Никки Келли - Лайла
– Какая разница! Достаточно, чтобы понять, чем вы там занимались.
– Лайла, ты неправильно все поняла. Верь мне, пожалуйста. Знаю, это нелегко, но скоро я вернусь к тебе. Пожалуйста, просто верь… – Гэбриел произнес эти слова с неподдельной печалью, но даже не попытался объяснить, что за сцена предстала тогда перед моими глазами.
Не в силах больше сдерживать слезы, я закончила разговор:
– Мне пора.
Мне нужно было собраться с мыслями, а для этого в саду была подходящая каменная беседка. Уже направившись туда, я вдруг заметила кое-что необычное – возле стены стояла высоченная пушистая ель.
– Все в порядке, милая? – спросил Руадан.
Увидев, куда я смотрю, он помрачнел.
– Заметила…
– Здесь, в саду? Откуда?
– Это тебе от меня! Настоящая рождественская елка! – Руадан улыбался. – То, что мы сидим в подполье, не значит, что мы не должны праздновать Рождество. Я купил на базаре украшения, так что давай внесем елку в дом и будем ее наряжать.
Это было очень трогательно, и я решила не обременять Руадана своими проблемами. Вампир взвалил елку на плечо и зашагал к двери, а я, улыбаясь, последовала за ним.
Через час все обитатели дома, включая Брук, дружно украшали елку – правда, сначала мы минут тридцать спорили, какой цвет выбрать основным.
Брук хотела, чтобы украшения были современными и элегантными – никакой мишуры, все только серебряного цвета. Джона предложил контраст черного и белого.
А вот мне хотелось повесить на елку все, что у нас было.
– Это неправильно! Так нельзя! – возмущалась Брук.
– Эй! Я украшаю нижнюю часть, а ты занимайся своей.
– Тише, девочки, не ссорьтесь. У вас шикарно получается. – Руадан выступал в роли буфера.
Мы нашли компромисс, поделив огромное дерево на три части. Вампирам не составляло труда дотянуться до верхушки, ведь они обладали способностью к необычайно высоким прыжкам, поэтому я наряжала нижние ветви необъятной ели. В этом были свои плюсы: мой участок оказался самым обширным – особенно по сравнению с тем, что досталось Джоне, который украшал самый верх дерева.
Руадан добровольно отказался от полагавшейся ему доли, зато оставил за собой право выбрать верхушку. Он собирался показать нам ее в самый последний момент.
Пока мы трудились над елкой, он тоже внес свой вклад в создание праздничного настроения: испек сладкие пирожки и сварил глинтвейн. А поскольку по-настоящему ела в этом доме одна я, у меня появились серьезные подозрения, что если я съем хотя бы половину того, что наготовил Руадан, то возненавижу пирожки на всю жизнь,
Украшая елку и вдыхая пряный аромат глинтвейна, я вспоминала единственное Рождество в жизни, проведенное не в одиночку.
Несколько лет назад в Шотландии я познакомилась с чудеснейшей миссис Кинох. Она держала пансион и в разгар туристического сезона пустила меня пожить в обмен на помощь по дому и на кухне.
В тот год мы украшали елку вдвоем с восьмилетней девочкой, которая приехала в пансион с родителями. Она развесила на елке все игрушки до единой, не забыла ни кусочка мишуры. Она считала, что так красивее всего. Весело было смотреть на ее сияющее лицо и видеть удовольствие, с которым она наряжала елку. Казалось, что вместе с блестками и шарами на ветвях оставались частички счастья.
Рождество мы отмечали за большим столом вместе с гостями пансиона: ели индейку и прочие традиционные блюда, взрывали хлопушки, пели песни и танцевали до упаду. До сих пор это было единственное Рождество, которое я встречала не одна.
Еще совсем недавно я и подумать не могла, что в этом году встречу праздник в компании вампиров, но жаловаться было не на что. Они стали моей странной семьей. Рядом с ними я чувствовала себя частью единого целого. Как когда-то давным-давно…
– Готово! – гордо сказала Брук, заставив меня спуститься с небес на землю и заняться делом. Вампирша любовалась результатом своей работы, и, стоит признать, заслуживала похвалы.
– Руадан, у тебя есть еще такие белые фонарики?
– Возможно. У меня в комнате еще целая коробка всякой всячины. Не стесняйся, выбирай.
И Брук испарилась.
Джона уселся на пол и наблюдал, как я пыталась приладить на ветку одновременно звездочки и оленя.
– Никак не пойму, красавица, в каком стиле ты работаешь. Кажется, в мастерской Санта-Клауса произошел взрыв и на твою часть елки упали все обломки! – усмехнулся он.
Я рассмеялась, удивившись, что мне удалось ненадолго забыть о своих горестях.
