Андрей Посняков - Легионер
– Да, странно все это, – наконец согласился Ферадах. – Странно, если поверить вам, а не друиду.
– А ты предпочитаешь верить жрецу? – хохотнул Рысь. – А не его ли люди подбросили тебе в подарок клубок ядовитых змей?
Филид махнул рукой: вот уж друиду он верил меньше всего.
– Ну а раз так, тогда действуем по прежнему плану, – заключил Юний. – Времени осталось мало, всего семь дней.
В течение этих семи дней много чего необычного случилось в селении, о чем потом долго толковали жители. Началось все с одного, казалось бы, незначительного события, которое произошло в доме старосты Лугайда дней за шесть до наступления августовского праздника. День тогда выдался теплый, солнечный, и работники старосты, пользуясь погожим деньком, торопливо раскладывали на просушку не так давно скошенное сено, убранное ввиду ночного дождика на сеновал. Сено по двору раскидывали девушки-рабыни, мужчины же косили на заливных лугах траву, а совсем юные слуги пасли тучное стадо. В общем, каждому нашлось дело, впрочем, в усадьбе старосты и так не было принято бездельничать, за чем пристально следил сам хозяин – низкорослый толстяк с рыжей окладистой бородой, обширной лысиной и льстиво-слащавым взглядом.
Неспешно пройдясь до луга, староста прикрикнул на косцов – чтоб быстрее косили – и, оглянувшись, велел мальчишке-рабу позвать со двора девок – ворошить сено. Косить, как и полагается, начали с раннего утра, по росе, потому как чем росистее трава, тем легче косить.
Работники ловко орудовали косами, оставляя за собой ряды скошенной травы, которые идущие следом девки тут же принимались ворошить рукоятками граблей, чтобы солнце с ветром лучше просушили сено. Эта нелегкая работа, как правило, занимала целый день, если, конечно, не было дождика. Сам староста Лугайд неоднократно поглядывал в небо. При появлении даже самой маленькой тучки все разбросанное по лугу сено нужно было срочно сгребать в копны, а уж потом, как закончится дождь, копны снова разбивались и сено ворошилось до полной своей просушки. Вроде нехитрое дело, а все ж требовало и соответствующего отношения, и строгого хозяйского глаза. Да и работников нужно было много. Вот и вышли на луга почти все рабы и должники старосты, кроме самых малых и самых старых, да и те следили во дворе за птицей да пропалывали на огороде посадки – морковь, капусту, репу…
Туда-то, к огороду, и прибежала замарашка-девчонка, мокрая, с тиной на голове и ногами, измазанными озерной грязью.
– Вы – слуги старосты Лугайда? – строго спросила она, заглядывая поверх невысокой, сложенной из камней ограды.
– Да, – хором оторвались работницы – маленькие, лет по десяти, девочки. – Мы его рабыни. А ты кто такая?
– Прохожая, – глухо отозвалась незнакомка. – С моря идут тучи. Ваш хозяин велел вам срочно бежать на луг, помогать копнить сено!
– Сено? Тучи? – Девчонки недоуменно взглянули в девственно чистое голубое небо.
– Да, да, – кивнула незнакомка, еще больше размазав рукой по лицу грязь. – Сам друид Даймин Дамаргайт обещал к вечеру дождь.
Переглянувшись, девчонки бросились с огорода на двор:
– Тетушка Брес, тетушка Брес, бежим скорее на луг, хозяин зовет помогать!
Тут уж все – и старые, и малые – похватали в амбаре оставшиеся грабли и со всех ног понеслись к лугу.
– Ага! – проводив их глазами, грязноногая девчонка подскочила к ограде и принялась быстро расшатывать камни, отбрасывая их в сторону, до тех пор пока в ограждении не образовался широкий проход.
– Ну, вот, – отдышавшись, она посмотрела на солнце. – Пора бы уж подойти козопасу. О, кажется, вот и он.
На узкой дорожке, огибавшей по широкой дуге огород и дом старосты, звеня медными колокольчиками, показались козы, подгоняемый козопасом – сопленосым мальчишкой лет двенадцати, обожающим поиграть в бабки и вообще считавшимся среди своих ровесников известным выжигой и жилой.
Выйдя из-за поворота, козопас прошел пару десятков шагов и вдруг увидел за кустами незнакомую девчонку, на вид чуть постарше его самого, деловито перебирающую в руках лошадиные бабки. Да, бывало, что девчонки играли в эту игру куда лучше парней. Сопленосый думал недолго.
– Эй, грязнуля! – громко закричал он. – Сыграем на щелбаны?
– Зачем на щелбаны? – удивленно откликнулась замарашка. – У меня есть вон что! – Она ловко подкинула на ладони серебряную монету.
Козопас, словно завороженный, проследил за полетом денежки и тут же загнал коз в кусты:
– Пусть пока попасутся, а мы с тобой сыгранем!
– Э, – недоверчиво прищурилась девчонка, – а тебя-то имеется, на что играть?
