Александр Столбиков - Новый Мир
Яков Николаевич хотя и был в курсе больше, чем его подчиненные, все равно переживал больше других. Нет, за свой самолет он был спокоен. Государственные испытания были успешно пройдены, сейчас авиационные заводы, как маховик, так же неспешно, но так же неотвратимо, раскручивали выпуск новеньких, нарядных, будто с иголочки самолетов Туполева.
Вопрос с нынешним гостем решался на самом высоком уровне. И даже вопрос о сохранении государственной тайны был пересмотрен. Гость оказался важнее, чем новейший секретный бомбардировщик.
За два часа до показа на аэродром приехал Николай Николаевич Поликарпов. Заместитель наркома авиационной промышленности по опытному самолетостроению также был слегка на взводе. Жизнь ответственного чиновника всегда сложна и изобилует нервными моментами, но в последние недели градус неурядиц просто зашкаливал. Поликарпов едва отошел от унизительной оплеухи, отвешенной ему флотскими, и почти сразу на плечи свалился новый конфликт, на сей раз с Туполевым, взявшим и улетевшим так не вовремя в Казань. Конечно, у того было железное алиби — СССР требовались не только двухмоторные бомбардировщики. Тем не менее, несмотря на все усилия Петлякова и Мясищева, выпуск Пе-8 оставлял желать лучшего.
В сопровождении Арсеньева Поликарпов прошел по ангару, проверяя, все ли в порядке. Посмотрел на стоявших у входа часовых и прошептал:
— Ты уж меня не подведи, Яков Николаевич. Покажи все в лучшем виде.
— У самого мурашки по спине бегают. Кто его знает, вдруг американцу что-то не понравится… Дело ответственнейшее…
— Бди. Но и до низкопоклонничества перед Западом не опускайся.
Через некоторое время в ангар запустили экипаж. Суровый майор предупредил всех о высоком доверии и большой ответственности, лежащей на летном составе перед лицом представителя буржуазной Америки, отнял сигареты у стрелков и, убедившись, что все в порядке, исчез, словно испарился в воздухе, плотном от повисшего напряжения.
В начале двенадцатого к аэродрому подъехала целая кавалькада машин. Предупрежденная охрана пропустила их практически без задержки. Выскочивший к ближайшему ЗИС-101 майор отсалютовал коллеге и вместе с Поликарповым зашагал навстречу выбирающимся из автомобиля двоим — представителю наркомата иностранных дел и высокому американскому гостю.
Сенатор Лайонел Кроуфорд был, если сравнить его внешность с образом капиталиста в советской детской литературе, типичнейшим представителем западной буржуазии. Этакий повзрослевший и заматеревший Мальчиш-Плохиш, вскормленный на бочках варенья и корзинах печенья. Короткая стрижка ежиком, хитрые маленькие глазки, рост чуть ниже среднего, объемистый животик, широченные плечи и вечная сигара во рту. С сигарой он не расставался даже на борту самолета. В общем, с американца можно было без всякой подготовки рисовать портрет угнетателя трудового народа, похитителя прибавочной стоимости и злодея, упивающегося слезами негритянских детей.
Несмотря на все эти знаковые для советского человека признаки, Кроуфорд был обаятелен и умел завоевывать симпатии собеседников. Его манеры и речь были простыми, как у типичного «красношеего», работяги из глубинки, встающего засветло и не разгибающегося до темноты. После первых же минут общения как-то быстро забывалось, что этот отличный простой мужик владел заводами, газетами, пароходами, занимал место в Сенате и представлял одну из самых влиятельных финансовых группировок в Североамериканских Соединенных Штатах.
Пыхнув табачным дымом из сигары размером с небольшую авиаторпеду, сенатор на неплохом русском, хотя и с выраженным акцентом, поздоровался со встречающими. И после короткого обмена репликами без предисловий взял быка за рога.
— Так вы и есть тот самый Поликарпов, который сделал столько истребителей? — спросил сенатор, пока они шли к входу в ангар через внутренние помещения.
— Наверное, тот самый, — со сдержанной вежливостью ответил Поликарпов.
— Много слушал про вас. Ваш И-16 сделал отличную рекламу Райт-Циклону. Сейчас с ним хотят работать все наши военные. И флотские, и армейские.
Кроуфорд снова глубоко затянулся сигарой.
— А вы имеете отношение к Райт-Циклону? — решил поддержать беседу Арсеньев.
— Какое там отношение, — на первый взгляд беспечно ответил Кроуфорд. — Немного акций. Пара деловых партнеров. Чистый бизнес, ничего личного. В последнее время русские популярны в Америке. То, что работает здесь, у вас, в ваших условиях, воспринимается как знак качества. Тот же Форд, скажем, рекламирует свою технику как работающую даже в холодной и бездорожной России. И ведь верят, откуда им знать, что в России ездят на другом «Форде». Да и ваши дороги становятся лучше с каждым годом.
