Андрей Величко - Кавказский принц 3
Я пошатнулся. Сзади подошли два солдата и стали меня держать под руки. Причем схватили так, что от боли в глазах потемнело. Все-таки последнее слово оказалось за немцем.
— Эту дискуссию мы продолжим позже и в другом месте. Дал команду солдатам, которые меня потащили к машинам.
Когда голова дернулась, по глазам мелькнул красный отблеск. Немцы не обратили внимание, вот только я понял, что это такое — лазерный целеуказатель. Из леса, кто-то мне давал сигнал, что он рядом. Но тут за спиной кто-то крикнул:
— Фоер.
Загрохотал пулемет и к нему присоединились еще один и отрывисто захлопали винтовки. Я попытался вырваться и повернул голову в сторону, увидел как люди, собравшиеся возле амбара, полосуемые пулеметами, валятся друг на друга. Как от струи огнемета вспыхнул амбар с детьми. От такого у меня помутился рассудок. Вырываясь из цепких рук эсесовцев, кричал, ругался, пока один из конвоиров вскинул винтовку, чтоб прикладом оглушить меня.
— Суки, всех положу. Пощады не будем. Хана вам, я же вам козлов зубами рвать буду.
Но тут ситуация изменилась. Оба пулемета разом замолчали. Конвоир, замахнувшийся винтовкой упал на бок, забрызгав меня кровью из простреленного горла. Второй чуть замешкался, только втянул голову в кассу в плечи и громко вздохнув, упал на спину и засучил ногами. Ситуация резко изменилась. Снайперский огонь со стороны леса, резко изменил расстановку сил. Оба пулеметчика были убиты. Хауссер, который любовался расстрелом из бронетранспортера, получив две пули в грудь, свесился через борт и не подавал признаков жизни.
Немцы попытались обстрелять лес из всех стволов, но в особенно крупную группу немцев попал выстрел из РПО, разметав человек двадцать в разные стороны. Из леса застучал так привычно знакомы пулемет Калашникова и вторили ему несколько совершенно необычных здесь автоматов Калашникова. Несколько раз хлопнули подствольные гранатометы.
Оккупанты из загонщиков и карателей сразу превратились в дичь, которую методично уничтожали опытные охотники.
Но нападавшим, к сожалению, противостояли не тыловики, а неплохо подготовленные и обстрелянные солдаты элитной дивизии. Не смотря на плотный и точный огонь, большая часть успела рассредоточится, и оказать ожесточенное сопротивление. Бой переходил в затяжную фазу, где численный перевес обороняющихся, имел подавляющее преимущество и разгром немногочисленных, засевших в лесу стрелков был только делом времени.
Но ситуация стала развиваться совершенно необычно для немцев. Несколько выстрелов из противотанковых гранатометов уничтожили все бронетранспортеры, которые служили неплохой позицией и защитой для немцев от огня снайперов. В довершение всего с правого фланга затявкал автоматический гранатомет, который густо накрыл импровизированную позицию немцев серией взрывов. А еще один выстрел из РПО поджег и разметал сразу два грузовика. Попав под накрытие минометного огня, немцы, как хорошо подготовленные солдаты сразу стали рассредотачиваться и отступать, чтоб выйти из зоны поражения, и сразу попадали под плотный огонь пулемета и снайперов. Занятые насущными делами, более свойственным солдатам, немцы уже не обращали внимание, на оставшихся в живых жителей деревни. Многие разбегались, но особенно стойкие бросились к горящему амбару спасать детей.
Все это я видел лежа в пяти метрах от горящего грузовика. Взрывом меня откинуло подальше и очень сильно ударило раненным плечом. Голова стала тяжелой, в глазах потемнело, и сознание медленно стало уходить. От удара о землю открылась рана, и измученное сильной кровопотерей тело уже не было в состоянии выполнять приказы мозга. Оставалось только лежать и наблюдать. Рядом лежал немец, который меня допрашивал. Обломком машины ему срезало часть черепа. Последнее что я запомнил, когда с фланга по немцам заработали два пулемета, и в ускользающем сознании отпечатался такой знакомый и радостный крик «ура».
Когда я пришел в себя, сначала не понял, где нахожусь. Картина, которую запомнил последней, слишком отличалась от той, что видел. Возле меня во весь рост стоял старый знакомый старшина Вяткин, облаченный в российский камуфляж, и бронежилет, с автоматом Калашникова, на который был установлен подствольный гранатомет. Невдалеке расположился Марков, в таком же точно наряде, вооруженный ПКМом, который он любовно поглаживал, признавая изящность и превосходство оружия потомков. Там же невдалеке присел Воропаев, имеющий такое же снаряжение, как и остальные бойцы моей группы, только на коленях у него лежал гранатомет, а из заплечной сумки выглядывал последний выстрел к нему. В общем, народ шел на выручку, наплевав на всякую конспирацию, и основательно распотрошив мою гордость — оружейку, которую я собирал достаточно тщательно и долго.
