Андрей Посняков - Шпага Софийского дома
– …зажился на свете Иона, чуешь?
– Чую, господине. Так, может, его…
– Без тебя сделают. Если не струсят. Ну, а если струсят – вместо одного покойника два будет. А так второго потом сюда, попытаем… кнутиком маленько побьем. Ты, кстати, купил?
– Обижаешь, батюшка! Цельных два. Из самолучшей бычачьей кожи. Хребет можно перешибить, запросто!
– Вот и проверим скоро. Может, что и вызнаем про Олексу-ушкуйника, что вы не смогли на Обонежье вызнать, что он там вынюхивал, пес, да что узнать успел…
– Так, батюшка боярин…
– Молчи! От лености все от вашей да лихоимства!
– Прости, кормилец!
– Прости… Где сегодня встреча, у Явдохи?
– У него, батюшка.
– Я рядом буду, в доме соседнем. Потом ко мне приведешь, понял?
– Исполню в точности, батюшка князь, не сомневайся!
– А я и не сомневаюсь! Сомневался бы… Ха-ха… Ладно… Иди, скажи там, чтоб коней готовили и людей оружных… Посейчас и поедем!
Быстрой рысью простучали удаляющиеся шаги Митри. Боярин Ставр прошелся вдоль овина – слышно было, как поскрипывали под его тяжестью дубовые плашки двора – что-то пробормотал про себя, затем шаги его стихли. Видно, ушел…
Олег Иваныч перевел дух. Вот вам и боярин Ставр! Вот вам и честная предвыборная кампания! Иона, видишь ли, зажился. Да еще и кнуты бычьей кожи… кого-то бить, не иначе! А Иону-то что – травануть хотят? Не исключено – тут смысл однозначный. Но – кто? Кто-то из ближайшего окружения архиепископа? Скорее всего. Тот же Варсонофий или… Пимен! Пимен, ключник! Так они, выходит, заодно со Ставром? Или – раньше не были заодно, а теперь стакнулись? На почве совместной ненависти к Ионе. Тем более Пимен ведь не зря выспрашивал про ушкуйника Олексу! И шильники, Тимоха с Митрей, о нем пытали. И вот сейчас – Ставр! Дался им этот Олекса… Неужель столь велико спрятанное сокровище? И зачем оно Ставру, что, у него денег мало? Вон усадьбина какая, в наши б времена – на трех «шестисотых» ездил, куда еще-то? Впрочем, а кто сказал, что Ставр столь богат? Тот же игумен Феофилакт недавно говорил совсем обратное! Что доходы боярские весьма невелики, вотчины неурожайны, холопи разбегаются, торговлю боярин ведет неумело. А усадьба? Хоромы? Значит – криминал. Причем вполне откровенный. Серебришко-то фальшивое – не его ль рук дело? Правда, не доказать пока. Тогда понятны и шашни Ставра с Митрей, и его интерес к миссии ушкуйника Олексы. Понятно, но опять-таки – пока недоказуемо. Понятно и покровительство, оказанное ему, Олегу. Навязчиво предлагаемая дружба. Опасается Ставр Феофиолакта, ой, пасется! И не зря, в общем-то, пасется. Вон он, Феофилакт-то, сколь ловок оказывается! Что ни предположение – все в точку. Так и Олег Иваныч для того работает. А может, не на того работает? Какая, черт возьми, разница между боярином Ставром и игуменом Феофилактом? Оба властны, хитры, пронырливы. Правда, Ставр еще и алчен, а вот за Феофилактом такого вроде бы не замечено. Да и все дела Феофилактовы – Новгородской республике явно на пользу, а вот о Ставровых такого явно не скажешь. Да и другое ясно, лютые Олеговы недруги – Митря с Тимохой – Ставровы люди… по крайней мере, Митря – точно. Значит, все правильно. Значит – правильная эта служба, у Феофилакта… Да и прав Феофилакт, в чем-то подозревая Ставра. В чем-то? Так тут мокруха готовится! Да не простая мокруха, а самое настоящее политическое убийство, причем – тайное.
Ну и Ставр, ну, блин, боярская морда! Мало того, что покровитель откровенных бандюков – Тимохи и Митри, так еще и отравитель в придачу, и, может быть, как-то связан с фальшивомонетчиками. Да и кнуты эти из бычьей кожи… И зачем они приличному богобоязненному человеку? Ай, Ставр, ай, козлина! Ну, вообще-то, пора бы и выбираться отсюдова.
На дворе заржали кони, послышались разговоры, крики, бряцанье оружия – видно, Ставровы люди деятельно готовились к выезду. Минут пять орали, бренчали, ругались – наконец собрались. Процокали по двору копыта коней, скрипнули ворота… Все стихло.
Олег Иваныч зашевелился в сене… Чу!
Чьи-то неторопливые шаги приблизились к самому овину. Медленно распахнулась дверь. Олег Иваныч затаился. Плюгавенький мужичонка в справном кафтане темно-красного цвета и алых сафьяновых сапогах – видимо, мажордом-управитель – по-хозяйски прошелся по овину, поставил упавший сноп, что-то буркнув про себя, захлопнул крышку подземного хода. Затем вдруг настороженно обернулся. Заметил чужого? Олег Иваныч потянулся за шпагой. Мажордом, казалось, смотрел прямо на него. Смотрел… Потом пожал плечами, отвернулся и медленно направился к выходу.
