Павел Дмитриев - Еще не поздно. Часть II. На распутье.
— В это трудно поверить, — кивнул Мечеслав.
— Я тоже так думаю, — королева подперла подбородок рукой. — А если Орден действительно решился на такое, значит, он чувствует себя сверхуверенно, и мы должны немедленно принять меры, чтобы поставить их на место.
— Согласен, — барон помолчал, — но ведь есть и еще одно соображение?
Он ласково провел ладонью по обнаженной руке королевы. Женщина с улыбкой покачала головой:
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. В истории с Вестником Сантьяга пришел мне на помощь и ничего не потребовал взамен. Я намерена отдать комиссару долг. Немедленно займись подготовкой ультиматума.
Двери тронного зала приоткрылись, и внутрь заглянула молоденькая фрейлина:
— Ваше величество, Кувалда, великий фюрер Красных Шапок, ищет аудиенции.
Одноглазый Кувалда ожидал встречи с королевой со страхом. Он не сомневался, что срочный вызов в Зеленый Дом напрямую связан с развязанными его бестолковыми соплеменниками грабежами, и с ужасом готовился к самому худшему. За те томительные минуты, которые ему довелось провести в приемной, резервная фляжка виски почти опустела, и теперь одноглазый распространял вокруг крепкий сивушный запах. Впрочем, при дворе с пониманием относились к жизненно необходимому для Красных Шапок употреблению алкоголя.
— Вас ждут.
Великий фюрер поперхнулся очередным глотком виски, торопливо спрятал фляжку и на подгибающихся ногах вбрел в тронный зал.
— Можешь подойти поближе.
— Фа, моя королева.
Кувалда, у которого природная шепелявость семьи Шибзичей была выражена чрезвычайно ярко, стянул с лысой головы красную бандану и покорно приблизился к трону.
— Приветствую тебя, моя королева, желаю тебе многих лет жизни и муфрого правления, — фюрер судорожно сглотнул. — Что именно я могу сфелать фля тебя?
— До нас дошли слухи, что Красные Шапки являются зачинщиками беспорядков в Тайном Городе, — грозно заявила Всеслава. — Твои бойцы грабят человских купцов.
— Мы не зачинщики, — испуганно пролепетал Кувалда. — Это получилось неожифанно, челы начали первыми! Вспомни, моя королева, именно человские фетеныши напали на Тайный Гороф!
— И вы решили, что можете позволить себе ответные действия? Кто дал вам право ставить под удар Тайный Город?
— Может, вывезем коротышек куда-нибудь на Чукотку? — предложил барон.
— Не, на Чукотку не нафо, — перетрусил Кувалда, — мы вефь там вымрем. Королева, мы никогфа себе ничего не позволяли! Все получилось случайно!
Страх великого фюрера был столь силен, что барон не удержался и, прикрывая улыбку, поднес ко рту руку.
— Банк-то зачем ограбили, идиоты? Зачем портал засветили?
— А банк мы вообще не грабили, — затараторил одноглазый, — это кто угофно пофтверфит! Кто угофно! В нашей семье отрофясь негров не было!
— Каких еще негров? — поморщился барон. — Не морочь мне голову. Кувалда, ваши красные тряпки отлично видны на камере наблюдения.
— Не было нас в банке!
— На ваше счастье, — холодно прервала объяснения одноглазого королева, — у меня нет времени разбираться с этим происшествием. У Красных Шапок есть замечательная возможность сгладить сложившееся негативное мнение.
— Сфелаем все, что ты прикажешь!
— Немедленно прекратить грабежи.
— Я уже префпринимаю все усилия, чтобы обузфать своих бойцов, — отчаянно закивал головой фюрер. — Мы сегофня же повесим пару-тройку зачинщиков.
— Правильно, — одобрила королева, — но этого недостаточно. Собирай своих бойцов, Кувалда. Зеленый Дом объявляет предвоенное положение, и Красные Шапки переходят под командование барона Мечеслава.
— Война?
— Еще нет, но возможно. Начиная с сегодняшнего дня все твои бойцы, пришедшие на службу, будут получать жалованье по расписанию предвоенного времени.
— Первые отряфы прибуфут в распоряжение барона в течение часа, — пролепетал не верящий своему счастью Кувалда. — Мы готовы сложить головы во славу великого фома Люфь!
* * *Коттеджный поселок «Страна Чудес».
Ближнее Подмосковье,
30 сентября, суббота, 13:02
Удивление, которое вызвал этот неожиданный визит, не поддавалось описанию. Автандил то и дело ловил на себе ошарашенные взгляды охранников, но никак не реагировал на них. Его собственные телохранители, оставшиеся за воротами особняка, пребывали в точно такой же прострации — они не ожидали от своего босса подобной бесшабашной глупости. Да и никто не ожидал, что Автандил Гори, наследник Вахтанга Риони, в одиночестве, пешком придет в дом Чемберлена, спокойно представится охранникам и попросит доложить хозяину о своем визите.
Чемберлен принял конкурента в гостиной. Он не подал Автандилу руки, не стал фальшиво улыбаться или выражать соболезнования по поводу трагической судьбы Валико Далеко. Он просто вошел в гостиную, молча кивнул на кресла у пылающего камина, уселся в одно из них, кутаясь в толстый, подбитый мехом восточный халат и, глядя на огонь, негромко заметил:
— Осенью всегда мерзну. Зимой никогда, весной никогда, а осенью — постоянно.
— Осенью влажно очень, — подумав, сообщил Гори.
— Нет, тут дело в другом, — Чемберлен поерзал, устраиваясь в кресле поудобнее, — это у меня после каторги.
В свое время старый уголовник провел в имперских исправительных лагерях шестнадцать лет и знал, что говорил. Гори вытянул к огню ноги, с удовольствием ощущая первобытное тепло горящих поленьев, и перешел к делу:
— Валико Далеко по твоему приказу убрали?
Чемберлен весело пожевал губами.
— Если ты реально так думаешь, то зачем пришел? Смерти ищешь?
На лице Гори заходили желваки, но он сдержался.
— «Качели» — твоя работа?
— Автандил, — вздохнул старик, — у тебя проблемы. Много проблем. Но твой тон — это не тон человека, который понимает свои проблемы. Это тон гордого воина. Сейчас он неуместен. Если хочешь договариваться, веди себя соответственно. Если нет, тебя проводят к выходу. Принимая во внимание твою смелость, я отпущу тебя с миром.
— Шесть лет назад, — медленно произнес Гори, — ты тогда предпочитал жить в Америке, двенадцать моих ребят поехали на стрелку к лобненским. У нас возникли разногласия. Все было как обычно: три машины, оружие, даже шутили перед отъездом. Я думаю, лобненские готовились так же.
— И что?
— О стрелке пронюхали в полиции и отправили туда Клима Важенина и его отряд. — Автандил вытащил из кармана носовой платок и высморкался. — Они покрошили в капусту и моих ребят, и лобненских. Там было два моих двоюродных брата.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — буркнул Чемберлен.
— Я сегодня говорил с Корниловым, он сказал, что войны никто не потерпит. И напомнил о полковнике Важенине.
— Если твои абреки обвиняют меня во всех грехах, — скривился Чемберлен, — то это твоя забота. Им напоминай о Важенине. У тебя все?
— Я не знаю, в какую игру ты играешь, — хладнокровно ответил Гори, — но если мы столкнемся, то полицейские не будут разбираться, кто начал войну, а кто защищался. И в самом лучшем случае тебе опять придется переехать жить в Америку.
Старик молчал.
— А еще Корнилов сказал, что нас подставляют. И меня, и тебя. — Автандил снова высморкался. — Я ему верю. Потому и пришел. Проверь свои карты, Чемберлен, ты ведь знаешь Корнилова — он в наших делах разбирается не хуже нас самих.
Две или три минуты в гостиной раздавался только треск поленьев, затем старик поднялся и, стоя спиной к Автандилу, сказал:
— Я проверю свои карты. И если найду суку, дам тебе знать. — Он сделал шаг к дверям, но остановился и добавил: — Далеко и «Качели» не моя работа, но я догадываюсь, кто мог приложить к этому руку.
* * *«Выступления профессора Серебрянца, транслирующиеся почти на всех общенациональных каналах, без преувеличения потрясли общество. Тем не менее совместное заявление мэра Москвы и генерала Шведова содержит весьма осторожную реакцию на изложенные профессором факты. Городские власти призывают жителей к спокойствию, особо подчеркивая, что научный мир более чем скептически относится к Серебрянцу…»
(ОРТ)"Пресс-служба Великого Дома Чудь официально опровергла утверждение Зеленого Дома о том, что в распоряжении Ордена находится браслет фаты Мары: «Мы расцениваем это как необдуманное и безответственное заявление и оставляем за собой право на ответную резкость…»
(Тиградком) * * *Бар «Три Педали».
Москва, улица Большая Дмитровка,
30 сентября, 2 суббота, 13:33
Персоной недели в баре «Три Педали» был провозглашен Копыто. Увеличенный фотопортрет героя последних событий украшал свободное место позади барной стойки, и многочисленные посетители периодически поднимали здравицы за доблестного воина. Правда, единственное фото, которое удалось раздобыть Гонцию в столь краткие сроки, ранее украшало полицейский архив, поэтому в вытаращенных глазах молодцеватого уйбуя сквозило мрачное недовольство, но праздника это не портило.
