Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами
Идем назад, когда солнце уже почти подобралось к зениту. Утренняя Роса повисает на мне, с трудом переставляя ноги.
— Пума… почему так больно? За что Покровитель со мной так?..
— Покровитель тебя как раз пожалел, — невесело усмехаюсь я. — А если бы вместо живого человека оказался маисовый початок?
— При чем тут маис?
— Сама во сне попросила, Рыжий Волк помог.
— Я сама? — она замолкает. А потом жалобно:
— И что теперь?
— Прорастать будешь… не маисом, конечно, так кайманчиками.
— Кайманы яйца несут. Ну те Кайманы, которые с хвостом, — в голосе ее ужас. — Я буду нести яйца?
— А которые с ногами? — я с трудом сохраняю серьезность.
— Которые с ногами, не знаю. Хвост как-то у Воя спрашивал, а Вой только посмеялся и ничего не сказал. Наверное, несут… или чего он смеялся. Так я тоже буду нести яйца?
— С чего? Этот Кайман уже Рыжему Волку отдан, а волки яиц не несут.
— А, да… Ты можешь Вою сама рассказать? Я боюсь.
— Да уж расскажу, куда я денусь.
Воя интересовали подробности.
— Поставил, говоришь, ее в ритуальную позу под волчьим деревом?
— Да.
— Тогда свадебный обряд свершился. В качестве свидетеля — ты. Хорошо. Очень хорошо.
— То есть она сейчас его жена? И что ей делать?
— Что делать, что делать… — в голосе Воя звучали ворчливые, но крайне довольные нотки. — Побудет пока женой. Позаботится о нем как о муже. Ничего, ненадолго… через несколько дней я отправлю его на тропы предков. И если Роса понесет, после рождения ребенка можно будет выдать ее за кого-нибудь из наших охотников.
Вот так. Нравится, не нравится, а побудет женой. Пока мужа не прирежут. А поскольку Кайману, привязанному к дереву, делать нечего, кроме как с женой развлекаться напоследок, будут у Утренней Росы несколько весьма непростых дней. И если с точки зрения личности можно было бы говорить о насилии, об обиде, то для рода это способ обеспечить приток свежей крови, то есть очень и очень хорошо. Если бы я верила в Рыжего Волка, то сочла бы Покровителя мудро направившим события так, как они произошли. Потому и совесть не тревожит меня, хотя слегка и сочувствую Росе. Как говорили в других местах и в другое время — "ничего личного".
Волчий Вой
15 день 8 луны 10904 круга от н.м.
Уснуть ночью не удалось. Ворочался в гамаке, слушал беспокойное бормотание Пумы во сне. Что-то нехорошее тревожило ее. Гладил, успокаивал. С ней все понятно — до рождения ребенка осталось совсем немного времени. Так что сны — обычное дело. А ко мне сон не приходит., как к юноше накануне первой охоты, коротающему ночь за полировкой наконечника копья. Скоро должны вернуться разведчики, ушедшие пять дней назад на территорию Кайманов. Вождь отправил ребят по моей просьбе, хотя причин для беспокойства нет. Мне это казалось особенно странным. Прошло три луны с последнего набега, а Кайманов ни слуху ни духу, даже разведчиков ни разу не появилось на землях Волков. Что происходит?
Еще пять кругов назад я бы тоже не беспокоился: подрались они, может, между собой, или еще что, нам какое дело? Пока я не знал про Замшелого Пня, Великого Шамана Кайманов. Для распознания Великого известен один надежный признак каждому полу: говорящий с духами возвращается из мира мертвых, а говорящая — сохраняет свои способности после рождения ребенка. Замшелый Пень, значит, в мире мертвых побывал. От таких остальные предпочитают держаться подальше и на поединки не вызывают. Ну, действительно, кто захочет связываться с шаманом, который даже из мертвых может вернуться и отомстить? Сами Великие тоже обычно поединков не провоцируют. А Замшелый Пень и вовсе ушел на остров посреди озера и много кругов сидит там безвылазно. Я не сразу понял, что именно к нему сходятся следы всех набегов ближней группы племен, будь то стычки между Озерными и Лесными Кайманами, вылазки к Муравьедам, или набеги на наш поселок. За всеми событиями прослеживается его воля. И вот третью луну подряд — тишина. Чего нам следует опасаться?
В ночи раздалось осторожное царапанье по стене хижины. Крепкий Зуб не стал шуметь и будить Пуму. Благодарю тебя, старый друг. Осторожно выбираюсь из гамака и выхожу наружу. Вождь ждет в десяти шагах вниз по склону, сидя на стволе поваленного дерева.
— Есть новости, Зуб?
— Разведчики вернулись. У Кайманов появился новый шаман. Зовут Большим Бревном. Наши говорят, на голову выше тебя и раза в два толще.
— Где они такого взяли? Кайманы же все мелкие.
