Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим

А вот отчет Вороножского по химической лаборатории был тревожным. Проблемы с катализаторами для переработки нефти становились все острее. Без современных технологий мы упирались в потолок.

Директор завода Бойков в сводке жаловался на нехватку квалифицированных рабочих, а главный инженер Нестеров требовал срочно решить вопрос с поставками специальной стали.

За окном начало темнеть. Гитара в коридоре смолкла, зато теперь оттуда доносился оживленный спор о преимуществах различных типов двигателей. Технари везде найдут повод для дискуссии.

Мысли снова вернулись к предстоящей встрече с Ипатьевым. Я знал, что он собирается уезжать из страны. Слухи об этом ходили в научных кругах. Нужно успеть привлечь его к нефтяному проекту, пока не поздно. У него бесценные знания в области катализа.

Поезд начал замедлять ход. Впереди показались огни Нижнего. Я собрал бумаги в портфель, накинул пальто. Предстояло много работы.

На перроне, я знал, меня будет встречать заводской «Полет». И где-то там, в городе, в своей маленькой квартире на Свердловской набережной, Варвара, возможно, тоже не спит, склонившись над чертежами. Если, конечно, она еще думает обо мне.

Так и есть. Меня встретили на вокзале.

«Полет» мягко катил по булыжной мостовой. За рулем сидел Бережной, по обыкновению что-то напевая себе под нос. Его массивная фигура почти полностью заполняла водительское место.

— С прибытием, Леонид Иванович, — прогудел он басом, ловко маневрируя между выбоинами. — А у нас тут новый конвейер запустили…

Первым делом я отправился на съемную квартирку. Переночевал и отдохнул. На рассвете вскочил, позавтракал, оделся и отправился на работу.

Утренний завод встретил меня привычным гулом. У проходной толпились рабочие первой смены. От печей тянуло горячим металлическим духом.

В заводоуправлении уже ждали. Бойков, грузный мужчина с вечно озабоченным лицом, встретил меня у входа:

— Наконец-то, Леонид Иванович! У нас тут столько вопросов накопилось…

В его кабинете собралось все руководство. Нестеров, худой и подвижный, как ртуть, сразу развернул чертежи новой линии. Звонарев, привычно взъерошенный, теребил рыжую шевелюру. Руднев протирал неизменные очки в медной оправе.

— Вот, смотрите, — Нестеров ткнул карандашом в схему. — Конвейер работает, но есть проблемы с синхронизацией подачи узлов. Особенно в момент стыковки кабины с рамой…

— А еще, — заметил Звонарев, — мы модифицировали подвеску. Теперь грузоподъемность увеличилась на полтонны без потери устойчивости.

Я внимательно изучал документы. Усовершенствованная модель «Полет-Д2» с выглядела многообещающе. Но те же проблемы с топливом грозили помешать запуску.

— Что показывают испытания двигателя? — спросил я, поворачиваясь к Вороножскому.

Тот нервно поправил черный халат:

— Николаус… то есть, наш новый катализатор показывает неплохие результаты. Но для массового производства качественного топлива нужны совсем другие установки.

В этот момент дверь приоткрылась. На пороге стояла Варвара в неизменном синем комбинезоне. Наши взгляды встретились, и я почувствовал, как что-то болезненно сжалось внутри.

— Прошу прощения за опоздание, — сказала она сухо. — У нас проблемы с настройкой карбюраторов на новой партии…

После совещания мы отправились в цеха. Огромное пространство сборочного корпуса наполнял лязг металла, шипение пневматики и гул голосов. Конвейер медленно двигался, унося на ленте постепенно обрастающие деталями шасси будущих грузовиков.

Циркулев, педантично поправляя пенсне на цепочке, докладывал на ходу:

— Вот здесь, Леонид Иванович, мы установили дополнительные контрольные посты. Теперь каждый узел проходит тройную проверку.

