Граф (СИ) - Злотников Роман Валерьевич
Николай хмыкнул.
— Вот поэтому Особенный комитет и будет заниматься не крестьянским вопросом, а конституционной реформой. Твоя ж идея была… ну и вот — делай! Пусть дворяне сами своих крепостных по большей части освободят, а когда таковых, кто этого не сделал, останется совсем мало — тогда остатки освободим указом. А за это время ещё и в Калифорнию какую-то часть переселим из помещичьих. Там сейчас у фон Толя уж под сто тысяч только православных переселенцев, а ежели с местными православными считать — так к двум сотням тысяч подходит…- он усмехнулся, глядя на Данька, после чего подтянул к себе принесённую им папку, открыл и, не читая, размашисто расписался на первом листе.- Всё — утвердил! Иди работай. Первое заседание Особенного комитета через три дня утром, в зале Государственного совета.
— То есть от остальных обязанностей ты меня тоже не освобождаешь?- угрюмо уточнил бывший майор.
— Не-а,- несколько издевательски качнул головой Николай. После чего вздохнул.- Ну ты пойми — нет у меня более таких людей как ты, вот совсем нет! Кому я ещё всё это поручить могу? Нет, ты не молчи — советуй!- он схватил с подставки золочёное перо и выдернул из пачки, лежащей на углу стола, чистый лист.- Вот прям как скажешь кому этот комитет поручить чтобы дело не запорол — так тут же я с налёта указ накатаю и подпишу. Собственноручно — даже секретаря вызывать не стану… Но только вся ответственность — на тебе. И если они накосячат… а они накосячат — то и тебе и отвечать! Ну же — говори! Любую фамилию напишу! Титул дам! Поместьем обеспечу если нет! Долги закрою если имеются! Кого, ну?
Данька несколько мгновений молча сидел, уставя глаза в стену за спиной государя, потом тихо вздохнул.
— Ты ж мне совсем жизни не даёшь,- с тоской протянул он.- Я ж тоже в этом ни хрена не понимаю.
— Разберёшься,- небрежно бросил Николай.- Я вон тоже до двадцати трёх лет не думал, не гадал, что когда-нибудь императором стану. О другом мечтал… На монгольфьере летать научиться. В кругосветное путешествие отправиться. Художником стать. Сказки писать. Эх…
Данька встал, покачал головой и пошёл на выход. Перед дверью он остановился, покачал головой и с тоской произнёс:
— Так вот ты для чего меня князем сделал…- после чего повернулся и вышел.
Ни в министерство, ни домой он в этот день так и не вернулся, потому что сразу из Зимнего отправился на вокзал и, приказав поднять пары на резервном паровозе — уехал в Сусары. Он понимал, что Ева Аврора будет волноваться, но ему надо было переварить всё случившееся. И лучшим способом сделать это, не приведя себя в полный раздрай, была работа руками. Вот он и работал. Двое суток. Пилил, гнул, сверлил, прикручивал, балансировал, потом опять сверлил, потом натягивал… Маркел — один из первых и лучших его работников за прошедшее время доросший до мастера экспериментального цеха, всё это время находился рядом, помогая, придерживая, перехватывая и орлиным взором ловя всё, что творил неуёмный хозяин всех местных заводов, впавший в какой-то работный транс. Так что когда то, что бывший майор делал эти почти двое суток, наконец-то обрело законченные очертания, только восторженно выдохнул:
— Вот опять чудо какое сотворили, Вась Сиясь…
— Не совсем чудо,- хмыкнул Даниил.- Просто новую игрушку.
— Для жены?
— В первую очередь,- он подмигнул Маркелу.- Повторить без меня сможешь?
Тот несколько мгновений раздумывал, после чего уверенно кивнул.
— Тогда запускай сборку.
— Скольки штук?- деловито поинтересовался мастер.
— А сколько сможете. После первой же поездки по Питеру — толпы набегут. Ну кто заплатить сможет… Так что по минимуму штук десять надо. А так вообще — сотни, не меньше.
Маркел ещё немного подумал, после чего решительно кивнул.
— Сделаем.
— Вот и хорошо. Ну а по итогам…
— Я помню,- прервал его Маркел, расплывшись в улыбке,- за богом — молитва, за царём — служба, а за вами — работа никогда не пропадут. Это все знают…
Когда Данька, пропахший углём и окалиной, ввалился в свой петербургский дом, Ева Аврора встретила его на лестнице, одетая в широкое и уже большое для неё после разрешения от бремени домашнее платье. Окинув его тревожным взглядом, она медленно подошла к нему и обняла, приникнув к груди.