– Еще бы! – Сопливый мальчишка снял с шеи медный, тщательно начищенный колокольчик. – Золотой! – не преминул уточнить он. – Ну, как, играем?
– Давай, – незнакомка кивнула и вдруг скрючилась. – Ой, что-то живот схватило… Ты пока расставляй бабки, ладно? А я отлучусь ненадолго хоть во-он в те в кусты…
Скрывшись за кустами, грязнуля в один прыжок пересекла дорогу, оглядевшись, забежала в огород старосты и, сорвав с грядки еще не закрутившийся капустный листок, бросилась к стаду, протягивая сорванный лист заматеревшему вожаку-козлу. Сжевав пол-листа, тот радостно заблеял и повел стадо вслед за девчонкой. В огород старосты!
Покончив с этим делом, замарашка прибежала к козопасу.
– Ну, играем? Давай загадаем, кому первому метать, – предложила она и подбросила на ладони денежку. – Голова или нос?
– Голова! – шмыгнув собственным носом, азартно отозвался сопливый. Интересно, где он умудрился простыть в такую жару?
Девчонка разжала ладонь и вздохнула, увидев отпечатанную на монете голову императора Адриана:
– Выходит, тебе метать, парень.
Они играли долго, и козопас таки выиграл монету, хоть и замарашка оказалась неслабым противником.
– Ну, вот так-то! – забирая выигрыш, гнусаво засмеялся сопливый. – Ты вообще откуда? Что-то я тебя здесь раньше не видел.
– Я из-за гор, – девчонка неопределенно махнула рукой, – послали вот за рыбой…
– А, ты из Лох-Нехт, вон откуда ты! – кивнул победитель. – Что ж, мне в ваших краях не бывать, а ты, если к нам опять попадешь, сыщи меня, сыграем. Спросишь пастуха Лекха из Брэгг, всякий покажет…
Они вышли на дорогу, и козопас вздрогнул, увидев свое стадо на чужом огороде.
– А ну, пошли! Пошли прочь, кому говорю?!
Незнакомка тоже не осталась в стороне и принялась деятельно помогать напарнику по игре. Вдвоем они быстро выгнали стадо на дорогу, заодно хорошенько вытоптав почти весь огород.
– Ой, горе мне, горе! – причитал Лекх. – Это ж огород старосты Лугайда… Ох, и всыплет он мне! Да как бы еще не продали в рабство.
– Да не переживай ты так, – утешала замарашка. – Кто тебя видел-то?
– Ага, как же, – плача, канючил козопас. – У кого еще тут козье стадо?
– Что, совсем больше ни у кого нет?
– Да есть… У рыжей Киату, родственницы Мад Магройда. Но она его пасет сама, никому не доверяет.
Девчонка внезапно расхохоталась:
– Послушай-ка, Лекх, есть у меня одна мысль… Быстро отогнав стадо на пустошь, оба игрока со всех ног побежали к лесу, где, по словам Лекха, пасла своих коз рыжая тетка Киату.
– Ну, – шепотом распорядилась грязнуля, – действуем, как договорились.
– Смотри, у тетки есть злобный пес! – Козопас вновь шмыгнул носом. – Запросто может разорвать тебя на клочки.
– Не боись! Я залезу на дерево. Ну, да помогут нам боги!
– Да помогут! Лугус, Дагда, Морриган… Принесу вам в жертву свою лучшую свистульку!
– Да, – засмеялась девчонка. – За свистульку они уж конечно расстараются!
Она убежала, скрылась в лесных зарослях, а через некоторое время округу вдруг огласил злобный волчий вой.
Огромный черный с подпалинами пес, лежащий у ног дебелой широколицей тетки с длинными рыжими волосами, поднял голову и лениво гавкнул. Подремывавшая на солнышке тетка приоткрыла левый глаз:
– А, похоже, все ж таки где-то бродит волк. Ну, мы его сейчас быстро прогоним. Идем, Арс! – Хозяйка потрепала собаку по холке, и та махнула хвостом.
Миг – и оба они скрылись в лесу, в той стороне, где, почти не умолкая, истошно выл волк.
– Ну, наконец-то! – сопливый козопас Лекх выскочил из кустов и со всех ног побежал к козьему стаду. Выбрав двух ближайших коз, он быстро сорвал с них колокольчики и что есть мочи понесся к огороду старосты Лугайда.
Дождь так и не собрался в тот день, и девки ворошили сено до самого вечера, а ближе к ночи, конечно, принялись копнить. Хоть и не ожидалось дождя, и заход был чисто-алым, а все же следовало беречься – море-то близко, не ровен час, и натянет тучи. Покончив на сегодня с тяжелым трудом, косари разжигали костры – по приказу хозяина они ночевали тут же, чтобы завтра, по первой росе, сразу же приступить к работе. Трещал в кострах хворост, в котелках булькало рыбное, заправленное чечевицей варево, косари со смехом переговаривались, видели – хозяин доволен. Вот затянули песню. Староста Лугайд ухмылялся в бороду – пусть их поют, все ж потрудились сегодня на славу, этак всегда бы, а то сидят у своего господина на шее, бездельники!