Но все это меркло на фоне того, что рядом оказалась моя благоверная супруга, которая тоже облаченная в камуфляж и бронежилет, вооруженная тем же автоматом Калашникова. Она, увидев, что я пришел в себя, сразу бросилась ко мне и стала причитать.
— Сереженька ты как себя чувствуешь, и вот надо оно было тебе лезть в эту войну. Все не наигрался? Я с твоими играми скоро седой стану.
Но тут же замолчала, так как на заднем плане нарисовались персонажи, которых по идее здесь быть не должно.
Уже осмысленно оглядев все вокруг, понял, что находимся в лесу и вооруженных бойцов вокруг намного больше чем должно быть. Но многие лица были мне знакомы, еще по Могилеву и недавним боям в деревне Вильницы. А тут еще Чистяков нарисовался с неизвестным в советском камуфляже. Еще раз пробежавшись взглядом по поляне, насчитал таких вот камуфлированных человек пять. Похоже на разведгруппу, причем явно не армейской принадлежности, и то, как перед командиром группы стелется Чистяков, ясно было, что снова ко мне в гости пожаловала московская гебня с особыми полномочиями. И то, что они умудрились завернуть отряд окруженцев, возглавляемый Чистяковым, который давно уже должен был оказаться в окрестностях Смоленска, говорило о многом. Группа прибыла для продолжения диалога со Странником, и какие у них на этот раз рамки воздействия на оппонента, можно было только гадать, да и я не в самом лучшем состоянии. А, учитывая то, что совершенно недавно походя грохнули командира немецкой эсесовской дивизии, времени у нас совершенно нет. И немцы тут перероют все, но нас достанут.
Чуть повернув в сторону Чистякова голову, и слегка кивнув и дождавшись, пока тот отведет всех остальных людей на достаточное расстояние и вокруг нас образуется свободное пространство, камуфлированный представился:
— Капитан госбезопасности Строгов. Вы, как я знаю капитан Зимин. Я к вам прибыл с особыми полномочиями, для продолжения сотрудничества, по личному распоряжения Народного Комиссара Внутренних Дел Лаврентия Павловича Берии.
При этом, как я заметил, его люди незаметно взяли под контроль всю поляну. Но к чести моих бойцов, это не осталось незамеченным, и каждый из камуфлированных оказался под прицелом не меньше чем трех стволов. Ситуация получилась мягко говоря нестандартная. Отряд, который недавно воевал как одна боевая сила, сразу разделился на два полюса. Я чуть слышно прошептал:
— Капитан скажите своим людям, чтоб успокоились, мы на одной стороне, но здесь в тылу у немцев другие законы, и качать права не получится. Я не допущу, а если не получится, то бойцы помогут. И еще я очень сомневаюсь, что вы точно из Москвы, подскажите, кого из моих друзей и чем наградили?
Тут из-за дерева показался ствол Калашникова направленного ему прямо в грудь, моя супруга никогда не оставалась в стороне, когда можно было поскандалить или кого-то попинать ради справедливости.
Камуфляжный, чуть помедлив, понял, что с ним не шутят, показательно спокойно продолжил:
— Вашего друга, капитана Пронина.
— Ну что ж первую проверку на вшивость вы прошли. Давайте пообщаемся, но вы меня очень обяжете, если ваши люди займутся своими делами. Разговор нам предстоит долгий и серьезный, а времени мало. Мы немцев так разозлили, что теперь нас будут ловить не пара рот расслабленных отдыхом эсесовцев, а вся недобитая дивизия.
— Да я понимаю, поэтому хотел бы получить объяснение о том, как вы попали к немцам. Пояснения ваших людей я уже слышал. Но сами понимаете, то, что на счет вас есть особые инструкции, но вы контактировали с немцами и где гарантии того, что важная информация не ушла к противнику?
— Хорошо. Я вас понимаю. В двух словах прорывался через оцепление, получил пулю в плечо. Прятался в доме у одной жительницы этой деревни, пока немцы не взяли в заложники детей. И ее дочку тоже. Лежать в подвале и ждать, когда сожгут детей, не мог. Вот и вышел к ним, думал уроды успокоятся, отпустят, нет, все равно пожгли и постреляли. У нас был план, по которому у попавшего в плен был шанс вырваться, немцы искали установку постановки помех, поэтому мы тут в лесочке хорошую минную ловушку организовали, вот туда бы я их и привел, прямо на мины и наши пулеметы. Они ж думали, что я командир группы силового прикрытия. Вот на этом и хотели сыграть. А вот в Могилеве была настоящая аппаратура, вот если б ее немцы нашли, вот тогда бы начались проблемы. А так вроде как вырвались. Он слушал внимательно и кивал.
