Александр Афанасьев - В огне
Снайпер, имевший позывной Один-четыре, довольно удобно устроился на перекладине ЛЭП, вскарабкавшись туда, как обезьяна, и втащив за собой снайперскую винтовку. Снайпер, среди прочих талантов, должен уметь удобно устраиваться в любом месте – вот он и устроился, приладив винтовку со сложенными сошками перед собой так, что цевьем она лежала на еще одной стальной перекладине. Примерно прикинув возможность упасть, снайпер подстраховал себя, достал веревку и привязался ею к опоре ЛЭП. Повыше он привязал к опоре прибор наблюдения от прицельного комплекса – небольшая, примерно со школьный пенал пластиковая коробочка с отходящей в сторону гибкой антенной. Удивительно, но эта кроха могла определить температуру и влажность воздуха, давление, высоту над уровнем моря, направление ветра и все это внести в небольшой баллистический компьютер, чтобы рассчитать поправку. Североамериканцы дошли только до того, что прицепили к прицелу нечто, напоминающее наладонный компьютер, куда снайпер должен был вводить данные для стрельбы.
Пальцем.
Термооптический прибор на таком расстоянии уже не «брал картинку», а вот ночной прицел еще работал. Это тоже искусство снайпера – быть на грани, выбрать такую позицию, чтобы, с одной стороны, оказаться за пределами поражения основных огневых средств противника, а с другой стороны, видеть противника и иметь возможность работать. Никогда не стоит стремиться максимально сблизиться с противником для обеспечения гарантированного его поражения, как бы ты ни умел маскироваться. Тот, кто забывал об этом, уже был похоронен под залпы почетного караула.
– Один-четыре, доложи.
Снайпер машинально перевел прицел на окраину города, туда, где заняли позиции бойцы специального отряда.
– Один-четыре, готов.
– Один-четыре, вопрос – видишь противника перед нами?
Снайпер добросовестно осмотрел пространство перед штурмовой группой:
– Один-один, в поле зрения противника нет.
– Тебя понял, мы вызываем Птицу-восемь. Обозначь себя. Через три минуты начинай работать посты, если не поступит другого приказа. Дальше – свободная охота.
– Тебя понял, Один-один.
Три минуты…
Опытный командир никогда не требует от снайпера поразить противника немедленно, если к этому не вынуждают чрезвычайные обстоятельства. Любому снайперу нужно время, чтобы подготовиться к выстрелу.
Снайпер закрыл глаза, с силой выдохнул, начал медленно считать до пяти. Только когда досчитал, вдохнул воздух. Потом проделал это еще раз – лишний кислород в крови весьма отрицательно сказывался на точности выстрела.
Застывший, как лед, прозрачный, как вода… Застывший, как лед, прозрачный, как вода…
Снайпер был родом из Сибири, как большинство метких стрелков в армии и флоте. Он был русским, потомком первопроходцев. Тайга – это место, где не выжить без оружия. Если хочешь, чтобы шкурку подстреленного тобой соболя, а это, почитай, мягкое золото, приняли за максимальную цену, нужно бить прямо в глаз. Обычная винтовка сибирского охотника – двустволка, один ствол спортивный, пять и шесть, второй – гладкий, двадцатый или даже тридцать второй калибр. Гладкий ствол – для охоты и самообороны. Опытный сибирский охотник тридцать вторым может свалить гуся или утку на лету, пулей уложить медверя-шатуна.
Все с первого выстрела. Вот и скажите – каким профессионалом надо быть и как точно стрелять, чтобы уложить медведя из такого оружия?
В армии было другое оружие, сейчас снайпер пользовался полуавтоматической винтовкой, сделанной по схеме Драгунова, но под патрон от «Стрелы». С этой винтовкой он брал медведя в Сибири выстрелом с тысячи метров.
Река, текущая по каменным перекатам. Медведь запускает лапу в кипящий поток ледяных струй, и на воздух вылетает, бьется большая темно-красная рыбина.
Соболь, бегущий по ветвям, переливающийся под лучами скупого сибирского солнца мех и черно-белая лайка с загнутым крючком хвостом, азартно преследующая его.
Волк, пристально смотрящий тебе в душу своими желтыми, умными глазами.
Снайпер открыл глаза. Цель – люди на крыше одного из зданий – в перекрестье светящегося ярко-белым прицела…
Выстрелы услышали – с такого расстояния они кажутся щелчками кнута, причем установить, откуда стреляют, почти невозможно. Пуля летит быстрее скорости звука, и когда прилетает звук – дело уже сделано.
Серия – восемь, восемь выстрелов один за другим. Восемь выстрелов – и восемь попаданий.
– Один-четыре, цели поражены.
– Принято. Один-четыре, продолжай наблюдение.
– Группа-один, это Гром-восемь, мы вошли в квадрат. – Офицер управления огнем решил первым выйти на связь. – Кажется, вы нам работы не оставили.
– Гром-восемь, работа есть всегда. Прошу сделать круг над городом и сообщить, есть ли цели, заслуживающие вашего внимания.
– Группа-один, прошу уточнить по целям.
– Гром-восемь, нас интересуют крупные скопления агрессоров, особенно недалеко от нас или по фронту от нас, и бронетехника.
– Гром-восемь, вас понял.
В городе от выстрелов так никто и не проснулся. Ах да, Аллах велел ночью спать.
– Группа-один, видим активность у площади и у мечети. Наблюдаем пять мобильных единиц, предположительно враждебных.
– Гром-восемь, вопрос – вы можете их уничтожить?
– Группа-один, положительно, мы можем их уничтожить.
– Гром-восемь, мы пометили себя маяками, наш снайпер севернее нас примерно на клик, вопрос – вы видите его?
– Группа-один, положительно, мы видим вас и снайпера.
– Гром-восемь, все цели к югу от нас являются противниками. Прошу уничтожить всех агрессоров к югу от нас.
– Группа-один, положительно, начинаю работать.
Где-то в небе самолет изрыгнул огонь, идя по кругу над городом нефтяников и газовиков Кешмом, и возмездие обрушилось на землю.
– Один-четыре, что видишь?
– Наблюдаю большой переполох, в городе разрывы, в одном месте как будто боеприпасы рвутся.
Группа-три
Воинская часть
– Гром-семь, начинаю работать.
– Три – всем единицам группы! Залечь!
Сам «дважды третий» бухнулся на бетон, когда первые снаряды, выпущенные кружащимся над головой самолетом, достигли казармы и, пробив ее крышу, рванули внутри. Зрелище было жутким – большое темное здание вдруг как бы вспыхнуло огнем изнутри, огонь брызнул изо всех окон разом. Потом град снарядов обрушился на стоящие около здания казарм транспортные средства. Бьющие с неба красные молнии били то в один, то в другой грузовик, и каждый из них загорался, разлетались какие-то куски.
– Три-один всем, свободный огонь.
Где-то в стороне плюнула огнем зенитная установка – пропустили! – но тут же замолчала. За спиной один за другим взревели мощные дизельные двигатели выкаченных заранее из мехпарка бронетранспортеров.
На том месте, где только что работала зенитка, вспух ослепительно яркий ком артиллерийского разрыва – снаряд с белым фосфором, канонеры с артиллерийского самолета не захотели оставлять зенитку, пусть и приведенную к молчанию снайпером, на произвол судьбы.
Первый вовремя откатился с дороги бронетранспортера, вскочил на броню, стукнул прикладом:
– Водила, охренел? Давай, двигай!
С запада уже доносился нарастающий рокот – несколько вертолетов морской пехоты, заранее перелетевших с вертолетоносцев на наземные базы на другом берегу Персидского залива, уже приближались к острову.
Дорога от воинской части вела прямо на завод, они не видели еще один грузовик, стоящий у КП, но с воздуха его, конечно же, видели. Проломив с ходу шлагбаум КП, они проехали мимо горящего остова АМО и вырвались на дорогу. По ним никто не стрелял.
– Гони к заводу!
Завод был единственной проблемой – о применении тяжелых штурмовиков там не могло быть и речи, завод был одной большой бомбой. Завод следовало брать штурмом и зачищать «вручную», при том, что опасностей на этом заводе было более чем достаточно. Один неверный выстрел…
Группа-два
Побережье
Остров Кешм от материка отделяет тонкая полоска воды протяженностью в узких местах меньше километра. А сам Кешм является не одним островом, а группой, состоящей из двух островов на общем основании. Между большим и малым островом – малый меньше большого в десять раз – тонкая полоска застоялой воды, можно вброд перейти.
На остров ведут два моста. Большой, на две полосы движения в каждую сторону, он идет напрямую с материка на большой остров и считается основным, и малый. Там всего одна полоса движения в обе стороны, но он построен не для того, чтобы пропускать транспорт, а чтобы по нему на материк шли нефте-, газо– и продуктопроводы, дорога для машин здесь всего лишь вспомогательная.