Олег Иваныч перевел дух.
Не дойдя до распахнутой двери несколько шагов, управитель вдруг с неожиданным проворством выскочил на улицу.
– А посиди-ка тут, шильник! – язвительно произнес он, закрыв входную дверь на засов. – Ишь, схоронился. Эй, робяты! С овина – глаз не спущать! Ужо, приедет боярин, разберется. Да все-то не идите. Вы, двое… И ты, Онисим тож… За мной пошли. Да быстрей шевелитесь-то!
Разоблаченный шпион Олег Иваныч досадливо сплюнул на пол, распахнул захлопнутый люк и торопливо полез вниз. В лицо пахнуло сыростью и гнилью. Поморщившись, незадачливый сыщик зацепился шпагой за ступеньку и с грохотом рухнул наземь.
Вот уж поистине: поспешишь – людей насмешишь!
Хорошо, рук-ног не поломал. Так отделался, синяками. Однако следовало поторапливаться.
Поднявшись на ноги, ударился головой в потолок, матюгнулся и, пошатываясь, направился к выходу.
Мокрые доски, сочащиеся влагой. Темень. А вот, кажется, и выход.
Олег Иваныч нащупал левой рукой дверцу, ткнул… Не тут-то было! Сыщик пнул дверь ногою, затем навалился всем телом. Результат тот же. Снаружи дверь, видимо, подперли ломиком. Хотя каким, к черту, ломиком? Деревиной какой-нибудь… или камнем привалили тяжелым… Зря, что ли, этот плюгавень дворовых с собой звал? Ну, хитры, сволочуги. Хорошо, перед тем как сюда влезть, предусмотрел кое-что – петельки расшатал шпажкой. Теперь и вынулись осторожненько. Так… тихо… Ага… Вот и просвет… Чу! Что там за разговоры? А! Охрана, так сказать. Прямо тут, в кусточках. Пара оглоедов с дубинками.
Как там по-французски? Ан гард! К бою!
Эт ву прэ, господа хорошие?
Олег Иваныч выскочил из отброшенного в сторону люка, словно черт из преисподней! Они даже не сообразили ничего, эти два оглоеда. Не успели и дубинами махнуть, хотя если б успели – не сладко пришлось бы Олегу Иванчу, даже со шпагой.. Однако он этого не стал дожидаться – резкий выпад, благо оглоеды стояли близко друг к другу, два молниеносных укола – один в сердце, другой, правда, чуть вскользь.
Альт! Конец боя. Адье, господа!
Труп – или трупы – тут оставить? Или – в Федоровский ручей, от греха подальше? В ручей…Трупы…
Какая-то отрывочная мысля беспокойно закружилась в мозгу, только вот никак не поймать ее было, не ухватить. Однако не пропадала мысль, кружила, сволочь такая, кружила, беспокоила. Трупы в Федоровском ручье. Не просто трупы – истерзанные. Пытанные с размахом, с выдумкой. И очень уж подземный ход у боярина в таком разе удобный. И кнуты бычьи… Спинным мозгом, чутьем оперским почувствовал Олег Иваныч в боярине Ставре страшного кровавого маньяка-убийцу. Только доказательств тому не было никаких. Что ж – пока нет, так будут! Азарт!
Олег Иваныч осторожно вышел из-за кустов и прислушался – за ручьем благовестили к вечерне колокола церкви Федора Стратилата.
По пути завернул в храм на Пробойной – в Дмитрия Солунского церковь. Поставил свечечку во спасение, отстоял службу. Выйдя из церкви после вечерни, едва не столкнулся нос к носу с нарядными всадниками, с гиканьем несущимися вдоль по мощеной улице. Сытые кони прядали ушами и ржали, звенела сбруя. То возвращались люди боярина Ставра. Сам боярин скакал впереди на красивом белом коне. Темно-зеленый плащ его развевался за спиной, словно крылья огромной птицы. Длинные волосы, кудлатясь, выбились из-под шапки, оловянные глаза холодно зыркнули в сторону храма. Олег Иваныч поспешно отвернулся.
По пути завернул на Торг, с Олексахой-сбитенщиком встретился, про ход подземный рассказал, Ставров.
– Ставр, говоришь, кормилец? Ну-ну… – Олексаха задумался, потом переспросил про ход – какой он, голая землица или досками обшит.
– Досками, – кивнул Олег Иваныч. – Мокрыми, занозистыми… А зачем тебе те доски?
– Да затем, кормилец, – Олексаха усмехнулся. – У той убитой девки, что недавно в ручье выловили, почитай, цельный бок в занозах! – быстро выпалил он. – Видать, тащили неаккуратно…
– И я думаю, что Ставр там при делах, – Олег Иваныч скрипнул зубами. – Хотя прямых доказательств нет, отвертится. Скажет – мало ли у кого потайной ход с досками? От лихих людей-то!
– Ты поузнавай, про Ставра-то, – почесал бороду Олег Иваныч. – Тайно поузнавай, ненавязчиво. С кем живет, куда ходит, чем дышит, вообще – что за человек. Сплетни пособирай всякие.
Олексаха кивнул. Домой пошли вместе – зазноба у Олексахи была, рядом почти с усадебкой Олеговой, на Славенском, на улице Нутной, – Настена-ткачиха, чей мужик недавно в ушкуйниках на Студеное море подался.
