Боксер-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— Ой-ой-ой, как же больно-то, — стонал он, сидя на кровати, причем было такое впечатление, что со временем его боль не утихает, а наоборот, только усиливается. — Ребята, включите кто-нибудь свет, я хоть посмотрю, что у меня там!
Свет был тотчас же включен, и при внимательном осмотре Лева пришел к неутешительному выводу, что его лодыжка оказалась вывихнутой. Стопа его отекла и посинела, что не оставляло ни малейшей надежды на наше вечное «как-нибудь само рассосется».
— Ну вот, приехали! — вконец расстроился он. — Как же мне теперь завтра на ринг-то выходить? Мне надо бой вести, а я даже на ногу наступить нормально не могу!
— Ну что, — рассудил я, — здесь без медиков не обойдешься. Надо тебя вести к Алле. Если не хочешь на жопу приключений, когда тренера узнают.
— Не хочу… — Лева зашипел, потирая ногу.
— Ты думаешь, она сейчас его примет? — засомневался Сеня.
— Здрасте Новый год! — удивился я. — А для чего же она здесь находится-то? Медик для того и прикрепляется к спортсменам, чтобы в любой момент помощь оказать!
По правде сказать, мне и самому было не очень удобно беспокоить Аллу посреди ночи. И вообще, получалось, что мы с ней видимся все больше по ночам, что наводило на однозначные мысли и фантазии, до воплощения которых по понятным причинам было далеко, а вот разговоры об этом могли пойти по «Динамо» вполне определенные. Но делать было нечего: сейчас профессиональная помощь Аллы была нам нужна совершенно точно, а кроме нее, у нас медиков в данный момент больше не было.
Заспанная Алла, открывшая дверь на наш настойчивый стук, была так хороша, что я невольно ей залюбовался.
— Что у вас такое? — удивленно спросила она, вглядываясь поочередно в каждого из нашей троицы.
— Да вот, Лева лодыжку, похоже, вывихнул, а завтра у нас бои, — объяснил я, нехотя отвлекаясь от созерцания Аллы.
— Так, быстро несите его в комнату, — скомандовала Алла, моментально приняв деловой вид и доставая свой медицинский чемоданчик.
Пощупав разные места Левиной ноги и попросив его пошевелить ступней, Алла покачала головой и вынесла однозначный вердикт:
— Ну да, вы все правильно определили. Вывихнул ты, дружок, свою лодыжку. Как ты так умудрился-то? Да еще посреди ночи?
— А может быть, там перелом? — брякнул я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь Аллу от выяснения обстоятельств произошедшего.
— Ну ты чепухи-то не неси, — возразила Алла, с укором глядя на меня, как на нерадивого студента, забалтывающего на экзамене самый элементарный вопрос. — Если бы у него был перелом, то фиг бы он сейчас так активно ступней своей шевелить смог, пусть и через боль! Максимум она бы у него болталась в суставе. Так что нету у него никаких переломов, не выдумывайте! Холодное прикладывали?
Мы переглянулись. В суматохе никто об этом даже не подумал, хотя приложить холодное — это первое, что приходит в голову каждому человеку даже при простом ушибе, не говоря уже от вывихов.
Алла укоризненно покачала головой:
— Молодцы! А еще спортсмены называетесь!
Она достала из чемоданчика эластичный бинт и тщательно зафиксировала Левину ступню. Потом повернулась к нам и начала объяснять ситуацию дальше:
— Значит, так. Леве крупно повезло — вывих несложный, ничего серьезного. Нервы не повреждены, переломов, как я уже говорила, нет. Но потребуется вправить вывих. Я этого сделать не смогу, нужен травматолог, и потом еще на какое-то время наложить на ногу гипс.
Мы снова переглянулись. Похоже, сохранить происшествие в тайне от тренеров нам уже не удастся. Если бы не требовалось привлечение дополнительных врачей и Лева сохранил бы способность нормально двигаться, то можно было бы подговорить Аллу и никто бы ничего не узнал, а так…
— А как же турнир? — задал Лева самый идиотский вопрос, который только был возможен в такой ситуации. Впрочем, его переживания я был способен понять, как никто другой. — Мне же завтра на ринг надо выходить!
