Александр Богатырёв - Марсианин
Неожиданно поступило сообщение от спасателей, которые по общей связи услышав о затруднениях связистов, вдруг указали, что в одном из секторов, что они обследовали, как раз лежит "какая-то железяка, похожая на вышку-ретранслятор".
Как ни странно, но место, которое они указали, было не просто на другом конце Зоны, но ещё и заведомо не могло быть местом для такого сооружения. В том месте пара населённых пунктов, что необходимо было покрыть связью, оказывались вне зоны охвата.
Тем не менее, оба вертолёта, и военный и гражданский, с бригадой ремонтников-связистов, немедленно отбыли в том самом направлении.
Пока летели, на земле, в координационном центре также сильно заинтересовались этим казусом. Неожиданно вышел на связь какой-то генерал и потребовал дополнительных рапортов от каждого.
Отрапортовали.
Только там на земле, это видно никак не прибавило никому понимания ситуации и они просто стали дожидаться развития событий.
А события приняли вскоре неожиданный поворот.
В указанном месте действительно лежала вышка. Действительно, на ней видны были антенны. По всему видно было, что она рухнула совсем недавно. И, что очень удивительно, рухнула по причине плохого закрепления. И основание башни и растяжки уже издали, с воздуха, производили впечатление весьма хлипких. Это было не просто необычно. Это было вопиющим!
Опять прошарили датчиками окружающие площади.
Снова получили то же самое — опасности не было.
Дали разрешение на посадку ремонтникам. Те тут же нырнули вниз и дружно вцепились в поверженную вышку. Военный вертолёт в это же время сделал несколько кругов по окрестностям и вернулся обратно.
Даже сверху было ясно видно, что ремонтники в явном замешательстве. И замешательство у них какое-то весьма глобальное. Дмитрий как раз смотрел на одного из них, который стоя на балках обескуражено разводил руками и что-то заяснял стоящему внизу. По виду — бригадиру.
— Командир! — Дмитрий обратился к командиру экипажа, — нам, похоже надо сесть и выяснить, что там происходит. Мне кажется, что без нас там не обойдутся.
Командир посмотрел сначала на Дмитрия, потом вниз, прикидывая в уме куда и как завернуть машину. После кивнул и повёл вертолёт вниз. Ремонтники, облепившие вышку, заметив заход на посадку военного вертолёта, побросали свои дела и уставились на это зрелище.
По большому счёту им смотреть на посадку было нечего. Все уже успели привыкнуть к виду и "повадкам" нового вертолёта. Но то, что они нашли, спустившись вниз, настолько не лезло ни в какие ворота, что они дружненько решили временно переключиться хоть на что-то, только бы отвлечься от бредовости складывающейся ситуации.
Подняв тучу снежной пыли пополам с разнообразным мусором, что насыпалась поверх снега во время "бурана", вертолёт благополучно приземлился в пятидесяти метрах от вышки и вертолёта ремонтников. Ремонтников от этого посыпало и снегом и мусором. Но они как-то даже и не обратили на это внимание.
Когда пилот заглушил двигатели, Дмитрий открыл дверь наружу и осторожно высунул нос за пределы кабины. Всё было вполне обычно и привычно.
Подхватив портативную версию своих измерителей, он спрыгнул в снег, тут же провалившись выше колен. Василий также изготовился, было, последовать за Дмитрием, но, увидев глубину снега, тут же передумал, ограничившись тем, что просто стал наблюдать изнутри вертолёта за происходящим.
Всё это время ремонтники молча, со своей поверженной железины наблюдали за тем, как прибывший физик барахтается в неожиданно глубоком для него снегу. Дмитрий тем временем справился таки с возникшим затруднением, приноровился и протоптал свою версию траншеи в снегу по направлению к облепившей упавшую вышку бригаде.
— И что тут у вас? — запыхавшись спросил он у того, кто показался ему бригадиром. Тот же в ответ только выматерился.
— Так что за проблема? — стал настаивать Дмитрий.
— Что за проблема? — истерически посмеиваясь, свесив ноги вниз спросил тот самый ремонтник, что недавно так картинно разводил руками, — да в том, что эта вышка и аппаратура не наши!
— В каком смысле "не ваши"?! — удивился Дмитрий.
— В перпендикулярном смысле! — неудачно съязвил ремонтник.
— А если по-человечески объяснить?
— А по-человечески никак! Вот сам залезай сюда и посмотри.
Дмитрий машинально посмотрел на указатели своей аппаратуры, и как всегда не найдя ничего угрожающего сбросил сумку с нею в снег и полез наверх. Ремонтник, видя серьёзность намерений Дмитрия подал тому руку, вытянул его наверх.
— Крепко стоишь? — спросил ремонтник, — так вот, держись покрепче и смотри сюда.
