Александр Прозоров - Возмездие
Получив известие об этом, Федор не знал радоваться ему или скорбеть. Значительная часть порта выгорела, вместе с римскими кораблями, – это был успех, – но смерть боевых товарищей его огорчила. Однако, Чайка не первый день был на войне и видел многое, поэтому репрессии сената, последовавшие вслед за этим, его не остановили. Магон, судя по всему, поверивший в то, что за всеми событиями стоит сам Федор Чайка, проявил недюжинную изобретательность, чтобы его найти и казнить. Вокруг Федора появилось много провокаторов. Многих он раскрыл и казнил, – обостренное чутье его почти не подводило. Несколько раз он чудом уходил с «явочной квартиры» незадолго до налета карателей, которыми были в основном спартанцы Эндимиона. Но вскоре возникал в другом месте и продолжал плести свои сети, опутавшие большую часть Карфагена.
Люди Чайки проникли уже почти везде. Они служили в составе бойцов сената, несли караульную службу на стенах, охраняли конюшни, где размещалась наступательная мощь армии Карфагена, – слоны. После того, как в городе начались эти потрясения, и распространились слухи о том, что Ганнибал жив и скоро будет здесь, многие поверили в скорую победу армии Гасдрубала, и соглашались служить Чайке, даже не требуя денег. Спустя месяц Федор, менявший место пребывания почти каждый день, уже знал сколько и где базируется солдат на стенах и в казармах, сколько охраняет башни с воротами, но ни на шаг не приблизился к своей главной цели. Ни Марцелл, ни Магон были для него пока недосягаемы. Его тайная армия росла с каждым днем, и все же для решительного выступления людей у него было мало.
Гасдрубал, между тем, сообщил ему через Шагара, что доволен его действиями и начал подготовку к штурму. Для завершения своих действий, Чайке отводилось примерно семь дней.
За это время Федор нанес еще несколько ударов по резервуарам воды, вернее по системе трубопроводов, которые их связывали. Сами входы в подземные хранилища, после первого налета, охранялись теперь так хорошо, что Федор даже начал переживать за сенат. «Что они делают, – усмехнулся он, когда ему доложили, сколько людей охраняет эти объекты, – ведь Магону скоро будет некого послать на стены».
Разрушив несколько трубопроводов, он лишил город примерно четверти оставшихся запасов, которая ушла в землю. Воды осталось совсем мало, но Чайка ее пощадил. Если уничтожить оставшиеся резервуары, но начнется тотальная жажда, а за ней и голод. В жарком климате вода была гораздо ценнее еды. Конечно, общая паника достигнет предела, но Федор итак был доволен результатами. Народ открыто возмущался сенаторами, которые не могли его защитить даже в закрытом городе. Беднота простаивала в очередях полдня, чтобы получить свою порцию воды, но у сенаторов воды было вдоволь. И у римлян тоже. Федор постарался, чтобы простые люди об этом знали. Его пропаганда работала не хуже сенатской, обещавшей за его голову столько золота, что можно было купить целый особняк и корабль в придачу.
За оставшееся время он провел ряд мелких нападений на «присутственные места» в разных районах Карфагена, каждое из которых сопровождалось столкновением недовольного народа, умело подстрекаемого людьми Чайки, с солдатами сената, а несколько раз и со спартанцами Эндимиона. Но, чтобы не делал Чайка, район особняков знати, где жили сенаторы, он пока специально не трогал, усыпляя их бдительность и заставляя чувствовать себя в относительной безопасности.
Эндимион, как сообщали Чайке его шпионы, был в ярости. Он рассылал карательные отряды по всему городу. Его солдаты перевернули весь Карфаген, но смогли поймать лишь несколько десятков простых боевиков, казнив которых на рыночной площади, при большом стечении народа, объявили во всеуслышание, что Федор Чайка найден и обезглавлен.
Федора эта информация лишь позабавила, но, он увидел в этом знак, – пора было переходить к главному. Ждать дальше нельзя. Ведь все его прежние действия были направлены лишь на то, чтобы отвлечь внимание от операции, которую он давно задумал, – налет на особняк Баркидов, где томилась в плену его семья. «Официальным» же поводом был, конечно, сам Марк Клавдий Марцелл. После активизации повстанцев была опасность, что Марцелл попытается перепрятать пленников, но из города ему все равно было не сбежать. Федор, однако, решил не тянуть с налетом. Он слабо верил, что в один прекрасный момент здесь появится огромный римский флот, прорвет окружение и освободит Марцелла, но, мало ли что может произойти на войне. Главное было не дать ему ускользнуть.