Руднев, шагавший рядом, остановился у поста сборки двигателей:

— А вот тут у нас возникла проблема с точностью подгонки коленвалов. Допуски не выдерживаются…

Я наклонился к верстаку. Действительно, на металле виднелись характерные следы неравномерного износа. Молодой рабочий, собиравший мотор, пояснил:

— Станок шалит, товарищ начальник. Который из Германии привезли. То работает как часы, то вдруг начинает гулять…

Варвара, державшаяся чуть поодаль, подошла ближе:

— Я говорила об этом еще месяц назад. Нужно менять систему охлаждения станка. При интенсивной работе возникают температурные деформации.

Она осеклась, встретившись со мной взглядом. Между нами повисло неловкое молчание.

Звонарев, почувствовав напряжение, поспешил отвлечь внимание:

— А вот здесь мы модифицировали узел крепления рессор. Теперь нам не грозят даже самые разбитые дороги.

Мы двигались вдоль конвейера, останавливаясь у каждого проблемного участка. Вороножский, похожий в черном халате на средневекового алхимика, демонстрировал новую систему контроля качества топлива:

— Видите характерный цвет пламени? Это говорит о повышенном содержании серы. А вот здесь…

К нам подошел бригадир сборщиков, пожилой рабочий с обширным брюшком:

— Товарищ Краснов, тут такое дело… С обеспечением инструментом перебои начались. Особенно с микрометрами. А без них как точность проверять?

Я записывал все замечания в блокнот. Проблем накопилось много, от банальной нехватки инструмента до сложных технических вопросов.

Но главное, что бросалось в глаза, то, что завод работал. Несмотря на все трудности, конвейер двигался, машины собирались, люди делали дело.

В дальнем углу цеха грохотал испытательный стенд. Там обкатывали новый дизель для «Полета-Д2». Варвара, что-то быстро записывая в журнал, командовала испытаниями:

— Выводите на максимальные обороты! Держите температуру! Следите за давлением масла!

Ее профессионализм всегда восхищал меня. Даже сейчас, когда между нами выросла стена отчуждения, я не мог не любоваться тем, как уверенно она управляется со сложной техникой.

Но мысли о личном пришлось отогнать. Предстояло решать насущные проблемы завода. А их накопилось немало…

Мы собрались в маленьком конструкторском бюро в боковом крыле заводоуправления. Здесь все дышало работой. Стены увешаны чертежами, на столах громоздились детали и приборы, в углу примостился самодельный испытательный стенд.

— Итак, что у нас с танковым дизелем? — я обвел взглядом собравшихся.

Варвара, стоявшая у окна, даже не повернулась в мою сторону. Только плечи напряглись, выдавая внутреннее напряжение.

Звонарев первым развернул чертежи:

— Мы доработали систему охлаждения. Теперь температурный режим стабилизировался, но… — он замялся, теребя рыжую шевелюру.

— Но что? — я чувствовал, что сейчас услышу главную проблему.

— Но все упирается в топливо, — Вороножский шагнул вперед, размахивая какими-то графиками. — Николаус… то есть, наши катализаторы не справляются. Цетановое число падает, детонация растет.

Руднев, близоруко щурясь через круглые очки, добавил:

— И это сказывается на всем. Прецизионные детали не выдерживают повышенных нагрузок при работе на некачественном топливе.

— Я предупреждала об этом еще три месяца назад, — холодно произнесла Варвара, по-прежнему глядя в окно. — Когда вы были слишком заняты в Москве.

В комнате повисло неловкое молчание. Циркулев нервно протер пенсне, делая вид, что полностью поглощен изучением каких-то формул.

— Что конкретно показывают испытания? — я старался говорить ровно, сосредоточившись на технических вопросах.

Варвара резко развернулась, подошла к столу и выложила журнал испытаний:

— Вот. При работе на существующем топливе мощность падает на тридцать процентов, ресурс уменьшается вдвое, расход увеличивается на четверть. Можете сами посмотреть результаты, — она подчеркнула последние слова с едва заметной горечью.

Я склонился над записями. Цифры были неутешительными. Без качественного топлива весь проект оказывался под угрозой.

— Есть еще одна проблема, — подал голос Звонарев. — Мы не можем наладить массовое производство без гарантированных поставок горючего. А существующие нефтеперерабатывающие заводы не справляются с запросами.