Он сначала ткнул на корпуса аппаратуры с незнакомой маркировкой, а после указал в нутро одного из контейнеров у которого от удара слетела крышка. Даже не особо разбирающийся в тонкостях электроники приёмо-передающих станций сотовой связи Дмитрий тут же понял, что имел в виду связист. Маркировка как блоков, так и отдельных деталей нутра аппарата были как минимум наполовину выполнена на английском языке.
В отличие от связиста Дмитрий сразу же понял ЧТО он перед собой видит и откуда ЭТО здесь могло взяться. Тем более, что ему в глаза бросилась одна из дат выпуска детали — 2002 год.
Дмитрий побледнел. Внутри всё похолодело. Руки предательски задрожали.
— Эй-эй, парень! — ремонтник властно и жёстко взял Дмитрия за руку, — ты эт чего?! Ты смотри не сверзись вниз, а то тебя тут спасать ещё придётся.
Дмитрий взял себя в руки и уже более трезвым и понимающим взглядом обвёл несуразную вышку. Эмоции ещё боролись с новой реальностью, но рассудок уже затвердил: иного объяснения тут быть не могло.
— Дима! Чего там такое?!
Нетерпеливый Василий, видя, что без него творится что-то действительно из ряда вон выходящее, потерял терпение и решил криком выяснить что же происходит.
Дмитрий поднял было руку, но слова в горле застряли. Оценив состояние физика, занервничал, наконец, и ремонтник. Он вцепился в руку Дмитрию и уже дрожащим голосом полушёпотом справился.
— Слышь, товарищ, что тут происходит? Куда мы вляпались? Радиация?! Тут радиация?
— Нет. Тут нне радиация, — наконец выдавил из себя Дмитрий, — но на всякий сслучай, ддумаю надо отсюда сввввалить по дддобру-позздорову!
Бригадир, стоящий внизу, видно этот диалог тоже услышал. Он на несколько секунд потерял дар речи, но когда он ему вернулся, оказалось, что остались у него слова только матерные. Он подпрыгнул, замахал руками, будто собрался лететь как птица и разразился мощнейшей тирадой "на чисто русском диалекте". Всё, что поняли из его экзерсисов члены бригады, это то, что надо срочно сваливать. Восприняв это как директиву к немедленному исполнению, бригада посыпалась с останков вышки и рванула по направлению к своему вертолёту прямо по снежной целине.
Пилоты вертолётов, видя, что происходит что-то экстраординарное, поспешили завести двигатели. Но тут опять случай вмешался. Кто-то особо глазастый из ремонтников вдруг остановился и, вглядевшись в дальнюю стену изломанного и поваленного леса, вдруг заорал, показывая в том направлении. А там действительно, утопая в снегу, по направлению к ним брела устало фигура человека в бело-синем лыжном комбинезоне, с надписью на груди по-английски "Russia".
Дмитрий остановился, посмотрел на чужую, изломанную и поверженную вышку связи, потом на бредущую фигуру с несуразной надписью на груди. Почему-то сильно захотелось взвыть и разразиться матом от обилия диких, вопиющих фактов.
А надпись на груди бредущего была действительно несуразной.
Никто из советских, русских, в здравом уме и твёрдой памяти не стал бы писать по-английски, имя Родины, и ещё на груди. Да и среди англоговорящих представителей западной цивилизации таких идиотов не встречалось. Если те хотели "закосить" под "совьетико" то и писали СССР, но никак не "Russia".
Сопоставив два факта, — поверженную вышку явно несоветского производства, и типa с идиотским англицизмом на груди, — Дмитрий понял, КТО может идти со стороны середины Зоны.
Этого он уже не выдержал и просто сел в снег.
Дырка в небе
Когда-то, когда Дмитрий только начинал работу на Полигоне, вся тема ему представлялась ни к чему не обязывающей игрой теоретиков. Потом стало интересно. Но интересно чисто теоретически. Причём теоретически не в житейском, а в физико-математическом смысле.
Были проблемы, были задачи. Они решались. Каждая решённая проблема и задача приносила радость. Радость творчества. Но чем дальше он работал, тем явственнее перед ним начала прорисовываться реальная картина того, что из себя представляет Шар и что кроется за плёнкой такой красивой радуги.
А крылась за ней БЕЗДНА. Причём не та бездна, что часто разверзается кой у кого под ногами во снах. Эта БЕЗДНА была гораздо более фундаментальной. Той, в которой можно было сгинуть без следа и настолько надёжно, что уже никто и никогда бы не нашёл. Ибо за каждым всплеском полей, — а всплесков были тысячи, — которые регистрировала аппаратура при очередном "пробое", стояла СВОЯ Вселенная. Вакуум пузырился "пеной", кипел, играл радужными всполохами и раз за разом, открывал двери не просто в какую-то определённую одну БЕЗДНУ. А в тысячи бездн.
