Татьяна Сорокина - Мыколка
— Ну, а второй вариант, это просто арест чиновника. Высылка сотрудников посольства, и больше никаких преференций для нас. Пришлют других резидентов, найдут других предателей и продолжат свою деятельность.
— Ну, что же мне понятны ваши предложения, Леонтий Васильевич, признаться, я и сам думал о том же. Завтра буду докладывать государю императору, и всенепременно упомяну ваши заслуги в этом деле. Что же касается мыслей о секретном отделе, разрабатывающем фальшивую документацию, это очень интересная тема, и я даже знаю человека, который бы отлично справился с этой работой. Жаль, только, что он не сможет быть в Петербурге в ближайшее время, — с сожалением в голосе произнес Бенкендорф.
Следующим днем Александр Христофорович отправился с докладом к его Императорскому Величеству.
Николай Павлович этой весной большей частью времени был в хорошем расположении духа, поэтому встретил начальника третьего отделения своей канцелярии улыбкой.
— Ну, любезный Александр Христофорович, надеюсь, вы ничем не испортите мне сегодня настроение.
В ответ на эти слова Бенкендорф глубокомысленно кашлянул.
— Что, — сразу стал серьезным император, — вы опять хотите сообщить какую-нибудь гадость?
— Увы, всемилостивейший государь, вы сами поставили меня, на сей пост, где самая лучшая новость — это отсутствие всяческих новостей, а такое бывает крайне редко и не сегодня.
— Ну, что же я вас внимательно слушаю генерал, — благосклонно произнес император.
— Всемилостивейший государь, вы, конечно, помните наш разговор двухмесячной давности о некоем надворном советнике Сидорове, мы завели о нем разговор в связи с известным покушением на семью князя Шеховского.
— Да, да, припоминаю, конечно, и что вам удалось выяснить, надеюсь, вы полностью обелили имя это чиновника? — все еще улыбаясь, сказал Николай Павлович.
— Нет, всемилостивейший государь. Служащим жандармского корпуса под личным контролем Леонтия Васильевича Дубельта удалось добыть явные доказательства государственной измены этого негодяя.
Лицо императора, налилось кровью, и он почти прошипел:
— Немедленно арестовать и в темницу, и всех кто с ним связан туда же.
— Постойте, постойте Ваше Императорское Величество, — забеспокоился Бенкендорф, — хочу доложить вам следующее. Мы с Леонтием Васильевичем обдумали ситуацию и хотим предложить на ваше рассмотрение два варианта действий. Один из них действительно предполагал то, что вы сейчас изволили приказать. А вот по второму у нас есть такие мысли. Мы предлагаем, пока не трогать Сидорова а, пользуясь такой возможностью, передавать через него англичанам, которые его купили с потрохами, фальшивые документы.
— Погодите, Александр Христофорович, — в недоумении остановил генерала император, — англичане не дураки, да и Сидоров наверно, не зря занимает свой пост, неужели они не поймут, что мы их обманываем.
— А вот это всемилостивейший государь, самое главное в этом деле, мы предлагает при нашем ведомстве создать специальный, секретный отдел, в который будут поступать все нужные бумаги, и там будут переписываться так, что их смысл коренным образом будет меняться. И вот эти документы и будут появляться у Сидорова. Конечно, придется осведомить его непосредственных начальников, о таких документах. Естественно, что большая часть документов пойдет настоящая, а искажаться будут только очень важные документы, или те какие вы сами сочтете необходимым отправить островитянам.
— Хм, а в этом, пожалуй, есть смысл, — заинтересовался император, — конечно, рано или поздно это все откроется, но задумка неплохая, неплохая, и кто же, по-вашему, справится с такой работой генерал?
— Всемилостивейший государь, я считаю, что лучшим кандидатом на данный момент является молодой князь Шеховской.
Николай Павлович изволили усмехнуться.
— Александр Христофорович, если бы я не знал вас так долго, то подумал, что вы шутите надо мной.
— Какие шутки, государь, — ответил Бенкендорф, — я понимаю вас, что такой пост совершенно не по заслугам и чинам молодому человеку. Но в данном случае мы создаем совершенно секретный отдел. В нем будет работать два три человека, не более, и о истинном значении которого будет знать всего три человека в Империи. А так Шеховской будет проходить, как мой порученец, к которому, конечно, будет привлечено внимание, никто не догадается, чем он занимается на самом деле.
— Александр Христофорович, — прервал император Бенкендорфа, — я это тоже хотел спросить, но меня больше волнует другое, он справится с этой ответственейшей работой?
— Всемилостивейший государь, — веско сказал Александр Христофорович, — если кто и справится с таким делом, так это точно Шеховской.
— Однако, — поразмыслив, — произнес Николай Павлович, — весьма смелое заявление, вы Александр Христофорович, редко так бескомпромиссно что-то утверждаете. Но вопрос серьезный и я бы хотел услышать более четкую аргументацию.
— Всемилостивейший государь, осмелюсь высказать свои доводы, — ответил Бенкендорф, я встречался лично с Николаем Андреевичем несколько раз, и вот, что хочу сказать, Ваше Императорское Высочество — это самый необычный человек, которого я видел. Вы понимаете, осенью прошлого года, он еще был никем. Но за прошедшую зиму, волшебным образом изменился, Сейчас он кладезь знаний, причем он не просто их запоминает, а может творчески использовать. Я последнее время много общался с его отцом, и его рассказы просто меня потрясли. Да, вспоминаю, как он за час решил проблему шифра, который мои подчиненные разгадывали почти год. А в деятельности предполагаемого отдела быстрота исполнения будет очень важна. Мы же не можем, допустим, подписав какое-либо тайное соглашение, например, с Турцией, задержать надолго ход этих бумаг в нашем делопроизводстве. У того же Сидорова сразу возникнет вопрос, зачем это делается. А ведь надо будет очень быстро определиться, как изменить документ, чтобы он сохранил полную достоверность и в тоже время изменил свой смысл диаметрально. Именно поэтому, я считаю, что этот отдел стоит поручить именно Шеховскому, а вот в сотрудниках у него должны быть очень опытные дипломаты, которые смогут вовремя подсказать или направить его мощные мыслительные способности в нужном направлении.
— Так, может назначить начальником этого отдела опытного нашего дипломата в чине тайного советника, а в помощь ему придать именно Шеховского, — прервал Бенкендорфа император, — они ведь будут себя очень непросто чувствовать, будучи в подчинении у мальчишки, это чревато всяческими осложнениями.
— Ваше Императорское Величество, — вновь начал говорить Александр Христофорович, вы ведь хорошо понимаете, что, создавая такой отдел, мы не ставим нашей конкретной целью одного предателя. Надо смотреть шире. Завтра, Сидорова не будет, будет другая цель. Сейчас мы даже не можем предположить, что можно будет сделать таким инструментом, и хорошо в таком случае иметь его главой молодого незашоренного человека со светлой головой.
— Ну, что, — Николай Павлович встал и Бенкендорф также немедленно вскочил с места, — будем считать, что вы меня убедили. Готовьте приказ о срочном отзыве Шеховского в ваше распоряжение и приступайте к созданию отдела, надеюсь у вас, как всегда все будет готово в кратчайшие сроки. И, пожалуйста, представьте свои соображения об очередном чине князя. В любом случае корнет у меня не должен занимать такую должность.
В эскадроне царило беспокойство. Пропал князь Шеховской. В сакле, где он квартировал с денщиком, сегодня утром его не оказалось. Еще вчера, после того, как несостоявшиеся дуэлянты пришли обратно в аул, все офицеры дружно напились, и даже князь выпил турий рог кислого вина, который ему поднес в знак примирения и извинения поручик Целищев. Ротмистр Невструев, тем не менее, сделал страшный вид и приказал с завтрашнего дня на несколько суток посадить обоих офицеров на гауптическую вахту. Эскадронный медик, быстро вправил поручику вывихнутый палец, и тот во время пьянки показывал его всем желающим. А вот утром, когда караул пришел, чтобы забрать Шеховского на гаупвахту, дома его не обнаружил. Ничего не мог объяснить и его денщик, тупо смотревший на пустое место, где обычно спал его командир.
Офицеры терялись в догадках, а Целищев, который сидел в охраняемой сакле, имел бледный вид, переживая, как бы товарищи не подумали, что в этом исчезновении есть его вина. Поиски в окрестностях поселка также были безуспешны. Вниз по ущелью далеко было не пройти, разлившаяся бурная река, полностью перекрыла тропу. Вверх также можно было пройти немногим дальше, но там просто тропа терялась в непроходимых колючих зарослях, и со слов местных жителей, туда никто никогда не ходил. Горячие головы призвали устроить обыск в ауле, но Невструев не хотел проблем с местным населением, которое вроде бы неплохо относилось к гусарам, тем более, что не было никаких доказательств, что князь был захвачен ими. Постепенно большая часть офицеров пришла к выводу, что, возможно, Шеховской вышел вечером прогуляться и упал в бурный поток, из которого не смог выбраться. Прошло два дня, Все уже смирились с этим исчезновением, но все же во время бесед пытались понять. что же могло случиться, с всегда подтянутым сильным и ловким человеком.
