разгонят? — рассмеялся юноша. — Плохо ты думаешь о Пуладе. Смотри!
Хельги увидел, как от остановившихся невдалеке воинов отделился один, в богатом плаще, накинутом поверх доспеха, — видимо, десятник. Вразвалочку подошел к Пуладу. Тот улыбнулся, кивнул, подозвал жукоглазого. Послышался звон монет.
— За все заплачено, — пояснил Диомид. — Веселись, рванина, гуляй!
— Как бы поговорить хоть с кем-нибудь? — напомнил князь.
— Поговорим. Вот закончатся танцы, и поговорим.
Музыка вскоре стихла. Жрицы свободной любви, уперев руки в бока, внимательно разглядывали поредевшую толпу, выискивая возможных клиентов.
— Ну, у кого найдется десяток медях? — похлопала себе по бедрам старуха — впрочем, не такая уж старуха, просто потасканная некрасивая баба с усталым лицом.
В толпе засмеялись.
— А за обол не согласишься?
— Два! Вифиния, даю два!
К сожалению, больше ей никто не давал. Вздохнув, гетера углядела клиента и, взяв его за руку, потащила в трущобы.
Второй танцовщице, Хеломиде, повезло больше — удалось продаться за пять медных монет. Что же касается Катрии, то она — еще молодая и вполне симпатичная, видно, не так давно начала заниматься своим ремеслом — клиентов среди собравшихся оборванцев не искала. Остановившись у лип, посматривала на красавца Пулада, азартно спорившего с вывалившими из притона людьми — по виду сущими разбойниками. Похоже, сутенер был занят. Зато жукоглазый помахал куртизанке рукою — подожди, мол. Впрочем, молодая гетера вовсе не собиралась его ждать. С тоской посмотрев на Пулада, отвернулась.
— Катрия, — выйдя из-за лип, позвал Диомид.
— Ой. — Увидев его, девушка явно обрадовалась. — Красавчик! Да ты не один… И твой друг такой импозантный мужчина. Кто он?
