Удар акинака (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

До турецкого берега, у которого встретил крейсер «Кагул» дошли без происшествий. После чего броненосные колонны разделились. Правая выдвинулась к азиатскому берегу, а левая начал неторопливо сближаться с батареей Килия, расположенной на европейском берегу. На всех кораблях орудия были заряжены «ввиду неприятеля». Все ждали, чем ответять на угрожающие маневры флота турки. Однако орудия Килии молчали и непонятно было, брошена батарея или просто турки ждут более удобного случая. Зато не выдержали нервы у канониров батареи азиатского берега Эльмас, выпаливших из своих девятисантиметровок по двигающимся в сторону пролива броненосцам. Снаряды упали так далеко от бортов, что Эбергард даже подумал, стоит ли стрелять в ответ. Но тут своих соратников поддержали батареи Филь-Буруну и Анатоли-Кавак. С первой в сторону броненосцев выстрелили стопятидесятимиллиметровых, а вторая добавила к ним залп из четырех тристапятидисятидвухмиллиметровок. Ни один снаряд в корабли не попал, хотя пара стопятидесятимиллиметровых и один тристапятидисятидвухмиллиметровый легли близкими накрытиями. Эбергард приказал открыть огонь. Броненосцы последовательно проходя точку поворота делали залпы из девятидюймовок и шестидюймовок, нащупывая дистанцию до обеих батарей сразу. В это же время броненосцы левой колонны подошли к европейскому берегу и дали залп по батарее Килия. Но батарея продолжала молчать и тогда с транспортов, прикрываемых от возможного обстрела броненосцами, спустили шлюпки. Батальоны Шестнадцатого стрелкового, имени Александра Третьего полка, под командой полковника Бискупского начали высадку. Флагман второго броненосного отряда, адмирал Покровский, подумав, оставил на всякий дрейфовать напротив места высадки «Синоп» и крейсер «Очаков». А своему броненосцу и идущему мателотом «Георгию Победоносцу» приказал двигатся к првой колонне. Таким образом к двенадцати двенадцатидюймовкам, шести девятидюймовкам и семи шестидюймовкам, а также восемнадцати стодвадцатимиллиметровкам бортового залпа кораблей Эбергарда добавились еще четыре двенадцатидюймовки и четыре девятидймовки с броненосцев Плансона. В результате интенсивного обстрела, после примерно дюжины залпов главного калибра, турецкие батареи прекратили огонь. Воздухоплавательный крейсер даже не успел поднять аэростаты, с которых планировалось корректировать огонь, в воздух.

Пока броненосцы перестреливались с азиатским берегом, первые шлюпки достигли европейского. Высадившиеся стрлки настороженно пробирались к молчаливым стенам форта, с опаской поглядывая на торчащие стволы шестерки тяжелых орудий. Но как оказалось, здесь, на европейском берегу турки не собирались держать оборону. Убедившись, что батарея брошена, полковник Бискупский приказал начальнику охотничьей (разведывательной) команды капитану Малиновскому выдвигаться в сторону деревни Буюк-Дере. За ним должен был отправиться, как только соберется полный состав, первый батальон во главе с подполковником Станкевичем.

В это же время в сторону Буюк-Дере выдвинулся неполный пехотный батальон болгарской армии. Неполный, потому что больше трети солдат лежало по госпиталям, причем в основном страдая от болезней. А к бухте Золотой Рог приближались корабли международной коалиции…

Так был сделан еще один шаг к Великой войне.

Падение империи

Последний великий султан

Османской империи

скончался в 1566 году.

С преемниками ему не повезло…

Из интернета

« Ey gaziler yol g ö r ü nd ü yine

garib serime,

Dağlar, taşlar dayanamaz,

benim ah ü zârıma».[1]

Великая империя, раскинувшаяся в свое время от океана до океана и владевшая землями на трех континентах, агонизировала. На протяжении шести веков своего существования она считалась одной из могущественных исламских империй. Но уже почти двести лет эта империя медленно и неторопливо слабела и теряла свои земли, приобретая славу «больного человека Европы». Теперь же наступил видимый всем финал. Армия, некогда заставлявшая дрожать европейские столицы, не могла удержать стены столицы от войск противника. Флот вообще никто уже не учитывал всерьез, кроме мелких стран, способных разориться от приобретения одного крейсера. Империя погибала и погибала так, как гибнут великие империи — грязно и кроваво. И особенно кроваво ввиду некоторых привычек подданных этой азиатской империи…

Петр сидел на чердаке посольства около пулемета Максим и внимательно следил за происходящим на улице. На противоположной стороне, у шведского посольства опять началось непонятное движение. Очень уж этим фанатикам хотелось вырезать «неверных». Шведов вон вырезали, да так, что только один охранник и спасся. А вот с русским посольством ничего не получилось, в отличие от шведских охранников, русские казаки спать на постах не привыкли. Так что пришедшие «резать горло» сами попали на расправу. Кубачинские кинжалы, как оказалось, могли резать горло не хуже турецких. К тому же пластуны действовали ими более умело, чем потомки янычар. В результате сотрудники посольства успели подняться. Женщин и детей, а также сугубо гражданских чиновников во главе с послом укрыли в комнатах в центре здания. А все, способные держать оружие заняли оборону. Анжу и его помощник — на чердаке, на котором заранее оборудовали пулеметную точку. Поэтому когда с первыми лучами солнца пошла основная толпа погромщиков, вооруженная чем попало, от армейских винтовок до винчестеров и ножей, ее встретили пулеметные очереди и залпы винтовок охраны. Успевшие добежать до забора так и повисли на нем безжизненными манекенами. Остальные, поняв, что сейчас их будут убивать, с дикими криками начали разбегаться, поливаемые безжалостным свинцовым дождем. Большинство так и осталось лежать на брусчатке. Убитые молча, а раненые кричали и стонали до тех пор пока случайная пуля не прерывала их мучения. Или до тех пор, пока силы их не покидали и они могли только негромко хрипеть. «Но кажется, — подумал Анжу, — даже валяющиеся на улице и повисшие на решетках забора трупы этих османских фанатиков нисколько и ничему не научили». Он еще раз внимательно всмотрелся в происходящее на той стороне улицы. Немного подумав, дал короткую очередь. Двое упали, убитые или тяжело раненые. Уцелевшие из нагло собравшейся небольшой группы турки стремительно разбегались, словно тараканы от тапка, и прятались кто куда. Но тоже не все. Сухо щелкнул выстрел из винтовки и к двоим «мученикам за веру» добавился еще один явный труп. Стрелял, как понял Анжу, полковник Хольмсен из своего личного «маузера» с телескопом[2]. Поэтому, скорее всего сейчас очередной предводитель этих азиатов отправился на тот свет и некоторое время, можно надеяться, будет тихо.

Петр отвлекся от созерцания улицы и осмотрелся. В видимой над крышами части неба количество дымных столбов, поднимающихся над горящими домами, не увеличилось. Видимо до мародеров и желающих «резать неверных» дошло, что устраивать поджоги опасно для них самих. А может быть в город все же вошли болгары или высадили десант русские, а может быть и англичане. И начали наконец наводить порядок. Только вот не оказался бы этот европейский порядок для русского посольства хуже, чем нынешний беспорядок, в очередной раз подумал Анжу. Заодно припомнив, как его удивил посол Чарыков, неожиданно оказавшийся приличным и инициативным начальником. А не закоренелым чинушей, способным только вести нудные и безрезультатные переговоры с османами. Но едва стало ясно, что болгары вышли к Чаталджинским позициям и в итоге могут оказаться в Константинополе, Николай Валериевич приказал военному агенту Хольмсену и Анжу готовится к возможным беспорядкам. По его распоряжению женщин и детей из семей сотрудников посольства и желающих уехать русских поданных отправили на специально арендованном французском пароходе «Виль де Пари» в Севастополь. Одновременно он приказал отправить туда же с частью архива и стоявшую в Стамбуле стационером канонерскую лодку «Донец», заодно и уменьшив персонал посольства до самого минимума. А еще, тоже по приказу посла, закупили и припрятали в подвалах запасы пищи и воды.