Олег Аксеничев - Шеломянь
С внешней стороны дом не имел следов дверей или окон. Но трава была примята только до забора, и странно получалось – неведомый посетитель, казалось, доходил до изгороди и поворачивал обратно, словно желая только увидеть затянутую мхом стену.
Там, где жерди подгнили, забор давно рухнул, и Миронег осторожно подошел к открывшемуся проему.
СТОЙ
Голос, идущий со стороны дома, был неживым и равнодушным. Не было приказа, испуга или иных эмоций. Была – брезгливость.
ВОЗВРАЩАЙСЯ
Но дом был пуст! Миронег завертел головой в поиске говорившего.
И кметь не встревожился! Значит, снова морок?
– Что слышно? – проверился Миронег.
– Тихо.
Кметь говорил покровительственно. Конечно, он думал, что лекарь напуган, как хомяк в когтях совы, вот и спросил пустое. Лишь бы только услышать, что он не один.
Значит, голос того же происхождения, что и свет из черепных глазниц. Что ж, становится еще интереснее.
Миронег перешагнул через лежащие на влажной земле гнилые жерди и наступил носком сапога на ничем не потревоженную прошлогоднюю траву.
СТОЙ-СТОЙ-СТОЙ
Так не бывает, но в лишенном эмоций голосе Миронег услышал раздражение.
Или захотел услышать? Не любит человек, когда к нему равнодушны, лучше ненависть, чем безразличие!
НАЗАД!
Нет, не ошибка. Голос действительно вышел из себя, хотя это и похоже на бред какой-то! Голос – из себя вышел?
Неожиданно мох на глухой стене избы зашевелился, и лекарь увидел, как бревна раздвигаются, обнажая изогнутые внутрь мертвенно-синие клыки. Длинный змеиный язык ударил воздух на расстоянии вытянутой руки от Миронега.
– Что случилось? – спросил кметь, заметивший, как северский посланец пошатнулся на ровном месте.
– Ничего, – сказал Миронег. – Поскользнулся.
– Ты там поосторожнее. Углы бревен острые, темечком приложишься – свет белый невзвидишь!
– Постараюсь.
Чего постараюсь, думал Миронег. Темечком приложиться, что ли?
«КТО ТЫ?» – спросил Миронег своего незримого собеседника. Говорил он про себя, рассчитав, что именно так, скорее всего, будет услышан.
ХОЗЯЙКА
«ЧТО ТЫ ЗА ХОЗЯЙКА, ЕСЛИ ГОСТЯ НЕКОРМЛЕНЫМ НА УЛИЦЕ ДЕРЖИШЬ?»
ВХОДИ, КОЛИ ХОЧЕШЬ
Миронег был готов поклясться, что в голосе послышалось злорадство.
Клыки втянулись внутрь бревен с тихим отвратительным всхлипом; Миронег, зябко поеживаясь, прошел внутрь избы, настороженно глядя на хищный проем двери. Острия клыков неясно отсвечивали во влажно блестевших лунках на пороге, и Миронег не решился поднять голову и посмотреть на верхнюю челюсть избы. Лекарю пришлось кланяться низкой притолоке. Самое время захлопнуть пасть, подумалось ему некстати, да и внутри низкий покатый потолок давил и действовал на нервы.
В избе никого не было, зато в дальнем углу, перед гладко струганной лавкой, стоял стол, щедро уставленный блюдами с едой, которой хватило бы на хороший ужин для нескольких изголодавшихся обжор. Миронег, добровольно лишивший себя горячего ужина, принесенного в жертву любопытству и настоятельной просьбе путеводной нити из мира мертвых, невольно сглотнул слюну, разглядывая нагромождения овощей и фруктов, небрежно напластованных кусков мяса и запечатанных воском кувшинов с вином. В центре этого великолепия на деревянном поддоне красовался жареный лебедь. Искусный повар расправил ему крылья, словно пытаясь помочь птице подняться над страшной столешницей, ставшей местом посмертного надругательства над несчастным воздухоплавателем.
ЕШЬ
Миронег не собирался заставлять себя долго ждать и уже направился к столу, как неожиданно натолкнулся на невидимое препятствие. Глаза отказывались подсказать, что мешает проходу, и препятствие само решило прояснить ситуацию:
– Постарайтесь, пожалуйста, в дальнейшем быть несколько осторожнее!
Голос невидимки был непохож на отдававшиеся в голове Миронега гулким эхом холодные слова Хозяйки. Голос был эмоционален и доброжелателен, пушист так же, как нежная длинная шерстка, которую нащупал Миронег, пошарив перед собой руками.
Голос – был.
Миронег его слышал ушами, как было естественно за стенами этой странной избы. Слышал, а не воспринимал непосредственно внутри себя, как незваного и оттого опасного гостя.
