Падаванство (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Здесь-то мне и нужен ваш талант. Ваш соотечественник Дональд Маккей сейчас строит мне новый корабль. Вроде того, военного. Новая веха, которая во многом обесценивает все старые торговые флоты, делая их малополезными. Хотя это и не так очевидно.

— Вот как? — оживился Корнелиус. — Что это за корабль?

— Что вы знаете о клиперах?

— Быстрые парусники, которые используются для торговли опиумом.

— И чаем.

— Ну это уже так, баловство. — усмехнулся он. — Они и чай-то везут, чтобы не идти порожняком. Основной доход на них делают с опиума. Продали его в Китае, получив за него серебро и на сдачу полные трюмы чая. Ради только лишь торговли чаем их никто бы не стал строить. Они и быстрые-то такие, чтобы пираты не догнали в случае чего.

— Дональд сейчас пытается построить здоровенный парусник, водоизмещение около десяти тысяч тонн, который должен разгоняться как клипер, но иметь большую грузовую вместимость.

— А это возможно?

— Почему нет? — улыбнулся Лев Николаевич. — Если корпус будет достаточно длинный, то острота носовых обводов не так значимо влияет на грузоподъемность. Центральная же часть может вообще приближаться к барже. Главное тут — длина корпуса и высота мачт.

— Сложные задачи.

— Очень сложная. Мы изначально хотели изготавливать все из дерева, но опыты показали высокие риски растрескивания силового набора и чрезвычайный вес мачт с рангоутом. Поэтому Дональд сейчас возится с железным набором, собирая его на заклепках.

— А обшивка?

— Увы… тоже. Из-за этого все затягивается. Хотя Дональд и привлек пару тысяч клепальщиков из Соединенных штатов. В конце концов, корабли из железа начали строить еще в 20-е[1].

— Маленькие.

— А металл есть?

— Есть.

— Хм… Парусник в десять тысяч тонн, идущий со скоростью свыше десяти узлов… хм… А экипаж? Он же будет огромным.

— Нет, если применить механизацию. В первую очередь разные лебедки, включая гидравлические и паровые. Если же дать ему парусное вооружение шхуны, то и того меньше.

— Вы еще не решили — какое оно будет?

— Мы думаем и ставим опыты. Поставили в степи несколько мачт разной высоты и замеряем тягу при разной высоте и разном вооружении.

— В степи?

— Большое открытое пространство. Удобнее просто работать.

— Ясно… хм… такой большой корабль. Он ведь будет неповоротливым. Это риски.

— Поэтому мы на него ставим маневровую паровую машину с подруливающими устройствами.

— Винтовыми? Они не будут мешать ходу под парусами?

— Водометы. Выходы — прикрыты крышками обтекателей. Паровой насос забирает воду из-за борта и нагнетает его в магистраль, дальше задвижками она направляется куда надо. Да, эффективность ниже, чем у винтов. Но это не страшно — это же ходовой движитель, а маневренность он дает невероятную. Даже позволяет при необходимости развернуться на месте и двигаться боком.

— Такой корабль будет стоить много денег.

— А вот внезапно оказалось, что и нет. — улыбнулся Лев Николаевич. — Хороший корабельный лес отнюдь не дешевый. И в пересчете на тонну водоизмещения большой железный корабль даже выгоднее, чем типовые East Indiaman.

— Даже так? Железо ведь дорого.

— Если оно будет дешевле, то из дерева вообще не будет никакого резона строить. Оно ведь гниет. Только отбился и в утиль. Ну или на перестройку, что, по сути, означает новый построить. А тут расчетный срок активной эксплуатации лет тридцать-сорок. И удельная стоимость перевозки одной тонны грузы очень скромная. И скорости приличные. И автономность немалая.

— За счет чего? Маленький экипаж?

— Что именно?

— Автономность. Она за счет чего?

— Основная проблема автономности упирается в воду. Она тухнет, но ее нужно тащить с собой. Много. Если применить опреснитель, то мы упираемся в автономность по топливу и еде.

— Опреснитель… хм… я слышал про них. Но почему-то на кораблях их не применяют.