Сенатор усмехнулся своим мыслям, его связи с Союзом по линии авиастроения были общеизвестны, а вот многочисленные контракты на поставку дорожностроительной техники не афишировались.
— Нам еще долго?
— Пришли, проходите, пожалуйста.
По одному делегация прошла внутрь.
Ангар был почти пуст, практически все оборудование вынесли, оставив лишь самое необходимое, да и его сдвинули к стенам, освободив как можно больше места. В центре большого помещения залитого ярким режущим электрическим светом, стоял двухмоторный самолет, сверкающий полировкой, словно игрушка на новогодней елке.
Кроуфорд развел руками, быстро сказав несколько слов по-английски. Тон не оставлял сомнений в том, что заморский гость искренне восхищен. Пуская дым, он обошел самолет. Похлопал его по хвостовому оперению и затребовал стремянку.
— А ну давай тащи эту штуку! — громко крикнул он стоящему неподалеку технику. Затем на удивление резво забрался без посторонней помощи наверх и затребовал у поднявшегося с другой стороны пилота показать, как залезают на место стрелка. Молодой капитан растерялся, застыв, как изваяние, забыв мигом все, что знал и чему научился за все годы, проведенные в авиации. Возникла неловкая заминка. Положение спас стрелок-радист Петр Левченко, лихой украинский хлопец из Полтавы. Быстро взобравшись за командиром, он не столько словами, сколько жестами сначала показал, как, а потом и помог гостю забраться на свое рабочее место.
— Давай, сынок, покажи, как включается эта штуковина!
Несмотря на хорошее владение языком, разбираться самому с непонятными надписями на русском Кроуфорду не хотелось.
— Вот тут вот нажмите, потом — здесь. Генератор уже включен. Управляйте педалями. Только подождите, пока мы слезем. Стремянка маленькая, ствол собьет, головы расшибем!
После чего, быстро перебирая руками, украинец полез вниз, за ним последовал пришедший в себя капитан.
Расположившись на месте стрелка, он заработал педалями, с басовитым гудением башня развернулась влево, затем вправо. Лайонел проверил ход стволов, максимальное возвышение и склонение, нарисовал стволами в воздухе ровный круг, затем S-образный зигзаг, немедленно повторил ту же фигуру в противоположном направлении, на максимальной скорости.
Лайонел радостно улыбнулся, предварительно убедившись, что его не видно с земли.
Предыдущая модель турели не шла ни в какое сравнение с этой. Сидеть было удобно, обзор отличный. А главное, башня с установленными в ней полудюймовыми пулеметами шла плавно, без малейших рывков, так что можно было спокойно обстреливать атакующие бомбардировщик истребители. В Америке военные пока еще раздумывали, стоит ли ставить такие дорогие игрушки на свои самолеты. Воюющие русские оказались расторопнее и, чего уж там, гораздо щедрее своих заокеанских коллег, раньше поняв, что живучесть бомбардировщика зависит не только от скорости и прочности его конструкции.
Наигравшись вдоволь замечательно технологичной и замечательно прибыльной игрушкой, сенатор грузно полез наружу.
— Ну что, мистер пилот, — обратился Кроуфорд к Левченко, — нравится тебе наша новая башня?
— Нравится! Вот только ошибочка вышла, товарищ американец. Не ваша это башня, а моя!
Повисшую напряженность разрядил сам американец, громко расхохотавшись.
— Твоя, говоришь? Молодец! Хороший пилот, любишь свою машину! Я передам простым американским парням, которые ее разработали, что простым русским парням эта башня понравилась. Думаю, им будет приятно.
— Хочу от имени всего советского народа поблагодарить вас, товарищ Кроуфорд. — своевременно вмешался Поликарпов. — Ваши новые турели позволили практически избавиться от мертвых зон на наших бомбардировщиках.
— О, да! Пустите в кабину?
— Как можно не пустить. Стремянку гостю!
Следом за сенатором Николай Николаевич сам забрался в самолет на место штурмана.
— Обратите внимание, какой обзор. И авиагоризонты новые. Смотреть любо-дорого.
Сенатор кивнул, внимательно изучая приборы в кабине. Вот авиагоризонт. Такой же, с какими летают американские летчики. Раньше русские ставили что-то своего изготовления или летали вообще без горизонта, а вот смотрите-ка, сумели освоить и скопировать американский. Или радиостанция. Да еще и не одна. Для полноценного комплекта не хватает только радиолокационной станции, новомодной новинки, мало известной широкой общественности. В самом деле, хороший самолет. Простой и, как говорят, надежный. Может летать с этих ужасных аэродромов, по сравнению с которыми дорога в американской глубинке — мечта русского пилота. И все-таки, если сравнить с кабиной «Боинга», видно, что они по-прежнему далеко позади.
