Дмитрий Морозов - Пленники вечности
— Это хорошо, — огладил бороду засечник. — А то совсем зачах в трудах своих. Ведь ни соколов ловчих нету, ни псов, да и на медведя с рогатиной тут не сходишь. Нет медведя в Ливонии, всего немчура повыбила…
Назгул попытался погрузиться в игру, но всякий раз вздрагивал всем телом, когда до него долетали особенно удачные или пронзительные реплики Буратино, Артемона или Пьеро.
— Со света сживу, — бормотал сквозь плотно сжатые губы назгул, проигрывая кон за коном. — Перед строем из катапульты расстреляю! Станиславские, Немировичи-Данченко, Шекспиры блин…
— Ты не волнуйся так, боярин, — попытался урезонить его Ярослав. — Коли князь до сих пор не осерчал и не погнал твоих, стало быть — по сердцу пришлось. Небось, не хуже басурманского балагана.
— Изобретательнее, это уж точно, — проворчал назгул, наконец-то выкинув пятерку и шестерку. — Да и с фантазией у наших лучше.
— Опять срамные латинские слова говоришь, — укорил его засечник. — Хоть бы рот после них студеной водицей полоскал… Ведь накличешь демонов адских!
Ангмарец замолчал.
Вскоре представление закончилось. Несмелой походкой назгул направился ко входу в шатер. Басманов встретил его приветливо.
— Вот если так же — да с куклами…
— Будут куклы, будут и спектакли, — пробормотал назгул. — Мастер вестей не подавал?
— Да рановато еще, это же не коня подковать, и не гвоздь смастерить.
Сицилиец вертелся вокруг Дрели, что-то говоря и суматошно размахивая руками.
— Закордоннику понравилось, не стал лаять наш балаган, — заметил Басманов самодовольно, словно сам только что выступал. — Знай наших!
Ангмарец подошел к Дрели. Та уставила на него палец:
— Ничего не говори, ладно. Князь доволен, итальянец даже к себе зовет. Оценил, между прочим.
Назгул медленно достал кинжал и один за другим срезал с головы эльфийки синие банты, потоптался по ним, плюнул и направился прочь от сцены. Через десяток шагов обернулся и крикнул:
— Этот номер может пройти здесь, но не в Европе. Там Буратиной или Оптимистической Трагедией не отделаешься. Придется Ариосто зубрить. Да и спрос есть только на кукол.
— Да мы же так, для затравки… Спонсора ублажить…
Назгул высказал в пространство несколько длинных сложносоставных и насквозь непечатных предложений, погрозил кулаком довольному Хоббиту и едва ли не бегом двинулся к своей палатке.
Глава 19. Учения под Тирзеном
На следующий день Басманов куда-то исчез из лагеря Серебряного вместе с Ярославом и несколькими засечниками. Ангмарец велел Шону провести очередной тренировочный день, а сам направился гулять по германскому городу, без всякой цели заходя в лавки и харчевни.
Ирландец в тот день лютовал. Одев дружинников в полный доспех, до седьмого пота гонял вокруг лагеря. Потом разделил по парам, выдал палки вместо мечей и топоров, сам встал напротив Кормака.
— Три поединка по две минуты, — провозгласил он, хищно глядя на своего супротивника. — Потом передых и еще два раза. Майка отсчитывает время. Банзай!
С древним самурайским кличем он кинулся на своего бывшего уже подчиненного, осыпая того градом ударов. Кормак пытался прикрываться щитом, парировал и вертелся юлой. Но все равно несколько ударов пришлось по ноге, а один по маковке островерхого шлема,
— Ты, что, Шон, совсем озверел?! — спросил он. — Так же и покалечить недолго.
— Это тебе не в куклы играть, слюнтяй, — прохрипел заместитель командира Легиона. — А я тебя, дезертира, за мужика считал.
— Ну, это уже слишком! — Кормак закусил ус и перестал отступать. — Ты сам напросился.
Шон усмехнулся, сделал обманный финт и ребром тяжелого круглого щита ткнул Кормака в грудину. Кованый нагрудник застонал, но сам будущий герой подмостков не издал ни звука, ответив обидчику двумя слитными ударами. Пришла очередь самого задиры пошатнуться и попятиться, поправляя сбитый на бок шлем.
— И зачем тебе эльфийский балаган на колесах?
— Хватить уже душегубством заниматься, — прохрипел Кормак, наседая. — Сам же знаешь, нет в этой войне победы. Придет Баторий, и всем иллюзорным победам каюк.
— Не факт, что это не какая-нибудь альтернативная история. Мелких несообразностей хватает. Так что нечего труса праздновать!
Бой в доспехах — вещь тяжелая… Остатки дыхалки ушли у Шона на эту фразу. На резвый отскок уже не хватило. Дубина Кормака, смяв защиту, ударила в правый наплечник. Рука командира ирландцев повисла плетью.