— Мы придумали хорошую модель. На соленом озере уже месяц проверяем. В среднем около трех пудов угля на тонну пресной воды уходит.

— Остается придумать, как защитить еду от червей, а человеческие животы от солонины и сухарей, — усмехнулся Вандербильт. — И можно хоть в кругосветное путешествие отправляться автономное.

— Консервы. Слышали про них?

— Они дороги.

— При массовом производстве оно становится не так дорого. Я переманил всех ваших дельцов. Сейчас мы строим два больших завода. На обоих пытаемся применить максимальную механизацию и оптимизацию труда, чтобы снизить себестоимость. Кроме того, мы придумали двойной шов, из-за чего паять больше не нужно.

— И что это значит? Двойной шов — это как?

— Два слоя луженой жести просто правильным образом загибается на оснастке. Такие нехитрые закатывающие машинки. Сам корпус приходится все еще память твердым припоем, но донца крепятся уже так. По времени теперь крепить донца меньше минуты, в то время как раньше их тщательно припаивали, что требовало порой и по полчаса.

— Хм… такое решение многое меняет. Это действительно очень выдающаяся производительность.

— Да. Сверху идет логистика. Оба завода сейчас строят там, где есть и дешевое топливо, и подходящее сырье в изобилии. Что позволит еще сильнее снизить издержки и уменьшить себестоимость. Жесть на заводах тоже делать будут сами, прокатывая сырой металл сразу полосами нужной ширины и толщины.

— Где вы на всё это нашли денег? Я не про консервы. Вообще. Это ведь многие миллионы.

— Император последнее время очень заинтересован в развитие российской промышленности.

— Я слышал, что он очень много денег должен HoopCo.

— Все течет, все меняется. В этом году у него бюджет с профицитом закрывается. И нужды занимать больше нет.

— Пока. Он, говорят, не сильно разбирается в деньгах.

— Он сменил команду.

— Если, я подчеркиваю, если я соглашусь, на какую поддержку я смогу рассчитывать?

— Вплоть до применения армии и флота. Думаю, история с Калифорнией показательна. Я не могу дать никаких гарантий. Но их никто не даст. Но Россия учится защищать свои инвестиции.

— И каковы эти инвестиции?

— На строительство нового торгового флота запланировано потратить около пятнадцати миллионов рублей за десять лет. — произнес Лев, оставляя за кадром, что они почти полностью будут теми самыми железными векселями. — Да. Немного. Но это для начала. И мы пока только учимся строить новые корабли. Кроме того — фактор войны. Им не стоит пренебрегать.

— В долларах это…

— Чуть больше десяти миллионов.

— Малова-то.

— Это стартовая цена. Дальше, как покажем себя. Да и никто не мешает нам за это время заработать поболее. Один удачный рейс такого нового корабля куда-нибудь в Боливию может принести от пятисот тысяч прибыли до миллиона. На простых товарах. Да, не наркотики. Но тоже очень хорошо.

— А почему не наркотики?

— Мне моя религия запрещает.

— Что за религия?

— Личная. Ни работорговлю, ни наркоторговлю я не приемлю. В моем мире эта черта, переступив через которую ты больше не человек и твоя жизнь, равно как и душа больше ничего не стоит. Но вы ведь тоже никогда не занимались ни тем ни другим.

— Не только у вас есть принципы, — холодно и жестко ответил Корнелиус…

[1] Речь идет о том, что корабли целиком из железа начали строить в 1820-е. В рамках экспериментов и опытов. Долгое время считая, что в океане они не сдюжат и будут тонуть.

Часть 2

Глава 9

1849, ноябрь, 11. Москва

— Это тебе, это опять тебе, — бубнил Лев Николаевич, занимаясь предварительными подсчетами бухгалтерии.

За год.

Понятно, что еще оставалось какое-то время, но едва ли что-то могло значимо поменяться. Особенно сейчас — в отсутствии железной дороги. Как навигация закончилось, так и все. Дальше все сидят по углам и живут на заготовленном заранее. Поэтому прикинуть остатки и оценить предварительные результаты уже было можно.