Андрей Посняков - Мятежники
Виталий сейчас шел ва-банк, иначе просто не получалось. Рисковал, но… не слишком, хорошо себе представляя, что с умным подонком договориться куда как удобней и легче, нежели с человеком хорошим, но глупым. Камунолис был умным. Умным подонком. Предателем и – вследствие этого – трусом.
– Что ты сказал?
– Мне повторить громче?
– Нет… Подойди. Чего ты хочешь? О… – вельможа наконец узнал своего собеседника, но тут же подавил готовый вырваться из груди крик. – Беторикс! Я всегда знал, что ты жив. Такие коварные пройдохи не умирают.
– Коварный пройдоха? – молодой человек улыбнулся. – Как и ты, мой друг, как и ты.
Со стороны казалось – мирно беседуют два старинных приятеля. Комментируют вновь начавшуюся борьбу, улыбаются. Вальяжный вельможа Камунолис не так и давно работал на римлян. Как и Эльхар. И ни тот, ни другой не забыли этого, правда – вышли сухими из воды, но… Но, на всякий случай, наверняка и тут приготовили себе пути отхода. Подонки? Или просто циничные и весьма предусмотрительные люди. Одно ясно – не дураки, ни тот, ни другой. А значит, договориться можно.
– Ты умный человек, благородный Камунолис, – негромко продолжал Виталий. – И прекрасно понимаешь, что Верцингеторикс не продержится долго. Он всего лишь вождь арвернов, сеноны относятся к нему с прохладцей, битуриги откровенно завидуют, об эдуях я и не говорю. Рано или поздно вождя скинут и начнут делить власть. Нет, нет, пожалуйста, не перебивай, я еще не до конца все сказал. Ты, друг мой, сейчас облечен немалой властью, но власть эта – шаткая, и ты это хорошо понимаешь, а вот Эльхар – не совсем. Вы оба – богатые люди, пожалуй, богатейшие в Галлии, но одно дело – владеть собственностью и совсем другое – иметь гарантии ее защиты. Кто сможет дать их… кроме Рима? Сейчас же в Свободной Галлии все тянут одеяло на себя, нет ни закона, ни власти, есть только право сильного… которое очень не выгодно тем, у кого уже все есть. Что смотришь, иль я не прав? К тому же не забывай: вчера Цезарь увел легионы, а завтра обязательно их приведет. Эдуи и союзные им народы тут же поддержат его… или ты сомневаешься? – тут Беторикс выдержал эффектную паузу, во время которой его собеседник не проронил ни слова – думал, соображал. – Сомневаешься в том, что римским сенатором жить хуже, чем галльским вождем?
– Сенатором?! – наконец переспросил вельможа.
– Именно так, ты не ослышался, ибо на кого может опереться Цезарь, как не на уважаемых и разумных людей? Не отвечай ничего, пусть тебя никто ни в чем не заподозрит. Думай! А потом и сам найдешь, как связаться… не обязательно даже со мной. Я же напоследок спрошу лишь одно…
Камунолис усмехнулся, глянув на Беторикса с неожиданной симпатией:
– Я всегда знал, что ты такой же, как мы. Только более хитрый… Был хитрым. Впрочем, я смотрю – выжил. И напрасно считаешь умным Эльхара, призрак власти застил его разум. Благодаря его интригам был повержен Камунориг и твоя жена Алезия вынуждена была спасться бегством. Ты ведь это хотел спросить, так?
– Ты поразительно догадлив!
Вельможа скривился:
– Вот только не надо ерничать, ладно? В конце концов, я ведь оказался прав, когда говорил на совете, что ты едешь в Рим устраивать свои дела. Ведь устроил? А жена твоя и Камунориг сейчас в землях эдуев, где-то близ Бибракте, а может, уже вернулись к Алезии. Для многих мятежников – да-да, против нас уже подняли мятеж – это родные места.
– Значит, они живы…
– А никто об их гибели не докладывал и голов их не привозил! – Камунолис сказал это резко, как припечатал.
А потом, чуть помолчав, вкрадчиво справился:
– И что же ты теперь намерен делать, друг мой? Осмелюсь предположить – захочешь отыскать свою жену, коль уж про нее расспрашиваешь?
– Да, – не стал скрывать Виталий. – Все так, как ты говоришь. Я уеду.
– Попутного ветра! – не удержавшись, съязвил собеседник. – Сказал бы тебе – прощай, да вот у меня отчего-то такое чувство, что мы еще обязательно встретимся. И встреча эта будет весьма полезной для нас обоих.
Беторикс посмотрел на бойцов:
– Надеюсь, что так… Ой, йо-о! Мы с моим добрым приятелем сейчас потеряем все свои деньги.
– Ставили на Разящий Кулак? – понятливо ухмыльнулся вельможа. – А зря! Я так на него не поставил. Да! Чуть не забыл… Счастливого пути!