Как раз в этот миг Майка провозгласила:
— Брек! Фу, заканчивайте, отдых!
Тяжело дыша и вытирая пот со лба, Шон оглянулся. К тренировочной площадке на самом краю огромного лагеря незаметно подошел Никита Романович в сопровождении нескольких незнакомых бояр.
— Зло бьетесь, — заметил Серебряный. — Так лютовать с неприятелем должно.
Шон ничего не сказал, подергивая ушибленным плечом.
— Конец перекура, — сказала Майка. — Наизготовку! Погнали.
Кормак остался стоять, опустив щит.
— Чего не нападаешь? — срывающимся голосом спросил Шон. — Кишка тонка?
— Охолони, приятель, твое плечо осмотреть надо. Ты Легиону нужен в целости и сохранности, а не в виде отбивной.
Помощник ангмарца резко кинул тело вперед, отвел щитом взметнувшуюся было на защиту палку Кормака и ударил того коленом под дых. Нога заныла от соприкосновения с доспехом, но противника буквально согнуло пополам. Отточенным движением Шон развернул щит и прижал поверженного к земле, для верности поджав коленями, а рука сама потянулась к засапожнику.
Прямо над плечом раздался ледяной голос Майи:
— Ну и что? Глотку станешь резать?
Бешеный блеск в глазах победителя угас, нож так и остался за голенищем. Кормак, раздраженно откинув щит, поднялся.
— Ну что, отвел душу, командир?
Шон огляделся. Только две пары продолжали мутузить друг дружку, остальные стояли и смотрели на него. Хрипло откашлявшись, он сказал громко:
— Кончай поединки! Стену ставь!
Непозволительно медленно для реального боя Легион сбил стену щитов. Шон занял свое место в сердцевине строя, посмотрел через раненое плечо на второй ряд, вооруженный топорами на длинных древках.
— Шаг!
Строй колыхнулся и двинулся вперед.
— Шаг! Шаг! Удар!
Слитно опустились секиры, разя головы невидимых врагов.
— Шаг! Шаг! Не опускать щиты, щучьи дети! Удар!
Таким макаром, вытесняя несуществующего противника, они продвинулись метров на двадцать. Поминутно звучала команда «удар». Сверху падали секиры, в щели между щитами били в пустоту копья.
— Клин!
Центральная часть строя рванулась вперед, фланги поджались.
— В навал!
Низко припав к земле и накинув щиты на шлемы, клин метнулся вперед, раскалывая строй «вероятного противника».
— Разомкнись! Мечники — в прорыв!
Налево и направо разошлись щитоносцы, в открывшуюся брешь впрыгнули трое мечников, со свистом взрезая клинками воздух.
— Мечники — назад! Сомкнуться!
Вновь лязгнули, соприкасаясь, края круглых щитов, взметнулись готовые к удару топоры, покачнулись копейные жала, выискивая цели.
— Десять шагов назад — марш!
Строй покатился назад.
Шон аккуратно упал лицом вперед, не забыв подставить руки и отшвырнув щит. Тут же из строя выскочили двое, подхватили его и втащили в подвижную крепость.
Майя, пристально следившая за происходящим, успела вскинуть лук и послать стрелу без наконечника, но та бессильно звякнула об умбон.
Кормак, выполнявший в экстренных случаях роль «водителя стены» смолчал. Вместо него послышался рык Чернрго Хоббита:
— Еще пять шагов назад! Левому флангу завернуться!
Теперь Легион стоял буквой «г», как бы прикрываясь от атаки слева.
— Первый ряд — на колено, шлемы долой, отдых.
Придирчиво отследив выполнение своих команд, Хоббит повернулся к изображающему раненого Шону:
— Хорош, наверное? Притомился народ.
— Отставить разговорчики. Расслабились, понимаешь. Доспехи долой, и еще три круга вокруг лагеря. Я сказал — доспехи, а не шлемы и щиты.
Послышался ропот, но никто на месте не остался. Тяжело бухая сапогами, Легион, вытянувшись в цепочку, двинулся вкруг бивуака.
— Давненько мы так не развлекались, — проворчала Майя, выискивая в колчане стрелу без наконечника.
— Почитай, с самого начала войны, — в тон ей ответила Тора.
Когда появились бегущие первыми Шон и Хоббит, они обе одновременно спустили тетиву. Ирландец на бегу уклонился, Хоббит просто отбил летящий снаряд щитом.
Следующим повезло меньше. Один получил стрелу в живот, второму выбило из рук палку. Остальные пробежали нормально, только плетущийся последним гоблин схлопотал стрелу в ногу.
— Больше учебных нет, — заметила Тора.