Чтобы нанести удар по особняку Барка, помпезному зданию, находившемуся в старом городе и выстроенному на холме, неподалеку от военной гавани Карфагена, нужно было иметь недюжинную смекалку, не говоря уже о людях. Все последние дни Федор проводил над картой, рассматривая подступы к «главному объекту» и размышляя, как лучше проникнуть внутрь.
Он отлично помнил это здание. Несколько лет назад, бывал в нем вместе с послом Ганнибала к сенату, его братом по имени Магон. Было это в те далекие времена, когда он еще ходил в друзьях сенатора с таким же именем. В тот раз брат Ганнибала едва выжил, – удар ножом на темной улице едва не стоил ему жизни, а расследование, которое возглавил сам сенатор Магон, так ни к чему и не привело. Теперь, по прошествии лет, Федор почти не сомневался, что заказал убийцам брата Ганнибала тот же самый человек, что и расследовал потом это убийство. Чего не сделаешь ради власти. К счастью, брат великого тирана выжил и сейчас находился вдали от двух основных театров военных действий, – Италии и Карфагена, – командуя группировкой войск Ганнибала в Испании.
Тогда, покидая столицу, Федор несколько раз посещал по делам службы этот роскошный особняк. Это было не менее помпезное здание, чем вилла сенатора, окруженное высокой оградой. У массивных ворот обычно находилось так много солдат, словно это был штаб армии, а не просто жилой дом. «Впрочем, – припомнил Федор нынешний дворец Ганнибала в Таренте и обстановку царившую в нем, – дом, где живет Ганнибал, никогда не похож на обычное жилище, это всегда штаб какой-нибудь армии. Он все же военный вождь, не зря же армия его так любит».
До ранения Магон Барка принимал его в просторном кабинете, высокий потолок которого подпирали мраморные колонны. Федор, за последние месяцы привыкший к военному быту и лишениям, с ностальгией вспомнил, что в тот день посредине кабинета стоял шикарный стол с вином и закусками. Отогнав ненужные воспоминания, Федор постарался припомнить факты, – итак, особняк Баркидов был выстроен на холме, а с имевшегося огромного балкона открывался хороший вид на военную гавань. Здание окружено высокой оградой, за ней есть лишь одни главные ворота, от них к зданию ведет широкая мраморная лестница, украшенная статуями богов. В общем, несмотря на свою нарядность, дом хорошо подготовлен к обороне, подступы просматриваются.
– Надо бы разведать, насчет заднего входа, – подумал вслух Чайка, находившийся в одиночестве в потайных комнатах особняка на границе Мегары, предоставленного одним из сочувствующих купцов, – наверняка можно пробраться как-то сзади. Хотя и там, наверняка, тоже есть охрана.
Следующие пару дней шпионы Федора вели пристальное наблюдение за особняком Баркидов. Подкупив поваров и нескольких слуг, а кое-кого припугнув, удалось выяснить, что, кроме главного, в дом есть даже два невзрачных входа. Первый, «грузовой», в который могла заехать повозка, находился в конце боковой галереи, – через него в дом доставляли еду и необходимые припасы. Легионеры, которых здесь насчитывалось не меньше двух сотен, проверяли всех входящих и даже выходящих. Никто не мог проникнуть в дом без специального пропуска и пароля, который менялся ежедневно. Второй выход находился на заднем дворе особняка за оградой, в которой имелась небольшая калитка. Вход был также небольшим, одна дверь, обитая металлом, и вел в подвал здания. Чертеж подвала Федор так и не смог достать самостоятельно, а просить помощи у Шагара, то есть у Гасдрубала, он не осмелился. Слишком много вопросов могло возникнуть у одного из хозяев особняка.
«Вот вытащу Юлию, убью ее папашу, – прикидывал он, колдуя над картой из кожи, – потом пусть хоть казнят. Надеюсь, Ганнибал простит мне уничтожение своего имущества, если такое неожиданно случиться».
Оба входа были теперь известны, но не до конца устраивали Федора. Не ясно было, как, даже в случае неимоверной удачи, пройдя сквозь них, пробраться к пленникам. Но, была еще и канализационная труба, выходившая за ограду в сточную канву. Ее никто не охранял, поскольку она находилась за пределами особняка. А к местным канализационным трубам за последнее время диверсант Федор Чайка проникся некоторым уважением. Канализация Карфагена, чудо своего времени, была довольно широкой. В отдельные трубы можно было и на коне въехать. Правда, здесь все было гораздо скромнее.