– Будьте любезны, – продолжал голос, – сделать вид, что вы ничего не почувствовали и не услышали. Поверьте, так будет лучше для нас обоих, уверяю вас. И постарайтесь следовать моим советам! Прозвучит, может быть, несколько странно, но от этого в данное время зависит даже не ваша жизнь, а большее – судьба. Простите, если выражаюсь несколько выспренно, но таково полученное воспитание, а переступить через него сложнее, чем через Мировое Дерево.
Голос внушал инстинктивное доверие, и Миронег решил подчиняться, пока это не станет вызывать опасений.
САДИСЬ И ЕШЬ
Хозяйка справилась с собой и говорила ровно, без эмоций. Так на севере произносят последние напутствия живым их родичи, умершие во время полярной ночи. Давно, еще в начале своих странствий, Миронег видел у саамов обряд проводов покойников, проводившийся в первый день, когда солнце ненадолго появлялось после ночи над линией горизонта. На высоком берегу плененного льдом океана саамы ставили несколько чумов, куда приносили вымороженных до одеревенения за долгие недели полярной зимы трупы своих мертвецов. Хоронить ночью было нельзя, тогда души умерших попадали во власть темных сил, вот и росла на окраине стойбищ поленница из заледеневших тел, заботливо огороженная от набегов хищников стеной из нарубленного большими брусками слежавшегося снега. С первыми лучами весеннего солнца лед трескался, мертвецы размыкали губы, и родственники умерших в последний раз могли поговорить с ними, прежде чем старейшины поднесут факелы к шкурам, покрывавшим чумы, и жаркое пламя растопит лед и снег и превратит в пепел бренные останки.
Хозяйка говорила, как мертвец, и по телу Миронега пробегали волны отвращения каждый раз, когда он слышал звуки ее голоса.
– Не советовал бы вам есть находящееся на этом столе, – сказал голос пушистого существа, остававшегося, подобно Хозяйке, незримым для Миронега. – Будьте любезны, только делайте вид, что едите, и постарайтесь незаметно для Хозяйки опустить руку с куском мяса вниз, под стол.
Миронег так и сделал. Отломив кусок от жареного лебедя, он поднес его ко рту, словно собираясь откусить.
– Я же просил, – укоризненно начал пушистый голос, но замолчал, увидев, что произошло далее.
Не донеся кусок до губ буквально на волос, Миронег потянулся к кувшину с вином. При этом рука с зажатым в ней куском лебедя непринужденно опустилась вниз, под линию столешницы, как и просил незримый хранитель. Миронег надеялся, что эта хитрость останется не замеченной Хозяйкой.
Маленькие, немного шершавые на ощупь пальчики настойчиво потянули мясо из руки Миронега. Лекарь отпустил кусок, опасаясь, что шум падения тяжелого предмета на пол насторожит Хозяйку, но бренные останки лебедя словно растворились в воздухе.
– Разве можно потчевать гостей такой гадостью? – укоризненно спросил пушистый, деликатно чавкая и похрустывая костями. Миронег невольно сглотнул слюну. – Попробуйте это – пир для тела, отрада для души!
В раскрытую ладонь Миронега опустилось нечто увесистое. Скосив вниз глаза, лекарь заметил, как там сгущается воздух, и из ничего материализовался сочащийся жиром шмат беловатого мяса, ничем не отличавшийся с виду от того, которого лишился незадолго до этого Миронег.
– Кушайте на здоровье, – в голосе пушистого медовым пятном расползалось умиление, словно у хозяина харчевни, заполучившего богатого и щедрого гостя. – Не побрезгуйте.
Миронег не побрезговал. Долгий вынужденный пост только способствовал быстроте, с которой он расправился с аппетитной, хотя и несколько волокнистой грудкой лебедя. Совесть Миронега всполошилась, вспомнив о кмете, оставшемся на холодном ночном ветру, но тут же смешалась, получив неплохой удар куском мяса по губам. Через мгновение она уже забыла обо всем, чувствуя приятную сытость.
Сытое брюхо глухо не только к учению. Сытость заглушает и совесть, беспокойную только в голоде или переедании. Увы!
Миронег потянулся к вину, но неведомый хранитель тут же вмешался:
– Не трогайте! Это гадость!
Такое отвращение звучало в голосе, что Миронег не осмелился ослушаться.
Не сразу стало ясно, что изменилось в избе. Глаза Миронега обрели особую зоркость, словно раньше он смотрел на мир через пластину слюды или рыбий пузырь.
Появились тени. Странно, как Миронег не обратил раньше внимания на то, что невидимые, подобно самой Хозяйке, светильники прогоняли из избы любое пятно тьмы, уничтожив тени и зрительно сделав плоскими все предметы.
Теперь тени отыгрывались, проявившись даже там, где не было ни одного предмета, от которого они могли бы отражаться. Одна из таких беспризорных теней шевелилась на полу неподалеку от Миронега. Ее форма постоянно менялась, и тень походила то на огромную собаку, то на человека, то на неведомую птицу.
![Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]](/uploads/posts/books/186572/186572.jpg)