– Не знаю, как принято за океаном, но у нас в Британии чем больше на елке всего, тем лучше!
Подбирая с пола кусок красной мишуры, я коснулась руки Джоны: он успел подхватить украшение раньше и протягивал его мне. Меня пронзил электрический разряд, но я предпочла не обращать на него внимания.
– Спасибо, – коротко поблагодарила я, обходя дерево с длинной гирляндой в руках.
Выпрямившись, я стряхнула с себя блестки и посмотрела на елку.
Гирлянда Джоны висела как раз с моей стороны, и, склонив голову набок, я оценивающе изучала его выбор.
– Контраст темного и светлого великолепен, ты не находишь? – спросил он, стоя у меня за спиной со скрещенными руками.
– Все это выглядит незаконченным. Попробуй разделить гирлянду на две части, чтобы с одной стороны было видно только черные украшения, а с другой – белые.
– Ну не знаю… По-моему, такая комбинация придется по вкусу утонченному ценителю.
В комнату влетела Брук.
– У нас закончились фонарики! – фыркнула она, недовольно топнув.
– Забудь про них! – крикнул из кухни Руадан. – Лучше давайте установим верхушку.
Захлопнув духовку, он вышел к нам с небольшой картонной коробкой, открыл крышку и вытащил белого ангела с нимбом над головой. Я с удивлением смотрела на фигурку.
– Тебе не нравится?
– Да нет, просто он такой смешной: с нимбом, с крыльями, в белой одежде до пят… Какой-то он… ненастоящий, – призналась я и замолчала. Если Руадан верил Библии, в его представлении ангелы были именно такими. Я решила исправить оплошность: – Неожиданный выбор.
– Понятно. А я подумал, что нашей семье нужен именно он. В конце концов, у нас есть настоящий ангел, которого мы должны благодарить, что находимся здесь все вместе. – Жестом подозвав меня, Руадан вручил мне фарфоровую фигурку. – Думаю, именно тебе, как новичку в нашей компании, мы доверим водрузить его на самый верх.
Я посмотрела на огромную ель, подпиравшую потолок, и решила, что у нас не найдется достаточно высокой стремянки, чтобы я могла добраться до макушки. Взяв меня одной рукой за талию, Руадан взметнулся ввысь и повис, зацепившись за балку другой рукой. Действительно, зачем нам лестница?
К сожалению, пытаясь дотянуться до верхушки, я перегнулась вперед, и мы оба потеряли равновесие. Руадан выпустил меня, и я полетела вниз.
– А-а-а! – закричала я, увлекая за собой огромное дерево.
Первым, как всегда, среагировал Джона. Он прыгнул, подхватил меня в воздухе и упал на спину. Я повалилась на него.
В немом ужасе я наблюдала, как огромная ель с грохотом рухнула.
Брук успела отвести ветки от висевшего на стене плоского телевизора и спасти от верной гибели несколько хрупких игрушек.
Неожиданно на меня напал смех. Руадан по-прежнему болтался под потолком, повиснув на одной руке, точно шимпанзе в зоопарке. Брук, изощренно ругаясь, пыталась поднять огромную елку. Джона распластался подо мной, раскинув руки и ноги, как морская звезда. Я сползла на пол и зашлась в приступе хохота.
– Что, черт возьми, смешного? Ты все мои стеклянные снежинки перебила! – возмутилась Брук, но я продолжала смеяться.
Приземлившись на четвереньки, Руадан помог Брук поставить елку на место. Пол был усыпан мишурой и осколками. Стоило Руадану взглянуть, как я утираю выступившие слезы, как он сам засмеялся – сначала тихо, затем громче. Брук тоже хихикала, хотя старательно прикрывала рот рукой и делала серьезный вид, чтобы никто не заметил.
Джона сел и посмотрел на меня, после чего всю его напускную невозмутимость как ветром сдуло: тряхнув головой, он тоже расхохотался. Никогда прежде он не смеялся так радостно, искренне и прекрасно, и я ничуть не сомневалась, что мне никогда не забыть этот момент.
Наконец он попытался взять себя в руки.
– А знаешь, твоя часть елки только выиграла!
Несколько часов спустя я лежала на диване и пыталась отдышаться. Руадан вытирал тарелки.
– По-моему, пирожки тебе понравились. – Я кивнула, и он расцвел. – Съездим в магазин, и я напеку еще!
Я вдруг пожалела, что выглядела такой довольной: все эти пирожки не доведут меня до добра.
– Сегодня вечером Джона запланировал вылазку, – тихо сказал Руадан. – Ему нужно… набраться сил. А я собирался посетить одну замечательную церковь в маленькой деревушке в сорока милях езды отсюда. В канун Рождества там служат полуночную мессу. Поедешь со мной?
