Алексей Кулаков - Князь оружейников
Было забавно наблюдать за группой офицеров, всеми силами показывающей окружающим, как им совсем-совсем не холодно, и что они ни разу не задубели на пронизывающем апрельском ветерке. Благородная синева их лиц и покрасневшие уши с носами, прекрасно оттеняли весь блеск и великолепие парадно-выходных мундиров лейб-гвардии — с обилием золотого цвета в аксельбантах, эполетах и вышивке, наличием обязательной к ношению шашки у левого бедра, и отполированных до серебристо-матового блеска сапог. Вообще-то, полагалось прикрыть всю эту красоту пусть и не такой красивой, зато теплой шинелью, но гвардейский форс был превыше всего, а следовательно — приходилось демонстрировать несгибаемую волю и воистину железное здоровье.
"Первые российские "моржи", как я теперь понимаю, вышли из тесных рядов гвардии. Ага! Еще один не выдержал, пошел изображать из себя Чапаева. А бурка-то у вас одна, господа, так что придется ждать, пока отогреется предыдущий… хм, отморозок. И генералы тоже хороши, прямо горячие питерские парни — хоть и в шинелишке ходят, зато нараспашку. Не дай бог кто орденов на груди не заметит, это ж прямо трагедия будет, общеармейского масштаба… пиж-жоны"
Все офицеры дружно делали вид, что за их спинами ничего такого и не происходит — подумаешь, еще один их товарищ заинтересовался теплой кавалерийской буркой и решил ее померить? Видать, очень хороший покрой у вещицы оказался. Или этот самый товарищ вовсе — латентный кавалерист и ностальгирует по несбывшимся мечтам. Тем временем, испытания подходили к своему логическому концу: сводной роте стрелков оставалось дать еще пару-тройку общих залпов, после чего завершить показательные выступления (раз уж за ними столько народу наблюдает) стрельбой на меткость и скорость перезарядки. Затем было запланировано подведение итогов и расширенное (за счет военного министра и профессора Чебышева) заседание Комиссии, с целью окончательно определиться с победителем конкурса. Пока трудились военные, Александр тоже не скучал. К его немалому удивлению, оказалось, что он все же достаточно популярная личность в среде оружейников, даже имеет кое-какую репутацию как конструктор оружейных систем — и вследствие этого, он самым стремительным образом обрастал полезными знакомствами и связями. Причем, как среди практиков, наподобие автора трехлинейного винтовочного патрона полковника Роговцева, так и видных теоретиков стрелкового дела, представленных полковником фон дер Ховеном. Разумеется, все эти авторитетные деятели тем или иным образом получили приглашение — посетить при удобном случае фабрику Российской оружейной компании, на предмет поглядеть и пощупать последние вариации Агрени и боеприпасов, и вдоволь пострелять из карабина МАг. Кстати, с конкурсантом знакомились и просто так, можно сказать что "впрок" — как с перспективным промышленником-аристократом, так что всего за один день он сам не заметил, как раздал все имеющиеся при себе визитки (но футлярчик из-под них не опустел, заполнившись чужими картонками). А вот в разговоре с французским атташе, князь проявил просто-таки поразительную тупость — так и не поняв ни одного из прозвучавших намеков, касательно организации для атташе небольшой экскурсии по своим оружейным цехам. Как впрочем, и предложений о сотрудничестве. То есть, конечно же фабрикант пытался понять, не раз переспрашивал и уточнял (время от времени извиняясь за свой ужасный акцент и переходя на родную речь), но так и не смог уяснить для себя — зачем ему надо такое счастье, да еще и бесплатно. Ну, то есть в счет хороших отношений с Третьей республикой. Вот если бы предложили деньги… тогда может быть и понял бы хоть что-то, а без финансового интереса мозг аристократа прямо-таки отказывался понимать французский язык.
— Князь Агренев?
Конкурсант отвлекся от наблюдения за доблестной лейб-гвардией и "заметил" одного из адъютантов Чагина — он уже давно следил за его извилистым путем, от одного полковника к другому, с короткими остановками около генералов. Не специально, конечно, а по давнишней привычке отслеживать все перемещения вокруг себя на случай возможной угрозы.
— Чем могу служить?
Выслушав короткое сообщение от Николая Ивановича, аристократ так же коротко поблагодарил и довольно улыбнулся.
"Похлопотал-таки за меня генерал"
Военный министр принял одного из конкурсантов в кабинете начальника Стрелковой школы, и принял очень неласково. Всем своим видом Петр Семенович демонстрировал невероятную занятость и беспристрастность в отношении ко всем конкурсантам. Типа — можете даже не просить ни о чем, все равно бесполезно.
— Соблаговолите изложить свое дело кратчайшим образом, у меня мало времени.
— Конечно. Я желаю отчислять определенный процент своих доходов на поддержку русского военного дела, и хотел бы вас просить принять на себя управление и распоряжение этими средствами.
— ?!!? Гм. Прошу вас, князь, присаживайтесь. Не могли бы вы изложить ваше дело более подробно?
— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. Участвуя в конкурсе, я не мог не отметить многих затруднений у капитана Мосина, связанных именно с недостаточным финансированием его исследовательских и конструкторских работ. А ведь Сергей Иванович довольно известный оружейник и можно сказать, находится в привилегированном положении по сравнению с другими изобретателями. Вот и пришло мне в голову — сколько же полезных изобретений военного и вполне мирного толка так и остались нереализованными, из-за отсутствия совершенно ничтожных сумм!