– И тебе не хворать, благороднейший.
Чтобы не вызывать лишних подозрений, молодой человек терпеливо дождался окончания схватки и с расстроенным видом довольно много проигравшего человека вернулся к коновязи, забрав коня.
– Ничего, – подъехав, утешил его Виридомар. – Сегодня не повезло, повезет завтра. В мире меняется все!
– Мудрая мысль, уважаемый!
Вскочив в седло, Беторикс простился с новым знакомцем и поспешно уехал в сопровождении слуг. И даже не оглядывался, вовсе не потому, что не ждал погони. Нет, никакой погони, конечно же быть не должно, но вот верных своих человечков Камунолис за ним наверняка отправил. Не для того, чтобы схватить – для пригляду. Чтоб владеть лишней информацией – Беторикс нынче стал полезным. Пусть не сейчас – в будущем. А умные люди всегда думают о будущем, даже здесь – в Галлии. Камунолис не стал помогать – хотя, наверное, и мог бы… – хотя бы помочь выбраться… Однако не стал и мешать. Спасибо и на этом.
Глава 11. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
Уставший, с полной головой не дававших покоя мыслей, Беторикс явился на постоялый двор Сегума Кровопийцы лишь к вечеру, мечтая о покое и кружке холодного пива. Кружку он выпил, и не одну, а вот что касается покоя…
Лита, видно было сразу, что-то хотела сказать или спросить – вертелась рядом, многозначительно кивая на благородного Нетубада и его банду – мол, хотелось бы поговорить наедине, без лишних ушей. Такая возможность представилась только глубокой ночью, когда разбойники во главе со своим атаманом наконец-то отправились спать, несколько утомленные настойчивыми уговорами Беторикса немедленно уезжать. Все никак не могли взять в толк – зачем спешить-то? Если есть возможность отсидеться, так надо ею воспользоваться, а заодно и прошерстить окрестные усадьбы на предмет достойной добычи. Да! Еще не мешало бы сходить к сельским красоткам!
С пьяными – какой разговор? Да и не с разбойничками нужно было говорить, а с их предводителем, выглядевшим непривычно задумчивым, словно попавшийся на сокрытии налогов частник или мелкий проворовавшийся чиновник перед визитом строгого ревизора. Благороднейший Нетубад почему-то весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке, даже пил меньше обычного, да и спать отправился раньше, строго-настрого наказав хозяину разбудить его раненько на рассвете. На все слова Виталия атаман реагировал вяло, будто бы вообще их не слышал… и уезжать вроде как никуда не собирался, скорее – наоборот.
Ну и черт с ним!
Молодой человек решительно плюнул – придется выбираться самому, первый раз, что ли? А Литу, вероятно, было бы лучше всего оставить здесь – возвращаться в змеиное гнездо слишком опасно. Эдуи – народ горных кряжей – верно, не забыли убийцу своего друида. Предполагаемого убийцу… предполагаемую. Нет, девчонке никак нельзя возвращаться: увидят – узнают – отомстят.
Вот и поговорить с ней сейчас на эту тему, тем более, что девушка и сама жаждет беседы.
Устало потянувшись, Беторикс вышел на двор и, кивнув идущим к сараям парням – приказчикам-«слугам», неспешно направился к воротам, чувствуя позади легкие шаги Литы.
Бархатно-синее, усыпанное звездами небо расстилалось над головами недостижимой долиной сказочных грез. Ночь выдалась теплая, хотя дневная жара и спала, молодой месяц повис над крышею длинного дома, залив медным светом двор, уставленный купеческими возами. Может, с ними и поехать – с купцами? Правда, мягко говоря – не по пути, но… можно ведь отъехать немного к югу а затем, оставив караван, резко свернуть, чтоб сбить со следа погоню, если вдруг таковая последует. Маловероятно, но нынче такой случай, что лучше уж переесть, чем недоспать.
Где-то за воротами защелкал сверчок. На дереве, рядом, колыхнулась ветка – какая-то ночная птица вспорхнула, забив крыльями, унеслась в темноту.
Наплевав на условности, бывшая жрица начала разговор первой. Просто набрала в легкие побольше воздуха, словно бы собиралась нырнуть в глубокий омут, и на одном дыхании выпалила:
– А помнишь, благороднейший Беторикс, ты как-то назвал меня своей младшей сестрою?
– Конечно, помню.
Если бы не усталость и не терзавшие голову мысли, молодой человек сразу догадался бы, к чему клонит девчонка, которой все же пришлось выразить свою мысль гораздо отчетливее и грубее.
– И ты как-то обещал…
Лита замялась, явно опасаясь сказать что-то такое, за что можно и получить по башке или даже того хуже – нож в сердце. Однако деваться-то ей было уже некуда, тем более, и Беторикс подбодрил, зевая:
