Антон Требунский - Ганза. Книга 1
Фигура попыталась еще раз сжать кулаки, но я швырнул пригоршню пыли в лицо некроманту, надеясь, что хоть немного ее долетит до него сквозь дождь.
— Perinde ac cadaver! — прорычал я и в этот момент боль скрутила меня. Казалось, в голову вонзились тысячи раскаленных иголок, проникая сквозь череп прямо в мозг. Руками я зажал уши, которые рвало на части диким криком, невесть откуда взявшимся здесь.
Придя в себя, я обнаружил, что стою на коленях, держась руками за голову, и меня выворачивает наизнанку. Меча у меня не было, он валялся брошенным рядом — я мог дотянуться рукой. Это стоило мне больших усилий, но я поднял оружие и встал на ноги, разворачиваясь к некроманту. Краем глаза я заметил, что Альберт тоже обрел рассудок и медленно приподнимается на локтях, тряся головой.
Некромант стоял, покачиваясь и раскинув руки в сторону, словно пытался удержаться на натянутой над пропастью веревке. Он кренился то назад, то вперед, кулаки его сжимались и разжимались, но уже не причиняли нам вреда.
Я шагнул к магу. В тот же момент взгляд его стал осмысленным — он сжал перед собой кулаки. Я почувствовал лишь покалывание в коленках и снова сделал шаг вперед. Мне было так же плохо, как и ему; но у меня был меч, а у него — нет.
Некромант сипло прокаркал что-то вроде:
— Aeterna nox, — насколько я смог разобрать его слова.
Сначала мне показалось, что я ослеп. Я рванулся влево… и выбежал из облака тьмы, опустившегося на то месте, где стоял чародей. Я подождал несколько секунд, чувствуя постепенное возвращение сил. Кисть уверенней сомкнулась на рукояти меча, а сама рука перестала дрожать.
Тьма рассеялось, но в нем никого не осталось. Лежала лишь пустая склянка. Очевидно в ней было это облако, которое маг выпустил и сбежал, пользуясь его прикрытием.
Я вернулся к Альберту. Он лежал на боку, опираясь на локоть. Его рвало. Подождав, пока ливонец опустошит свой желудок, я помог ему подняться, сунул в руки флягу с вином и отправился искать Себастьяна.
Фон Вормсвирген лежал лицом вверх там, где его настиг первый удар некроманта. Скомканный плащ сбился с плеч и мок в грязи под Себастьяном. Рубаха на его груди была разодрана, словно он задыхался. Сейчас граф лежал неподвижно. Я приложился ухом к его груди и услышал слабый, медленный перестук сердца.
— Жив, — облегченно выдохнул я.
В это время за моей спиной возник Альберт, откинувший опустошенную флягу в грязь.
— Поднимаем его и несем в город. Если ему не помочь как можно быстрее, будет поздно.
Мы срубили два деревца и кое-как соорудили волокушу из плащей. Закатив на нее Себастьяна, я взялся за жерди и медленно двинулся к городу. Альберт побрел вперед, надеясь добраться до пригорода раньше и позвать кого-нибудь на помощь.
XXVI
Одетый в камзол с воротником куньего меха, гость стоял перед своим собеседником. Человек в черном что-то черкал в толстой книге, усмехаясь себе под нос.
Он выглядел так же, как и на прошлой встрече — черная ряса, низко надвинутый капюшон. Монах-бенедектинец, ни дать, ни взять. Разве что не хватает распятья на груди.
Человек в черном поднял голову, отложил перо и проскрипел:
— Так в чем же дело? — голос его стал еще неприятней, чем в предыдущий раз. Казалось, он был простужен или его совсем недавно сильно ударили в кадык. — Почему этот юнец в Оснабрюке носил амулет, который дал тебе я?
— Он был послан мастером Болем к тем троим шпионам, вернувшимся из Амстердама. Я собирался таким образом привлечь ваше внимание и думал, что вы сможете понять, что означало это послание.
— Да, гонец многое рассказал мне, — усмехнулся человек в черном. — Потом…
Он многозначительно замолчал. Гость тоже молчал, но с тщательно скрываемым страхом.
— Что ты можешь мне о них рассказать? — спросил человек в черном у гостя после очередной записи своей книге.
— Я знал одного из них, капитана Дитриха Штадена. Мне приходилось сталкиваться с ним по долгу службы.
— Он высокий и светловолосый? Голубые глаза, узкие губы?
— Нет, это Себастьян Вильгельм Иоганн, граф фон Вормсвирген. Один из лучших наших специалистов в области денег и банков. Он иногда приезжает в мой город с ежегодной инспекцией, проверяя затраты и доходы.
— Экономист, значит, — что-то пометил у себя в книге человек в черном. Гость продолжал рассказывать.
— Дитрих Штаден будет повыше его ростом и пошире в плечах. Темные волосы, кареглазый…
— Все, понял! — оборвал его человек в черном. — Что-нибудь еще?
— Они вернулись с неделю назад в Бремен и имели долгую беседу с мастерами Болем, Штейнманом и Дункелем. Вскоре после этого был собран совет Верховного Магистрата, где был принят ряд решений о военной помощи имперскому дому Габсбургов и об ужесточении контроля информации. В связи с этим мне было несколько затруднительно выбраться из города.
— Беседа с верховными мастерами Ганзы, — повторил человек в черном. — Так-так.
При выражении «верховные мастера Ганзы» гость недовольно поморщился.
— Расспросив одного из помощников мастера Боля, я узнал, что речь шла о противостоящем Союзу маге, связанном с Ост-Индскими компаниями.
Человек в черном потянулся, рассмеявшись.
— Я встречался с этими тремя. Но я был не готов, а они примерно предполагали с кем встретятся. Мы обменялись ударами и разошлись. Двоих я сумел повергнуть, а третий, этот твой Штаден, оказался слишком хитер. Не предполагал наличия у него этой дряни, — он закашлялся, достал платок, утер им лицо под капюшоном, затем в раздражении отбросил запятнанный кровью лоскут ткани на пол.
— Но они все в добром здравии, — удивленно заметил гость.
— Еще бы, с вашими-то возможностями. Один мастер Штейнман чего стоит, — на мгновение показалось, что в голосе человека в черном прорезалась зависть. Но потом это ощущение исчезло.
Хозяин снова потянулся к перу и принялся делать пометы в гроссбухе. Гость рассматривал небогатое убранство комнат.
— И много у вас таких комнат по империи? — он встречался с человеком в черном уже в четырех городах империи. И в каждом из них у человека в черном были либо свои дома, либо комнаты в гостиницах, за которые было заплачено задолго вперед.
Ответа не последовало и гость продолжил ждать.
— Пришло время для очередного удара, — сказал внезапно человек в черном, отрываясь от записей. — Но не сейчас, гораздо позже.
Гость вопросительно поглядел на хозяина, но не решился ничего спрашивать. Молча можно узнать гораздо больше, чем торопливо задавая вопросы.
— Третьего дня, у Луттера-на-Барренберге, граф Тилли с имперским войском сошелся в битве с объединенными армиями Кристиана IV и Евангелической унии.
Гость напряженно слушал, стараясь не пропустить ни слова.
— У Кристиана Датского было двенадцать тысяч пехоты, пять тысяч кавалерии и выступающий на его стороне шеститысячный отряд дворян-униатов. С Тилли пришли десять тысяч пеших воинов и восемь тысяч всадников…
XXVII
Маги тихо напевали свои заклинания над колдовской машиной, похожей на требучет или огромные аптекарские весы с двумя чашками.
— Ждем, ваша милость, — тихо объяснил фельдмаршалу представитель Ганзейского союза.
Ставка располагалась на отлогом холме, с которого можно было окинуть взором все поле будущей битвы. С юга равнину ограничивала река Барренберг, на которой стоял замок Луттер. Отсюда прекрасно были видны его башни с гордо реющим флагом Датского королевства. Подступы к замку защищали бастионы, спешно возведенные королем Кристианом.
На севере чернел Вальденский лес, надежно прикрывавший левый фланг войск Священной Римской империи. Оттуда до имперского лагеря доносился стук топоров — рубили деревья для машины магов.
Фельдмаршал Иоганн Церклас Тилли, главнокомандующий имперскими войсками, был уже шестидесятипятилетним старцем. Но несмотря на свой преклонный возраст, он и поныне носил доспехи, готовый при случае вступить в бой. Седые волосы длинными, жидкими прядями торчали из-под капеллины. Этот шлем когда-то принадлежал Фридриху Пфальцскому, которого Тилли разбил у стен Праги четыре года назад. Тем сражением началась война, бушующая и по сей день.
Тилли был одним из наиболее известных полководцев своего времени. Известный не воинственностью или личной храбростью, а количеством побед, одержанных на поле боя. Этим он выгодно отличался от большинства других командующих империи или ее противников. Его карьера начиналась в испанской армии, пока в 1605 году император Рудольф не пригласил его на службу к себе, в Вену. Но и там Тилли не задержался надолго: в 1610 году Максимилиан Баварский предложил ему встать во главе войск Католической лиги. Будущий фельдмаршал одержал несколько значительных побед над униатами, доказав тем самым, что выбор Максимилиана был верным. Взошедший в 1619 году на престол Фердинанд II был, в противоположность Рудольфу, ярым католиком. Поэтому между троном и Католической лигой сразу же установились самые дружественные отношения. Император стал патроном Лиги и Тилли нередко приходилось командовать союзными войсками. Фердинанд назначил его «фельдмаршалом всех католических войск», при том, что существовал еще и имперский фельдмаршал граф Паппенгейм. Сейчас под началом Тилли находились войска как Лиги, так и императорские.
