Владислав Савин - Страна мечты
И была зачистка села — тоже жестко, не было там непричастных, уж никак не могли там не видеть и не понимать, что за сотня вооруженных мужиков у них в гостях? И стреляли по нашим из окон, и не из одних винтарей, у бандер даже фаустпатроны оказались, один БТР сгорел. Не было то село Хатынью, где злые каратели истребляли мирняк — стреляли по нам там и женщины, и пацаны, как в Афгане или Чечне. Вот только повстанцы в открытом бою против армии, воюющей всерьез, шансов не имеют — ДШК пробивал стены насквозь, минометы накрывали самые упорные очаги сопротивления, огнеметами и «рысями» жгли дома, из которых стреляли, вместе со всеми, кто внутри был — и во все окна, двери, погреба, сначала кидали гранаты, до того как войти.
— Скотину было жалко — после говорил мне Булыга, наблюдавший за действием «с галерки», с холма — животины бедные, или живьем горели в хлеву, или по улице метались, до первой пули. Бандеровцы заслужили — ну а коровы и свиньи, за что?
Хотя хрюшки как раз заслужили — в свинарнике у дома «станичного» нашли человеческие кости. Кого скормили — бог весть, как сказал Гураль, в последнее время в этом селе и рядом никто из наших не пропадал. Была у СБ такая гнусь: при том, что там не редкостью были юристы, следаки еще с польским опытом, опасность они всегда считали по максимуму, как паранойя, ты мог совершить, изменить, просто поколебаться, значит виновен и умрешь — оттого они с легкостью убивали даже своих, при малейшем подозрении, не говоря уже о мирняке. Так что у той соплюшки шансов оправдаться не было — и Гураль это знал. Но не мы начали эту войну — а как раз за то воюем, чтобы такого не было больше!
В это время мы — я, Влад, Рябой, Мазур, Гураль и отделение солдат — дзержинцев, бежали по лесу к месту, где по словам разговоренных пленных был еще один выход. Поскольку логичным было, что сам Арсенич, и кто‑то еще из главарей, когда поймут, что запахло жареным, не примут последний бой, а пытаются спастись бегством. Метров семьсот, это очень много, если по лесу, в гору, в полной выкладке — а главное, лишь бы успеть! Гураль был прав, пленные сказали, это не бункер как таковой (тут было бы куда проще, бензин в вентиляцию, и подпалить — кто уцелеет, выскочат сами), а то ли естественная пещера, то ли старая каменоломня, немцы лишь марафет навели — были тоннели в сотни шагов длиной, и залы в два яруса на глубине. Мы почти успели — только перевалив гребень, увидели, как ниже нас появились четверо, как из‑под земли. Бандит с пулеметом стал первой мишенью, он упал, не успев выстрелить ни разу. А я достал того, кто как показалось, был командиром — удачно, в ногу, целил чуть понизу, чтоб был живой.
Он действительно был главарем — потому что второй бандит взвалил раненого себе на спину и побежал вниз по склону. А третий залег и стал стрелять из немецкого МР, его в секунды задавили огнем и зашвыряли гранатами, оставленное в прикрытие «мясо» ценности для нас не имело, а вот того, кого выносили из боя, а не добивали сами, как поступали бандеры со своими рядовыми в подобных случаях, хотелось бы взять живым. И мы рванули вниз, в преследование — самым худшим могло оказаться, если рядом есть еще один схрон, и эта пара нырнет туда. Через минуту мы снова увидели беглецов, сейчас легко было положить обоих насмерть, но нам это было не нужно. И мы быстро их догнали — тот, кто тащил второго на себе, был рослый, но нетренированный совсем, он даже на шаг перешел под конец, но упрямо не останавливался, хотя мы уже бежали вровень, и слева, и справа, шагах в пятнадцати — он нас так на мины или в засаду не заведет? Очередь ему под ноги, довольно бегать, не уйдешь — он понял, остановился. Так, руки на виду держать, оба — у нас приказ, вас живыми, но и дохлыми тоже сойдет, так что стреляем сразу. Граната у рослого в кармане все ж была — но не решился.
— Арсенич! — сказал подошедший Гураль — вот и снова свиделись. Год тридцать пятый — помнишь, скотина?
И тащили мы этих двух уродов обратно, заткнув главарю пасть его же вонючей портянкой — чтоб не орал и не бранился, нарушая лесную тишину. В подземелье все уже завершилось, у нас было четверо убитых и семь раненых — и до чего жалко, что мужики, прошедшие войну, гибнут уже после Победы! Но надо было идти в этот бой, потому что такие как Арсенич не имеют права жить, Бандитов положили или взяли всех, и передатчик тоже, вместе с бумагами — главарь, когда наши ворвались в пещеру, сразу бросился в бега со своей личной охраной, не проследив за уничтожением документов. А со стороны села еще слышались выстрелы, там добивали последних не сдавшихся. И как сказал Гураль, этого села больше не будет — всех выживших депортируют в Сибирь или Казахстан (чья вина не потянет на лагерь или расстрел), тут пока разместится наш гарнизон, ну а после будут жить колонисты- приезжие с Востока.
