Алексей Лукьянов - Цунами - 1: Сотрясатели Земли
Народ покатывался. Те, кто не понимал по-русски, спрашивали, в чем дело, им переводили, и байка распространилась по аэропорту.
Объявили самолет до Москвы, но Виксе уже не верилось, что они доберутся до дома. Викса думала, что это приключение будет бесконечным. Почти три месяца не видела родителей. Через две недели в школу. Сейчас что-нибудь случится: или на полпути откажут двигатели и они будут вынуждены сделать аварийную посадку в какой-нибудь Саудовской Аравии или Финляндии; или террористы захватят борт и направят его в Израиль или Исландию; или вообще инопланетяне захватят и доставят на Сириус...
От всех этих горестных мыслей она заснула, да настолько крепко, что пропустила обед и даже посадку. Глеб разбудил ее, когда почти все пассажиры вышли.
— Вставай, красавица. Нас приветствует город-герой Москва!
11О том, что его гонят, словно корову в загон, Мезальянц догадался далеко не сразу, а только тогда, когда в течение недели добрался до Франции и собирался уже отправляться дальше на запад.
Странные фигуры на периферии зрения Иван Иванович стал замечать уже через день после овладения предметами. Прозрачные, практически незаметные при свете дня существа, в сумерках все явственней маячили на границе «слепой зоны». Повернешь голову — и нет никого. Но если скосить эдак кокетливо взгляд, то видно несколько привидений.
Сначала Мезальянц думал, что это побочный эффект. Мало ли, какие галлюцинации могут возникнуть при изменении цвета радужки? Но количество призраков менялось: иногда их было пятеро, иногда — двое, даже вдевятером собирались. То ближе, то дальше, то кучно, то по одному, то слева, то справа. Нет, это не было галлюцинацией. Но что тогда? Новая методика ниндзюцу?
Несколько раз Иван Иванович пробовал оторваться от преследования, преодолевал ежедневно сотни километров, но таинственные призраки настигали всюду, причем в самых неожиданных местах: в общественном туалете или в душевой гостиничного номера.
Время от времени призраки исчезали, и тогда Иван Иванович гнал во весь опор, но стоило ему расслабиться и выбрать новое направление, как появлялись вновь. Таким манером они довели Мезальянца до Ла-Манша. И тут Иван Иванович взбунтовался. До него наконец-то дошло, что преследование начиналось всякий раз, как он забирал слишком круто к северу или к югу. Именно в этот момент ему пришла в голову замечательная мысль, как правильней всего использовать артефакты. На Кавказе началась очередная заварушка. Все газеты и телеканалы судачили только о «Мусульманской добровольческой дивизии» и их дерзкой операции. Мезальянц знал, кому на руку эта операция, и можно сделать очень красивое и суровое заявление на весь мир, чтобы остановить эту войну. Ну ведь и дураку ясно, что на этой войне наживется горстка людей, среди которых, между прочим, и Первый.
Иван Иванович сделал разворот на сто восемьдесят градусов и отправился обратно. Но сначала он позвонил в Москву, на конспиративный телефон.
В первую же ночь прозрачные соглядатаи пошли в наступление.
— Вам отдали артефакты не для личного пользования, — сказали они, окружив кровать Мезальянца бесплотным кольцом.
— Убедите меня, — сказал Мезальянц. Он не верил в призраков.
— Вы должны использовать предметы в определенных местах, последовательность воздействий имеет большое значение, — продолжали духи.
— Неубедительно.
— Вы не можете!
— Могу. И если не прекратите меня преследовать, смогу прямо сейчас.
— Мы отберем у вас предметы.
— Валяйте, я посмотрю.
Нашли ребенка. Если бы могли, забрали бы уже у близнецов.
Прозрачные не отстали ни в эту ночь, ни в последующие, да и днем капали на мозги. Иногда Мезальянц взрывался и орал на них прямо среди улицы, или в ресторане, или в другом людном месте, и тогда люди опасливо отходили в сторону или отсаживались: мало ли, что на уме у этого психа. Иван Иванович быстро брал себя в руки, говорил, что его специально выводят из себя, и на какое-то время успокаивался. Но преследователи решили взять его психику измором — и делали успехи. Мезальянц никак не мог понять технологию их прозрачного камуфляжа: не то новейший хитрый светопроводящий материал, не то эти гады на самом деле где-то неподалеку, а Иван Иванович видит только голограммы.
В ночь на семнадцатое августа Мезальянц остановился в гостинице на берегу Мраморного моря. От недосыпа у него были красные глаза и бледное лицо, и когда Иван Иванович решил принять душ и сбрить почти недельную щетину, он почти не узнал себя в худом осунувшемся разноглазом человеке.
Эк они меня обработали, подумал Иван Иванович.
— Посмотрите, во что вы превратились, — сказали прозрачные, стоя за спиной. — Вам нужно отдохнуть.
— Дайте побриться спокойно.
— Отправляйтесь в Соединенные штаты, в Калифорнию. Там мы оставим вас в покое, а вы сможете насладиться...
— Достали...
Не умывшись, Мезальянц вышел из ванной и включил телевизор. Шли новости. Освещались последние события в России, в том числе перестановки в Совете Безопасности. Первый продвинулся еще на одну ступеньку.
Глупо было ожидать, что Свиридов всерьез отнесется к ультиматуму. Это, в общем, и не ультиматум был, а предупреждение — беги, командир, куда подальше, скоро будет жарко. Неясно, правда, послушался командир или только рукой у виска покрутил. Но это уже Ивана Ивановича не касалось, он сделал все что мог и теперь собирался сделать все что хотел.
На самом деле Мезальянцу вовсе не нужна была голова Первого. Не Первый, так кто-нибудь другой рвался бы к власти, и не факт, что было бы лучше. Иван Иванович хотел, чтобы там знали: он жив, на свободе и обладает тем, чем хотел обладать Первый, да и любая другая шишка. Иван Иванович хотел, чтобы там испугались.
А они не испугались. Мало того, Первый еще и на ступеньку выше приподнялся. Об этом Мезальянц узнал из вечерних новостей. Никакой паники в Кремле, никто не бежит за границу в женском платье, никто не отрекается от завоеваний новой власти. Всем хорошо, все довольны.
Поэтому стоило эти довольные рожи сделать постными. Прямо сегодня. Прямо сейчас.
— Нет! — сказали прозрачные. — Не здесь! Здесь нельзя! Это не то место!
— По-моему, весьма подходящее, — огрызнулся Мезальянц. На груди у него висел барсук, в кармане куртки лежала и ждала своего часа мышь. Иван Иванович решительно вышел на балкон.
Опора под ногами показалась какой-то неубедительной. Если тряхнет сильно — чего доброго, свалишься вниз и ноги переломаешь. Не обращая внимания на вопли прозрачных, он спустился вниз, вышел на улицу и отправился искать место попросторней, чтобы случайно забором не придавило.
Место нашлось недалеко от набережной, пешеходная зона со скамейками, фонтанчиками для питья, уже пустынная в это время суток.
Мезальянц остановился возле небольшой карусели, почесал затылок: что делать-то? Просто взяться за амулет? А дальше что? Ногой топнуть или дунуть?
— У вас неполный комплект! — вновь начали зудеть призраки. — Вы не сможете контролировать процесс!
— Близнецы же смогли.
— У них был петух! Третий предмет позволяет интуитивно соизмерять силу, направление и время воздействия. Вы не сможете! Человеческий мозг не в состоянии воспринимать все параметры сразу!
— А мне и не надо, — ответил Мезальянц. — Посторонись, зашибу.
Сначала ничего и не произошло. Только волосы на голове затрещали от статического электричества. Иван Иванович почувствовал себя электрофорной машиной, в лейденских банках которой скопилось сто тысяч вольт. Внимание: разряд!
Мезальянц увидел миллионы светящихся рубиновым светом нитей. Какие-то из них располагались равномерно, крест-накрест, иные захлестывались одна на другую, некоторые спутывались в колтуны.
— Если вы потянете хотя бы за один силовой меридиан, вам может не поздоровиться. Эта зона и так сейсмически нестабильна.
— В Калифорнии тоже, — не своим голосом отвечал Мезальянц.
Зрелище было одновременно ужасающим и прекрасным, он не мог оторвать взгляда от этой мешанины. Он прекрасный аналитик, он разберется. Начнем с простого: развернем вот эту петельку...
Земля, словно батут, вогнулась и вспучилась. Карусель, стоявшая неподалеку, сорвалась с оси и, бешено вращаясь и завывая рассекаемым воздухом, пронеслась над Иваном Ивановичем, едва не отрезав ему голову. Город мгновенно проснулся: запричитали автомобильные сигнализации, закричали птицы, в некоторых окнах зажегся свет.
— Осторожнее! — послышался окрик прозрачных, но Мезальянцу было уже не до них.
Петля распуталась, но в переплетении силовых меридианов, произошли разительные изменения: где-то некрасиво выперли узлы, где-то, наоборот, лопнули вполне красивые и аккуратные квадратики.
— Мать вашу. — Мезальянц решил закрутить петлю обратно, но сделал еще хуже. Меридиан, который он только что выпрямил, видимо, был под напряжением и от повторного вмешательства лопнул. Свободный конец вырвался из руки и унесся в глубь города, вызывая деформацию и вибрацию других меридианов.