— Какой еще ринг! — Алла поправила его ногу, подложив под нее сложенную вдвое подушку. — Ты сюда-то еле доковылял! А теперь тебе ринга долго не видать. Сначала ногу нужно вправить, потом с гипсом походить, и потом еще некоторое время фиксировать ступню, чтобы вбок не искривлялась. И все это время — никаких физических нагрузок. Ну, за исключением разве что лечебной физкультуры. Так что до дальнейшего участия в соревнованиях я тебя, извини уж, допустить никак не могу. Сейчас пойду на вахту, вызову скорую, и пусть они тебя везут в больницу, вправлять ногу и гипс накладывать.
С этими словами Алла вышла, а мы продолжали переглядываться друг с другом, осмысливая произошедшее. Да, таких последствий от наших ночных приключений мы точно не ожидали! А с другой стороны — я же сразу говорил: не надо никаких посиделок с картами устраивать, добром не кончится! Ну и вот, пожалуйста — доигрались-довыпендривались. А пошли бы просто спать по своим комнатам, как я — сейчас благополучно видели бы свои десятые сны за ночь и все было бы нормально.
— Да, дела… — расстроенно протянул Лева. — Подвел я команду, похоже…
— Да ладно тебе, — ответил Сеня. — Это с каждым может случиться.
— Что теперь будет-то? — Лева вопросительно посмотрел на меня. Кажется, я впервые видел его таким растерянным. От его привычной самоуверенности и иногда даже нагловатости не осталось и следа.
— Что будет, что будет… — задумчиво проговорил я и вдруг сам поразился той мысли, которая пришла мне в голову. — А будет, друзья мои, то, что наш герой Денис Бабушкин, как он и планировал, все-таки получит свой шанс выйти на замену!
Глава 20
— Так, я что-то не понял! А это что еще за дела?
Голос Григория Семеновича гремел на весь коридор. Стояло ясное, солнечное утро, спортсмены-участники турнира, потягиваясь и позевывая, выползали из своих номеров. А наши любимые тренера, как обычно, контролировали наши действия по распорядку дня — уж слишком велика была ответственность на этом турнире, слишком многое стояло на кону.
Мы тоже умылись, переоделись, и в ожидании организованного похода на завтрак столпились на лестнице. Вот тут-то и всплыла история с Левиной ногой. Он уже успел в сопровождении друзей сгонять в больницу и теперь его загипсованная конечность ярко выделялась среди всех здоровых ног динамовцев.
— Да это я так… на лестнице подвернул, — Лева ответил таким голосом, который не заставлял даже сомневаться в том, что он придумывает версию на ходу.
Григорий Семенович вскинул бровь, как сыщик, который понимает, что подозреваемый врет ему в глаза:
— На лестнице, значит? А выступать можешь?
Вообще говоря, вопрос был странный — какие могут быть выступления с гипсом на ноге? Но, видимо, тренер задал его больше «на автомате».
— К сожалению, доктор отстранила, — Лева вздохнул, и этот вздох получился у него намного искреннее любых его слов. Все-таки уж что-что, а выступить ему точно хотелось.
— Ой-ой-ой, вот это новости, — сокрушенно протянул Григорий Семенович. Еще раз посмотрев на ногу Левы, он задумался. Вдруг он перевел взгляд на Бабушкина, который стоял чуть поодаль и наблюдал за происходящим. — Ну что, Дениска? Видимо, настал твой час! Вон видишь, Левка-то у нас на ровном месте умудрился ногу подвернуть. Значит, не зря ты с нами поехал. Твой шанс, понял?
Дениска гордо вскинул подбородок.
— Зато теперь в моей весовой категории первое место нам точно обеспечено, — ехидно заявил он.
— Э! — возмутился Лева. — А я что, по-твоему, первое место не взял бы, что ли?
— А я не с тобой разговариваю, сопля зеленая! — хмыкнул Бабушкин.
— А ну-ка цыц! — оборвал их Григорий Семенович. — Вот здесь и сейчас для полного счастья нам только ваших споров и не хватало!
Он хотел сказать что-то еще, но тут к нему подошел какой-то мужик в пиджаке — может быть, тренер конкурирующего клуба, а может, кто-то из числа организаторов — и начал что-то негромко говорить ему на ухо. Я навострил уши и смог подслушать часть их разговора:
