Андрей Величко - Гатчинский коршун
— Так, — сделал себе пометки Гоша, — и последний вопрос. Что сейчас вообще происходит? Читаю я столь нелюбимые тобой газеты, и там прямо крик стоит. Ренессанс, мол! Возрождение! Падение нравственности! Небывалое возвышение духа! Никогда еще российская интеллигенция не достигала такого морального падения! И так далее. А с твоей точки зрения что имеет место?
— Во-первых, это все проявляется только в Питере и немного в Москве, а провинции — так, отдельные эпизоды. Суть же происходящего я определяю так: с жиру бесятся! Мы, конечно, держим руку на пульсе, стараемся вовремя, так сказать, отделить баранов от козлищ… Салонов всяких развелось, как грибов после дождя, и в каждом свой гуру. Если безопасен, так хрен с ним, пусть гурствует.
Действительно, где-то через год после окончания японской войны питерский свет начал потихоньку срываться с цепи. Отовсюду полезли какие-то магнетизеры и прочие гиганты духа. Спиритизмом занимались чуть ли не в каждой подворотне… Отец Антоний, плюясь от возмущения, рассказал мне, что на эти сеансы не брезгуют ходить даже высшие иерархи церкви. Мой вопрос «а кадилом гадов промеж рогов?» был принят за шутку, хотя говорил я почти серьезно. Во всяком случае, если бы батюшка позволил себе такое, то от последовавших неприятностей я бы его точно отмазал. Откуда-то вылез и Гришка Распутин. Ко двору, понятно, теперь ему хода не было, он вертелся вокруг Ник-Ника и уже успел озвучить любопытную теорию. Оказывается, на небесах, войдя тягостное положение России, решили послать туда ангела. И послали, то есть Гошу… Но в преисподней это просекли и командировали к месту событий своего представителя, чтобы, значит, ангелу жизнь медом не казалась. Кто этот представитель — думаю, понятно. Но это пока только завязка. Интрига же, по Гришке, заключалась в том, что эти двое вдруг взяли да подружились! Теперь и на небесах, и ниже в растерянности рвут шерсть на лысинах, а Россию ожидает невиданное процветание.
Чтобы держать руку на пульсе, мы организовали несколько своих, так сказать, очагов брожения. В Питере наиболее успешным был ресторан «Крокодил».
Ну, зачем в дельте Нила нам понадобилось свое предприятие, я думаю, объяснять не надо. Оформлено оно было как ферма по разведению крокодилов. Но, к моему удивлению, акционерное общество «Шрамм, Шнеерзон и сыновья» вдруг без всяких подтасовок начало давать неплохую прибыль! Крокодиловая кожа шла на ура. А теперь, чтобы удовлетворить вдруг проснувшуюся тягу питерской интеллигенции к экзотике, ну и для повышения безотходности крокодильского производства, был открыт ресторан. В общем, ничего, мне случалось есть вещи и погаже тамошнего меню… Правда, не за такие деньги.
Видя такое дело, я распорядился учинить нечто подобное и в Москве. Там оно маскировалось под корейское заведение, организатором которого выступил потомственный московский дворник Гумар Нигматуллин. Правда, в целях сокращения своего слишком длинного имени он был представлен публике как господин Ким Ир Сен. Так что вскорости московская интеллигенция тоже сможет приобщиться к прекрасному — например, попробовать воспетые классиками собачьи уши, отжатые в уксусе.
Поначалу Гумар попытался намекнуть мне, что кошка — это тоже замечательное существо, например, в смысле пирожков. Но я взял его за ворот и, ласково потряхивая, объяснил, что кошек трогать не надо. Ни на мясо, ни на шкуру… А то мне из Египта уже писали, что ихним крокодилам для повышения яйценоскости неплохо бы разнообразить меню.
Вот примерно это я и изложил Гоше.
— Знаешь, а твоя теория, насчет с жиру, вполне даже проходит, — усмехнулся он. — Я тут недавно зашел на наш узел прослушки, ну и в числе прочего поинтересовался, о чем беседует отдыхающая смена в караулке. Так вот, совершенно их всякие высокодуховные материи не интересовали, а спорили они насчет сравнительной доходности акций твоего автозавода и Курского металлургического комбината. Вполне, кстати, квалифицировано… Действительно, если люди делом заняты, так и не лезет всякая хрень в голову. А от безделья только и остается, что в массовом порядке духов Наполеона призывать.
— Это ты немножко отстал от жизни, последние две недели основной аншлаг у Жанны д'Арк. Особенно у Кшесинской она шикарно выступает — ну, это понятно, наши же медиумы работают на уровне последних достижений прогресса. Сейчас вот я решил в стратегическом плане над репертуаром подумать, чтобы эти привидения не несли каждое свою отсебятину, а четко проводили генеральную линию. Даже специальный отдел предсказаний и пророчеств в Информбюро организовал.
— Между прочим, доносы на тебя от высшего звена церкви последнее время значительно участились.
— Еще бы им не участиться! Появились первые результаты нашего движения церкви за возвращение к истокам, теперь уже не только Высоцкий монастырь, но и многие другие поддерживают идею восстановления патриаршества. Тебе что, нравится сложившаяся сейчас ситуация?
— Нисколько, — мотнул головой Гоша. — Хотел тут провести некоторые перестановки, так Синод чуть ли не в полном составе прибежал ко мне объяснять, что высшие церковные чины неприкосновенны — мол, такого нигде не записано, но нарушать эту традицию нельзя. Хорошо, однако, устроились — сидят на гособеспечении, без него они бы и трети своей десятины не собрали, не говоря уж о прочем — и при этом еще что-то вякают! Даже хотел тебя попросить разобраться.
— Я уже в теме, но тут не следует показывать вмешательство власти в церковные дела. Сами должны восхотеть независимости от государства, над этим мы уже давно работаем. На митрополита Владимира Богоявленского внимания не обращал? Наш человек. Так что участившиеся доносы на меня — это пока так, самые первые признаки. Скоро друг на друга начнут писать в массовом порядке… А про меня, я так думаю, все Леша никак успокоиться не может? Это который Алексий, епископ Чистопольский и ректор Казанской Академии. Та еще сволочь, ты рожу-то его видел?
— Он к своим бумагам фотографии не прикладывал.
— Так ты попроси, а то, мол, как-то неудобно. Непонятно, с кем беседуешь… Хотя, конечно, лучше на него посмотреть вживую. В общем, скоро у нас в церкви волнения начнутся — борьба света с тьмой, причем светом каждая сторона объявит именно себя. А суть проста — или церковь становится независимой, отказавшись от большей части своих земель и получив патриарха, или она окончательно становится винтиком государственной машины, и ее руководство раз в неделю бегает ко мне с отчетом. Такая же ситуация, как сейчас, нетерпима совершенно. Вот я тут тебе на днях и пришлю папочку с компроматом — в основном на половые темы. Там, между прочим, просматривается интересная закономерность — сторонники отделения и нестяжательства если и грешат, то меньше и, так сказать, традиционным образом. А консерваторы чуть ли не через одного в пидорастию вдарились, причем предпочитают совсем молоденьких мальчиков, боровы. Кстати, отец Пантелеймон таких предлагает кастрировать, с чем я полностью согласен. Так что ты в какую-нибудь речь вставь свое сожаление о грустном падении нравов в церковной среде — мол, зря они так уж буквально отождествляют себя с пастухами и, как некоторые не лучшие представители данной профессии, вовсю пользуют своих агнцев. Им что, для этого господь хозяйство привесил?
Глава 27
— Господа, — объявил собравшимся император, — я пригласил вас, чтобы сообщить э…э… известие. Пренеприятнейшее оно или как, сами разберетесь. Надеюсь, ни для кого не секрет, что наша армия давно нуждается в серьезнейшем реформировании, но ни одна из существующих структур для этого совершенно не годится. Поэтому, как вы наверняка догадались, образуется соответствующий временный орган. Если у вас нет возражений против названия "Государственный Комитет Обороны", то вот с таким наименованием. Мишель, не надо облегченно вздыхать, косясь на канцлера, он будет просто курировать работу ГКО, в основном в смысле оказания необходимой помощи. А вытащить этот воз предлагается вам троим… Антон Иванович, у вас вопрос?
— Да. Кто будет председателем этого комитета?
— Знаете, тут мы решили несколько отойти от принципа единоличной персональной ответственности. В данном случае она будет делиться на троих, канцлер утверждает, что в хорошем коллективе на троих проходит очень эффективно. Ну, а если переругаетесь, тогда придется в этот комитет и Георгию Андреевичу вступить.
— Каковы полномочия комитета? — подал голос Каледин.
— Формально это совещательный орган при моей особе. А по факту — вот, держите. Гоша подал Каледину тонкую папку.
— Там десяток пустых бланков с моей подписью и два десятка — с канцлерской. Ну и, естественно, в любой момент можете обращаться за помощью к нему или ко мне. У меня все, дальнейшее вы уточняйте с Георгием Андреевичем.
