Борис Царегородцев - Комфлота Бахирев
Я в это время находился на мостике «Марии» в ожидании завершения операции по минированию.
– Ваше превосходительство, пришла кодовая радиограмма от старшего лейтенанта Андросова с «Константина».
– Что там, лейтенант?
– Противником не обнаружены. Мины выставлены. Курс 23 норд-норд-ост.
– Четверть дела сделано. Как там дела у князя? Надеюсь, все в порядке.
На востоке небо начало сереть, но на западе пока была ночь. С приближением рассвета мы стали опасаться, что минзаги, пока не отойдут от турецкого побережья на достаточное расстояние, будут замечены с береговых постов и обстреляны береговыми батареями. Но все разрешилось благополучно, через полчаса и от князя пришло кодированное послание. Такое же кодированное сообщение пришло с «Дуная» из-под Варны. Все три группы выставили мины без помех со стороны противника, и это была удача. Мы пошли на сближение со Львовым и через час увидели по левому борту силуэты пока еще только двух кораблей, идущих на сближение, но через несколько минут показались еще три. Замигал фонарь, передавая позывные, – это наши корабли. Первый этап минирования прошел успешно, и ни один корабль так и не был замечен противником. В общей сложности нами в трех местах у побережья противника, почти одновременно, было выставлено около тысячи семисот мин разных конструкций. В наличии оставалось не более четырехсот штук, из них половина – малые мины типа «Рыбка». Еще тысяча таких же мин должна поступить из Николаева и Одессы, пять сотен из Киева. Почти столько же изготовили в Харькове. Сами по себе эти мины для крупных кораблей неопасны из-за малого заряда взрывчатки, всего-навсего до двенадцати килограммов на мину. Всем понятно, что против линкора они не потянут, как и против крейсера, а вот против маломерных кораблей подойти могут, и даже подводную лодку с ее помощью можно потопить. Что и случилось с UВ-48, напоровшейся на две такие мины в Босфоре. После этой операции минные заградители больше к Босфору не ходили, минные заграждения там отныне ставили только эсминцы за одним только исключением.
Это произошло в октябре. Осенние штормы и турецкие тральщики проредили минные поля. Надо было что-то придумать, чтобы перекрыть все обходные пути, а заодно и усилить прежние заграждения. Но как? Подойти ближе к берегу, войти в горло пролива мешали свои же собственные минные поля. Так как у эсминцев осадка больше трех метров, напрашивалось следующее решение этой задачи: а что, если пустить над минами суда с малой осадкой? У нас были пять малых минных заградителей, но они не годились для такого дальнего перехода к Босфору, это, по сути, были большие баркасы в сорок тонн, которые предназначены только для прибрежного использования в своем качестве. Был еще один заградитель – «Мина», с осадкой всего сто двадцать сантиметров, его можно было использовать для этой операции. Но вот вместимость восемьдесят мин была маловата, да и он всего один, и, чтобы перекрыть все пространство минами, надо совершить до десяти рейсов. Я приказал рассмотреть в качестве минных заградителей азовские шхуны, по проекту которых едет строительство десантных судов. Эти плоскодонные паровые шхуны строились специально для небольшого мелкого Азовского моря. Срочно две такие шхуны были дооборудованы на прием двухсот мин. А потом был брошен клич, что для выполнения смертельно опасного задания требуются добровольцы. Но чем-чем, а сорвиголовами русский флот всегда был богат. Темной октябрьской ночью два минных заградителя «Святой Георгий» и «Святой Николай» под охраной «Екатерины Великой» с сопровождением потащили на буксире эту груженную минами парочку к Босфору. У внешней кромки заграждения паровые шхуны отдали буксиры и тихо двинулись по минному полю к темнеющим берегам Босфора. Под их днищами покачивались заякоренные рогатые шары: каждого из них хватило бы, чтобы разнести утлое суденышко в щепки. Командиры шхун осознавали также: если случайно их посудины коснутся мины, то взрыв будет таким, что разбудит весь Константинополь. Ведь рванут разом все двести мин на борту шхуны. Тем не менее первый «рейс смерти» прошел благополучно. Импровизированные минные заградители выставили на протраленных турками путях четыреста новых мин и к утру вернулись к поджидавшим их вне видимости с берега «Святому Георгию» со товарищи. Днем да при волнении, я вам скажу, дьявольская работенка перегружать на шхуны с минных заградителей вторую порцию мин для турок. Шхуны ночью снова ушли к берегу. На третьи сутки были перегружены последние мины, и на каждую шхуну пришлось всего по сотне мин. И вот так за трое суток непосредственно в горле пролива была выставлена еще тысяча мин. Эта операция по установке минного заграждения была самой удачной. На этих минных заграждениях подорвались и погибли вражеский эскадренный миноносец, канонерская лодка, два тральщика, две из трех германских подводных лодок, множество фелюг и углевозных шаланд. Но самое главное то, что ни один крупный корабль не мог выйти из пролива – они оказались прочно заблокированными в Босфоре, где простояли не только до конца этого года, но и начало следующего. Все добровольцы без исключения за эту операцию были награждены.
Титанический труд русских минеров немецкий историк контр-адмирал Герман Лорей оценит в своем фундаментальном исследовании так: «Постановка минных заграждений у Босфора и Варны русскими морскими силами летом и осенью 1916 года явилась операцией во всех отношениях замечательной. По приблизительному подсчету, ими было поставлено от тысячи восьмисот до двух тысяч мин заграждения. Для выполнения этого задания они пользовались многими ночами, потому что лишь ночью им можно было приближаться к берегу. Их линии заграждений тянулись до самого очертания побережья вплотную к берегу, и новые ставились так близко к прежде поставленным, что ловкость, отчетливость и уверенность, с которой русские избегали своих же, на малую глубину ранее поставленных мин, поистине достойна удивления».
Но это все еще впереди, а пока на дворе июль месяц.
11 июля от Юденича прибыл полковник Георгий Георгиевич Деев и привез пакет, в котором была даже не просьба, а предложение, то самое, о котором мы с ним говорили по дороге из Ставки. Это высадить десант и захватить Синоп.
Полковник Деев рассказал нам следующее:
– После взятия нашими войсками Эрзинджана и разгрома 3-й турецкой армии Вехиб-паши сейчас на фронте наступило временное затишье. Но в междуречье Тигра и Евфрата накапливаются войска 2-й армии Ахмета Иззета, которые могут попытаться ударом с юга на Эрзерум зайти в тыл нашим войскам под Эрзинджаном. Как только войска Ахмета Иззета начнут наступление и у них наметится успех, надо ожидать, что и Вехиб-паша непременно ударит с фронта. Хотя у него осталось не так много войск, но удар с двух сторон может плохо закончиться для Кавказского фронта. Пока 3-я армия не готова наступать из-за больших людских потерь, а резервам нужно время, чтобы добраться до линии фронта, вот нам и надо этим воспользоваться и высадить в далеком тылу десант. Генерал Юденич желал бы, чтобы вы попытались высадить десант в Орду или в Самсуне. Самсун предпочтительнее, оттуда можно ударить в тыл на Сивас. Но командующий сказал мне, что в ваших планах значится совсем другой турецкий город, который находится еще дальше в тылу. И даже есть одобрение самого императора на овладение им, но и он подойдет для отвлечения турок от Эрзинджана. Я думаю, это даже к лучшему, что так далеко в тылу этот город. После высадки десанта туркам придется те резервы, что они послали для усиления 3-й армии, перебрасывать на его ликвидацию. Потому-то без резервов Вехиб-паша не в состоянии наступать ни на Эрзинджан, ни на Трапезунд. Значит, мы можем большую часть своих войск развернуть против угрозы с юга.
– Нам все понятно. Взять и оттянуть резервы или даже некоторые полки Вехиб-паши на себя, пока Николай Николаевич разбирается с Ахметом Иззетом на юге.
– Да, это так.
– Сколько войск выделяет нам генерал Юденич для этой операции?
– Я точно знаю, что это будет 3-я пластунская бригада, еще батальон армянских добровольцев – всего девять с половиной тысяч человек. Пластуны под Трапезундом немного подрастеряли своих товарищей, но зато это обстрелянные солдаты, армяне тоже горят желанием отомстить своим вечным врагам. К 16 июля они будут готовы для посадки на корабли в Трапезунде, если только флот готов выполнить тот самый замысел.
– Мы всегда готовы, и флот в том числе. Чтобы взять и удержать хотя бы неделю и даже месяц, этих тысяч хватит. Но я собираюсь брать его на долгое время, если не навсегда. Тогда этого воинства будет маловато.
– Главнокомандующий предвидел, что вы так ответите, но он хочет вам напомнить, о чем вы говорили не так давно – что город может защитить всего одна дивизия.
– Да, я говорил так, если мы захватываем город и организовываем оборону на перешейке, то да, мы там будем сидеть долго. Но тогда ни о какой диверсии в глубоком тылу и речи быть не должно. Мы сидим в городе, турки с таким же успехом будут сидеть перед городом, зная, что у нас нет сил для какого-то мало-мальского наступления в их глубоком тылу. Вновь начнут перебрасывать свои резервы под Эрзинджан. А я хотел бы занять все перевалы на дорогах в удалении двадцати – тридцати верст от Синопа. Вот тогда турки заволнуются – перевалы в наших руках, дороги тоже наши. Мы можем потом в любой момент перебросить через Синоп любое количество войск и начать наступление в глубь Турции в любом направлении. Нам еще хотя бы пару полков подбросить, тогда мы закрепились бы там основательно, да и корабельные орудия при обороне помогут.