Судя по заинтересованной мине на лице Ванновского, свободного времени у него резко добавилось — Петр Семенович внимал князю не перебивая, и иногда даже благожелательно кивал, совсем забыв, что еще несколько минут назад он куда-то ужасно опаздывал.
— Ну хорошо. Но почему вы обратились с этим делом именно ко мне?
Александр недоуменно вскинул брови.
— А к кому же еще? Вы, как военный министр, знаете о всех перспективных прожектах, можете определить какие из них важнее… да и организовать помощь вам будет куда как проще. Тот же капитан Мосин — если бы вы знали, ваше высокопревосходительство, как долго я уговаривал его принять мою скромную помощь! А вам для этого достаточно будет даже не приказа, а простого распоряжения.
— Хм, ну допустим. И все же это не вполне объясняет ваш выбор, князь. Возможно, вас вели еще какие-то соображения?
"Заглотил крючок Петр Семенович, ой заглотил! Торопиться не будем, пускай поглубже провалится"
— Так точно, ваше превосходительство, вопрос доверия. Я желаю перечислять определенный процент моих доходов на нужды русской армии, но я не желаю при этом заниматься ещё и дальнейшим их распределением, как и прочей канцелярщиной. Отчеты, списки, разного рода ведомости — это не по мне. Следовательно, это бремя должно быть на человеке большой, можно сказать исключительнейшей порядочности. Среди чиновников военного ведомства я таких не знаю… возможно вы сможете кого-либо мне порекомендовать?
"О как я перед ним прогнулся. Поймет мой намек, на отсутствие отчетности по деньгам, или нет? Ну же. Ну!!!"
— Действительно, вот так с ходу и не скажешь. Ну хорошо… я поразмыслю над вашей просьбой, князь. Вы ведь должны будете явиться на оглашение результатов конкурса в Оружейный отдел? Вот там мы с вами и договорим. У вас есть ко мне еще какие-либо просьбы, или же вопросы?
"Зараза осторожная. Ну ничего, сам дозреешь, все равно я конкретных сумм не называл"
— Так точно, ваше высокопревосходительство. Я бы желал получить ваше разрешение на посещение Охтинского порохового завода и переговоры с инженером Калачевым.
— Да бог с вами, голубчик, разве на такую малость уже требуется мое дозволение?
Тем не менее, Ванновский быстро набросал короткую записку и передал ее своему посетителю. Оставшись в одиночестве, он недолго о чем-то размышлял, после чего вызвал к себе адъютанта.
— Соберите сведения о князе Агреневе, в самых мельчайших подробностях. И постарайтесь управиться как можно быстрее, Сергей Илларионович, крайний срок — три недели.
Все так же молча адъютант испарился, оставив своего шефа набираться сил перед заседанием комиссии.
* * *После двухдневных споров, господа генералы разделились на два неравных лагеря. А могли бы и на три, но винтовка Нагана среди членов Комиссии уже не котировалась, особенно после оглашения небольшой статистики поломок и задержек при стрельбе. У винтовки Мосина-Агренева на пять тысяч выстрелов таковых набралось ровно девяносто, затем с небольшим разрывом и совсем немного не дотягивая до сотни, шла Агрень. А вот шедевр имени бельгийского оружейника сделал серьезную заявку на рекорд — пятьсот пятьдесят семь осечек, поломок, задержек, утыкания патронов в патронник и прочих неприятных мелочей, среди которых был даже самопроизвольный выстрел. Для армейского оружия такие показатели были неприемлемыми в принципе, так что о винтовке Леона Нагана старались лишний раз не вспоминать, чтобы не расстраиваться самим, и не расстраивать его высокопревосходительство Петра Семеновича ибн Ванновского — все прекрасно помнили, как тепло он принимал иностранного фабриканта. Внимательно выслушав мнения "испытателей" от трех гвардейских и самарского полков и подсчитав итоги небольшого голосования, высокая и очень представительная Комиссия по выработке малокалиберного ружья и вовсе молчаливо "позабыла" о третьем конкурсанте. Но легче им от этого не стало, так как проблема выбора никуда не делась. Нелегкого выбора, между прочим. Винтовка Агрень была наиболее скорострельной, легкой, удобной, вполне надежной… хотя и несколько уступала в последнем своей сопернице. Зато превосходила ее в стоимости — и это было главным недостатком. По этому параметру МАг была просто вне конкуренции, как и по технологичности производства, а так же простоте освоения солдатами (в большинстве своем, вчерашними крестьянами). Опять же, более удобная для штыкового боя… Короче, мнения разделились, и никто не хотел уступать, тем более что военный министр так и не обозначил свою позицию, предпочитая играть роль беспристрастного судьи-арбитра. Наконец, к вечеру третьего дня, когда господа генералы по пятому кругу начали обсуждать одно и то же, Ванновский предложил компромисс. Собрав всех, кто только был причастен к конкурсу на новую винтовку, его высокопревосходительство объявил, что всего за каких-то полмесяца подготовит всеподданнейший и очень подробный доклад о результатах конкурса, после чего незамедлительно представит его на рассмотрение своему непосредственному начальнику.
