Константин Калбазов - Кавказец
– А Евсея этого в полон не уведут?
– Таких, как он, не трогают даже настоящие тати. Торговлишка через них идет, да тем же разбойничкам где-то награбленное сбывать нужно. А торговцы здесь вполне приличную цену дают.
– И что же, командование смотрит сквозь пальцы на подобное? Это же самое настоящее поощрение разбоя.
– Можно подумать, если их не станет, так и тати переведутся. Ну будут сбывать в своих аулах за куда меньшую цену, а то и какую сволочь найдут на нашей территории. А от Евсея польза прямая имеется. Сам посуди, Сергей Григорьевич, какая-никакая торговлишка с горцами, что только на пользу, коли царь-батюшка решил прибрать Кавказ. Уши и глаза у торговца есть, а значит, что-то слышит и примечает. Вещи с разбоя всплывают, а от того весть о пропавших доходит. Евсей однажды привез сапоги офицерские, бог весть, чего это их решили ему продать в Учкулане. Ну он и заприметил дом, а потом нам шепнул. Мы и прогулялись к карачаевцам в гости. Капитана Зуровцева тогда вытащили, так он на радостях нас двумя сотнями рублей одарил на пропой. Правда, горцы хотели с него получить две тысячи, ну да чего уж, мы не в обиде.
– И что, вот так все двести рублей и пропили?
– Да бог с вами, ваше благородие! Эдак и помереть можно. Пображничали, не без того, и Пруткова одарили, а остальное меж собой разделили.
– Понятно. Ну что, продолжим, Александр Борисович?
– Не устали, Сергей Григорьевич?
– Не переживай, сил во мне более чем достаточно. Слушаю твои предложения.
– Давайте глянем во-он тот распадок, никого не обнаружим, тогда опять на след той пятерки встанем. Если они не побежали во все лопатки, то обязательно нагоним.
Все же нельзя быть таким самоуверенным. Понятно, что молодое и сильное тело, что Темляков рос на экологически чистых продуктах и вдыхал незагрязненный воздух. Сергей Федорович как врач не мог не радоваться, наблюдая молодого человека, пышущего здоровьем. Вот только быть здоровым и тренированным – это далеко не одно и то же.
Темляков не больно-то себя утруждал физическими упражнениями и уж тем более не занимался бегом. Да и Шейранов как-то упустил этот момент. Сначала ранение, потом все больше думал о том, чтобы подтянуть боевую подготовку. А тут пришлось бегать, причем не просто много, но еще и быстро. Словом, эта погоня вымотала его до последней возможности.
– Хорошо идете, Сергей Федорович, – внезапно раздался в голове голос Антона.
Шейранов только чертыхнулся на это, потому что не имел никакой возможности отвечать. Они уже успели подняться примерно на шесть верст вверх по Кубанскому ущелью. До того были еще около десяти, когда они обследовали окрестности крепости. Да все это на своих двоих, при максимально возможном темпе и в гористой местности. Он подумал было, отчего бы не воспользоваться лошадьми, но вскоре понял, что это плохая идея. Погоня верхом была бесперспективной ввиду выбранного беглецами маршрута. Марш-бросок получился на славу.
Впрочем, он не мог ответить вовсе не потому, что дышал, как загнанная лошадь. Просто он не представлял, как можно это сделать, чтобы не выглядеть сумасшедшим в глазах окружающих его пластунов. Ну а что еще можно подумать о человеке, ведущем разговоры с самим собой? То-то и оно.
– Молчите? Ладно. Тогда слушайте. Немедленно объявляйте привал.
– Сто-ой! Привал. – В голосе Антона послышалось нечто такое, что заставило тут же ему подчиниться.
– Ваш бродь, да мы им уже на пятки наступаем. Нельзя сейчас останавливаться, – подав сигнал передовому дозору, вполголоса, так, чтобы не слышали подчиненные, произнес Пархоменко.
– Я тебя понял, Александр. Отдыхай, – спокойно ответил Шейранов.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: казак подумал, что их благородие вымотался и решил перевести дух. Смерив его взглядом и покачав головой, Сергей Федорович отошел в сторону, так, чтобы не быть услышанным. Говорить тихо, когда легкие раздуваются, как меха, очень тяжело, пришлось сдерживать дыхание, что давалось с трудом.
– Говори, Антон, говори.
– Докладываю, ваше благородие. Впереди вас ждет засада. Горцы сделали петлю и оседлали террасу, что тянется слева от вас. В лоб вам их не взять, обход слишком долог, больших валунов там нет. Укрыться можно только в мертвом пространстве под скалой. Но до того они успеют доставить вам немало неприятностей.
– Они сейчас нас видят? – осматривая скалу высотой метра в четыре, протянувшуюся на несколько километров, поинтересовался Сергей.