— У тебя всё нормально?
— У меня для тебя подарок,- улыбнулся бывший майор, в свою очередь обнимая жену.- Пока тебе им пользоваться рано, да и для того, чтобы пользоваться, надо будет поучиться, но я уверен — он тебе понравится.
— Вот как, и что же это?
— Это называется велосипед…
Интерлюдия
— А сейчас я говорю вам, Ваше сиятельство — пойдите вон! Таким как вы не место в нашем обществе!
Граф Куровский, владелец самого большого поместья губернии, вскочил на ноги и замер, пылая лицом. Его, самого богатого помещика окрестных земель перед которым ранее лебезили не только большинство губернских чиновников, но и почти все местные дворяне (за исключением трёх-четырёх не менее богатых, но и с ними у него были вполне дружеские отношения) вот так — нагло и беззастенчиво изгоняли с заседания отделения «Общественного комитета содействия конституционной реформе», созданного в их губернии.
Граф грузно двигался по коридору, глухо матеря всех на чём свет стоит. Вообще всех — этих бестолочей из комитета, губернатора, крестьян, дворян, жену с дочерями, сына-бездельника, и, даже, самого государя… Ну как вообще ему пришла в голову мысль учредить подобный комитет? Разве суверен и его воля не есть главный источник власти? Какая, на хрен, к чёрту конституция⁈ Испокон веков существует неизменный порядок вещей — царь, аристократия, дворяне правят как суверены, как единые воля, закон и суд, каждый на своём уровне. А ныне все как с ума сошли…
Нет, если быть до конца откровенным, то поначалу он был воодушевлён опубликованным царским указом. Потому что посчитал, как и, впрочем, весьма многие, что государь, по примеру иных цивилизованных стран, решил поделиться властью с наиболее талантливыми, образованными и верными своими подданными. По примеру, но не слепо копируя! И не допустив тех ошибок, которые они уже успели допустить, и которые были абсолютно ясны тем самым талантливым и образованным. Ну это ж идиотизм давать равные права всем, проходящим по имущественному цензу. Ну что могут понимать в государственном управлении bourjeois? Как обсчитать? Как впарить гнилое сукно взамен хорошего? Или богатые крестьяне, сумевшие выкупиться из крепости — государю действительно важно знать рожь сажать в соседнем сухом логу или брюкву? Нет, любому разумному человеку понятно, что только родовая аристократия способна помочь государю в управлении страной! И главной задачей любого честного и разумного человека является всемерное продвижение именно этой и иных подобных инициатив. Всё остальное — от лукавого… Именно с такими мыслями граф и пришёл в этот «Комитет». И, поначалу, ему, даже, казалось, что есть все шансы на то, что новая, избавленная от ошибок иных народов российская Конституция, станет предметом их, с единомышленниками, общей гордости и основой процветания империи… Увы, дальнейшее показало, что он чудовищно ошибался.
Первым звоночком стало то, что спустя три месяца вышло разъяснение, запрещающие и вносить, и рассматривать предложения тех дворян, которые имели непогашенные долги в Дворянском банке. Мол, эти люди в первую голову будут заботиться не о благе отечества, а о собственных интересах, которые заключаются в том, чтобы выжать из казны денег на погашение своих собственных долгов. А России не нужна Конституция, заточенная под безудержных должников. Ибо при таком Основном законе страна быстро закончится, будучи растащена по карманам… Это разъяснение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Потому что редко кто из дворян не имел непогашенных кредитов перед Дворянским банком. Более того, поместья очень и очень многих были заложены-перезаложены не по одному разу! Причём, по большей части, это были весьма разумные и уважаемые люди, чьи беды возникли от того, что они просто пытались соответствовать дворянскому статусу. Ну не может же природный русский аристократ уподобляться какой-нибудь польской швали, у которой из всего дворянского статуса одна прадедовская сабля-корабела, а в повседневной жизни он ходит в армяке и пашет землю как обычный крестьянин? Тем более, что государь очень явственно продемонстрировал своё неудовольствие от Польши и всего что с ней так или иначе связанно… Так что — да, многим приходилось брать кредиты, чтобы давать пиры и балы, держать выезды, устраивать охоты. А как иначе-то?