А товарищ Сталин оказался гуманен и мудр — придумал для бандерлогов лучшее, чем тотальный геноцид! Может быть, пример Польши увидел, где раздали землю местным мужикам, сказав «если паны вернутся, все назад отберут», так народ стал массово сдавать прячущихся в лесах бандитов АК, те в ответ стали убивать и грабить, чем лишь усугубили — общеизвестно, что без поддержки населения партизаны не выживают. И здесь, на Западенщине, раз основа бандеровской экономики, это сельский кооператив — вы в колхозы не хотите, так не будет вам колхозов, а взамен вводятся «товарищества по совместной обработке земли». Участок у каждой семьи свой — с него исчисляется и обязательная норма сдачи государству, ну а все остальное, это твое! В итоге же, бандеровский «налог» стал не обезличенным, из общего котла, а конкретным, взимаемым с каждого селянина. Что уже само по себе вбивает хороший клин между структурами ОУН и населением. Опора на куркульскую сущность мелкого хозяйчика — так не к коммунистической сознательности же взывать, тут ее отроду не водилось, хоть с микроскопом ищи!
Интересно, а если, на такое взглянув, и на Востоке, и даже в России, селяне тоже захотят? Хотя тут тоже, если подумать, проблем хватает. Школы, больницы, дома культуры, общее благоустройство вроде дорог и электричества — в колхозах это часто бывало даже не из выручки, а с безвозмездной госдотации, ну а ТОЗ как такое обеспечит? А общие работы, вроде мелиорации, агрономической науки, удобрений, а привлечение техники с МТС — в колхозе это организовать проще и дешевле. Так что крупный и уже хорошо обустроенный колхоз имеет перед «товариществом» явное преимущество. Ну а мелкие деревни в глуши — отчего бы и нет?
А вот тогда, и война имеет совсем другой смысл! Чего греха таить, даже у меня сомнение было, когда сюда попал — ну, перебьем мы всяких там Арсеничей и Куков, дело простое и понятное, так другие вылезут на их место! Вместо иерархии — самоорганизующаяся сеть, отчего повстанцы и бывают неистребимы (и наши партизаны в эту войну, тоже так). Но новая политика выбивает у ОУН землю из‑под ног, лишает их сеть подпора изнутри. Если прежде они изображали «борцов за свободу украинского народа», от польского или москальского ига, то теперь, когда мужики землю получили, за что им воевать? Заставить можно, но это другой совсем расклад, когда тебя силком гонят, и конкретно тебя поборами облагают. Непримиримые останутся — так пополнения у них уже не станет, а значит, всех можно выловить и перебить, особенно когда народ бандитов уже не поддерживает. И превратится ОУН — УПА из народного сопротивления, в чисто бандитскую структуру, с которой и разговор совсем другой.
Ай да Иосиф Виссарионович, отец коллективизации, сумел на горло себе наступить, уважаю! Или кто‑то из наших присоветовал? Так кто — Адмирал наш лишь своими, флотскими делами занимался, как и Большаков морской пехотой нового типа, замполит наш Елезаров в Северодвинске был, не в Москве. Или само учение коммунизма не успело еще закостенеть, в догму окончательно не превратилось, и помнят все, включая Вождя, что марксизм, это всего лишь руководство к действию, которого не следует держаться аки слепой стены? Ведь даже Ильич учил, когда нэп вводил, что тактически отступить не грех, когда наскоком не удалось. Раз не вышло на Западенщине сразу социализм построить — ну, будет пока вместо Бандерложья, Куркулистан. После — куда вы денетесь?
Работы тут конечно, непочатый край. Например, кто должен землю делить — военные топографы, кто еще! А машинно — тракторные станции, кои я успел еще увидеть тут до отъезда, милитаризованностью сильно напоминали израильские кибуцы на палестинских землях — весь личный состав из бывших фронтовиков, оружие имеют на законной основе, как и собственные отряды быстрого реагирования, и четкую связь с армией и ГБ. При том, что селяне становятся кровно заинтересованными, чтобы у механизаторов не было проблем — все просто и понятно: или тебе трактор пашет, за долю в будущем урожае, или ты мордуешься сам, и если будешь голодать, это исключительно твои проблемы. Никакого «восстановления Чечни», когда наших специалистов и похищали, и убивали — русские еще пришлют! Все работы — по договору, тобой конкретно оплаченные, и если лесные взорвали электролинию, построенную за твои деньги, в лес и обращайся с претензией, чтобы компенсировали твой убыток.
![Владислав Савин - Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