— Где взяли, не знаю, а наши говорят, он под себя уже больше половины их поселков подгреб. Пять побед в поединках за последние две луны. Пять шаманов отправились к предкам… Остальные признали старшинство Большего. А сам он слушает только Великого.
— Откуда такие подробности?
— Наши у воды девчонку кайманскую поймали. Она перепугалась, даром что речная… ящерица, и все рассказала.
— Отпустили?
— Отпустили. Поиграли немножко, но говорят, ласково. Так что обижаться ей не на что, может даже дитя от настоящего Волка понесет.
— Ладно. Так теперь Кайманы знают, что нас интересовало.
— Конечно.
— Стоило забрать ее с собой, выдали бы за кого-нибудь из наших…
— А то ты не знаешь, как молодежь к Кайманам относится. Конец почесать да развеяться после похода к чужим поселкам — это одно, а брать кайманскую девушку женой — совсем другое. — Вождь потеребил ухо. — Ладно, что сделано, то сделано. Что думаешь про это чудище болотное?
— Думаю, Великий готовит подручного на меня выпустить. Скоро стоит ждать его к нам, с вызовом на поединок.
— Ты с ним справишься?
Волчок внутри меня вздохнул и тоненько завыл. Я тоже вздохнул:
— Сомневаюсь. Ты помнишь, сколько мне кругов? Больше твоего… Похоже, пора к предкам собираться. Успел вот жениться да дитя оставить. Жаль, если не увижу. И еще радуюсь, что на острове осталась говорящая с духами. Если я проиграю, собирай племя и плывите на остров. Проситесь под покровительство Туманной.
— А может, тогда прямо сейчас собраться да и уйти? — предложил вдруг вождь и пояснил: — Не нравится мне, как ты к предкам собрался.
— Сейчас тебя не послушают. Наши волчата считают себя самыми сильными во всей округе, и повода уйти не видят и не поймут. И еще, если мы уйдем сейчас, на острове меня все равно будет ждать поединок. Ученицу мне не простят.
— Зато против Мягкой Лапки у тебя шансов больше.
— Я не хочу ее смерти. Так что постараемся удержать эту землю. А если уж не выйдет, плывите и укрывайтесь на острове. Сезон дождей закончился, океан спокоен, доберетесь даже на малых каноэ.
— Почему ты решил, что на острове мы сможем укрыться? У Кайманов тоже каноэ есть. Догонят, это просто, а потом их говорящую победить в поединке и все.
— Нет, в океан они не сунутся. Нельзя им, запрещено. — И, отвечая на немой вопрос друга, я рассказал, как помнил, историю рода Кайманов, которую услышал от одного из озерных охотников на большом празднике в племени Муравьедов еще несколько кругов назад, когда все были живы.
Когда-то давно предки жили в мангровых рощах у берега моря. Жили хорошо, и не было у них там опасных врагов. Сухопутные хищники боялись воды, речные хищники не любили соли, а акулы не могли заплыть в переплетения корней. Спали на ветвях деревьев, еду ловили в воде. И было еды вдоволь, и рыбы, и гадов морских, и не знали они голода. Жили они так круг за кругом и не интересовало их ничего за пределами родных зарослей. Мир замер, Старейший Время уснул и забыл о своих подопечных. И тогда дети его Луна и Солнце взбунтовались и решили уничтожить людей. Пришел огонь с неба и встала стеной вода океанская. Ничего не осталось от прибрежных рощ, и предки Кайманов утонули в огромной волне. И только одну девушку, именем Позабытая, волна унесла далеко в глубину суши и бросила на ветви гигантского дерева. Много дней Позабытая висела на нем, без памяти, голодная и измученная, пока не ушла вода обратно в океан. А потом свалилась с дерева от усталости да угодила прямо в болото у берега реки. Там ее и нашел Серый Кайман. Был он двадцать шагов в длину, а пасть больше человеческого роста. Но не стал он есть Позабытую, а покрыл ее как самку. И снесла Позабытая в срок четыре яйца, и вылупились из них люди. Вот с тех людей, детей Позабытой и Серого Каймана, и пошло племя Кайманов. И запретил покровитель племени детям своим спускаться к океану, чтобы не дразнить Луну и Солнце. Запрет в силе до тех пор, пока Время томится в неволе.
— История хороша, — голос Пумы, раздавшийся от входа в хижину, оказался неожиданностью нам обоим. Я обернулся: она сидела на лестнице, ведущей ко входу, оказавшись там совершенно беззвучно. Много ли успела услышать? Спустилась и приблизилась к нам. — И как думаешь, Вой, много ли в ней правды?
— Про жизнь в манграх похоже на правду. На нашем берегу таких зарослей нет, а вот дальше на восход есть большой залив, там встречаются. Еды в воде действительно много, но только что это за жизнь: на ветвях? Для обезьяны еще подойдет, а для настоящего охотника — оскорбление. Правда, они ведь не настоящие охотники, Кайманы. А вот то, что Старейший Время уснул будто бы от беспечности Кайманов, правдой быть не может.