– Нет. Но как только вы пройдете поворот, что в сотне метров от вас, окажетесь в их поле зрения.
– Терраса вроде бы поросла лесом.
– Кромка деревьев проходит метрах в пятидесяти от скалы, – подтвердил Антон.
– Если мы поднимемся на террасу где-нибудь здесь, горцы нас заметят?
– Если прямо здесь, то вы сможете добраться до деревьев незамеченными. Примерно на уровне излома скалы есть складка, которая вас прикроет.
– Понял. Пархоменко!
– Я, ваш бродь, – тут же подошел младший унтер.
– Не нравится мне то, что мы прем, как боров на случку. Горцы ведь мастаки на разные засады.
– Не без того.
– А что, если они нас заметили? Мы же все время по открытой местности бежали, заметить можно издали. А если заметили, то могут устроить засаду, нам ведь здесь и укрыться негде. Поищите место, где можно будет подняться наверх, до вон того изгиба скалы.
– А если зряшняя опаска? Упустим ведь. Столько трудов и все впустую.
– Ну, значит, будет у казачков повод покостерить меня от души. Выполнять!
– Слушаюсь.
Подъем нашелся довольно быстро. Впрочем, если бы не отчаянная ловкость одного из казаков, то скорее всего провозились бы долго. А так подсадили парня на высоту человеческого роста, где он сумел ухватиться за выступы скалы и подняться по отвесной стене. После этого всем оставалось только воспользоваться сброшенной им веревкой…
Вот они. Действительно, пятеро. Расположились в стороне от обреза скалы, в небольшой седловине, так, чтобы их невозможно было заметить. Только один наблюдатель внимательно следит за склоном, между скалой и берегом Кубани. От кромки леса, где засели пластуны, до этой пятерки не больше семидесяти метров.
– Ох итить твою через коромысло, – скорее выдохнул, чем произнес казак, пристроившийся неподалеку от Темлякова.
Ну да, теперь их проняло, а до этого строили очень даже недовольные мины. Конечно, всех казаков горцам не положить. Для этого нужно проявить прямо-таки недюжинную меткость. А тут еще и стрелков меньше, чем целей, так что и скорострельность не помешала бы. И все же, любому из спутников Сергея могло крупно не повезти. Ну и горцы сбросили бы с себя погоню.
– Пархоменко.
– Здесь я, ваш бродь, – бесшумно скользнув к подпоручику, отозвался младший урядник.
– Пусть казачки растянутся по кромке леса, чтобы дым взор не застил. Распредели цели так, чтобы двое в одного не палили. Мой вон тот, в белой папахе. Их пятеро, нас девять, так что на каждого горца по два стрелка, один стреляет, другой страхует. Меня страховать не нужно, у меня два ствола. Да и не промахнусь я с такого расстояния. Я стреляю первым. Как только пальнули, тут же перезаряжайтесь, никаких атак. Расстреляем издали. Из леса выходим только по команде.
– А как побегут?
– Ждать команду. Не переживай, я сам не хочу, чтобы они ушли, но и дуриком в атаку вас не поведу.
– Ясно.
– Антон, – позвал Шейранов, оставшись один.
– Слушаю.
– А где их лошади. Псыхадзэ, это понятно, но не пешком же они сюда пришли.
– Напрасно так думаешь. Эти ребятки просто до бесстыдства проворны и выносливы. Пешие набеги для них – это приятные прогулки.
– Значит, лошадей нет?
– Нет. Мы тут послушали их. Словом, уйти от вас они могли без труда. Очень уж большая фора была. Но не стали этого делать, как только заметили вас, когда вы только втягивались в ущелье. Вместо этого предпочли обождать и поохотиться.
– Такие уверенные в себе?
– А почему бы и нет. Позиция у вас могла быть – проще застрелиться. Бойцы они – на загляденье, и, похоже, им приходилось биться и не с таким соотношением сил. Правда, хвастуны несусветные, сидим тут, слушаем их байки одна краше другой. Добычу с вас и пленных, если таковые будут, они собираются оставить в ауле Индыш, а сами намерены прогуляться под Кисловодск.
– Лихо. А не далековато?
– Я знал, что ты оценишь. Вот такие упорные ребята.
Пока он переговаривался с Антоном, казаки распределились по фронту и уже были готовы к бою. Ну а коль скоро так, то и тянуть не имеет смысла. Шейранов привычно взял ремень враспор, отмечая царапины и сколы на ложе совершенно новенького ружья. Вот так вот, английское чудо, достается тебе от твоего русского владельца на орехи. Но работа качественная, за все время пока еще ни одной осечки.
Навел ствол на выбранного горца, мушка, целик, все как полагается. Расстояние для нарезного оружия плевое, а потому не нужно вносить никаких поправок на довольно крутой склон. Ветер боковой, но незначительный, а пуля тут тяжелая, будь здоров.
