Ревизор: возвращение в СССР 21 (СИ) - Винтеркей Серж
Москва. Дом на Котельнической набережной.
Решил сегодня посетить последнюю пару, а потом с нее уже сразу рвануть в библиотеку. Оделся, обулся, но не успел уйти, как раздался звонок. Оказалось, Сатчан меня ищет:
— Привет! Что-то засиделись мы без дела! Сегодня вечером там же собираемся, будем подводить итоги по базе, и пора начинать работать по одному из других предприятий!
Глава 17
Москва. Дом на Котельнической набережной.
После разговора с Сатчаном чуть уже не вышел, как вспомнил, что надо еще позвонить по поводу недавно уехавшего на ЗИЛ Загита местному комсомолу, знающему, что я тесно сотрудничаю с Сатчаном и поэтому меня уважающему. Никаких проблем — лично секретарь ВЛКСМ ЗИЛа Артур Григорьевич Григорян пообещал переговорить по поводу Загита с местными командирами по пожарной части, их на ЗИЛе оказалось целых два.
Москва. ЗИЛ.
В понедельник Марат вначале побегал по знакомым на ЗИЛе, выясняя, как можно своего отца устроить на работу в пожарную часть, затем утряс собственные дела, и к обеду позвонил отцу, чтобы он приехал на завод. Привёл его в заводскую пожарную часть, познакомил со своим учеником Антоном Харитоновым, и они все вместе отправились к его командиру взвода Суханову.
Александр Евгеньевич принял их очень тепло. Внимательно присмотревшись к Загиту, он, обменявшись буквально парой фраз, протянул ему руку с широкой улыбкой.
На заводе было аж две пожарных части. Загита познакомили сначала с командиром той части, где служил Антон Харитонов, ученик и друг Марата, но, учитывая звание Загита, ему посоветовали обратиться во вторую часть на южной территории. Марату нужно было бежать к себе в училище, и Харитонов вызвался сам отвести туда Загита.
В результате Загит познакомился с командирами обеих частей и без проблем договорился о переводе во вторую. Ему очень понравилось то, как оказались расположены к нему московские коллеги. Признаться, он ожидал большего предубеждения к его намерению переехать из провинции в столицу.
После последней пары поехал в спецхран. Из-за праздников всё сроки сбились, мне до среды надо сдать очередную записку для Межуева, а это будет выходной. И над темами лекции для КГБ надо же подумать. Как раз появилась у меня мысль поднять вопрос об экологии. Попав на пятьдесят лет назад, особо остро ощутил, какое огромное количество предприятий в Москве и какой низкий уровень очистных сооружений на них. Сколько грязи приходится вдыхать горожанам в столице… Ну и понятно, что творится в других городах, не избалованных столичным уровнем…
Пока ехал, наметил основные тезисы лекции. В первую очередь, мусорные полигоны, говоря по-простому, свалки, которые занимают какие-то немыслимые пространства, уродуя окраины городов и принося ощутимые неудобства жителям вонью или пожарами от самовозгорания.
Эти земли выводятся из сельхозоборота или лесного фонда, что уже плохо. И, даже если закрыть глаза на вред природе, то надо, хотя бы, говорить о том, сколько там ценного вторичного ресурса уничтожается. Там же реальные богатства закапываются. Возможно, конечно, преждевременно говорить о переработке и сортировке отходов, когда у нас новое оборудование, за валюту купленное, кое-где гниет под открытым небом годами. Но так, к сожалению, будет не всегда. Любые ресурсы, рано или поздно, приходят к концу. И об экологии лучше начать думать до того, как природа будет безвозвратно уничтожена.
Хотя что-то я разбежался. А вдруг Румянцев другую тему выберет. Ну, еще можно предложить ему поговорить о демографии. На эту тему мне тоже есть, что сказать… И надо еще одну тему подобрать интересную для Комитета, пусть их будет три. Ну ничего, время еще есть до завтрашнего утра, что-нибудь придумаю.
Москва. Лубянка.
Ознакомившись со статьёй, привезенной особистом из редакции газеты «Труд», капитан Румянцев отложил её, и покачал головой, усмехнувшись.
— Да-аа, Ивлев, удивил так удивил, он ещё и для газеты пишет!.. Но Комлев-то чего так напрягся? Крамолу увидел… Вечно перестраховывается. А статью эту полковнику обязательно надо показать.
Румянцев поднялся, чтобы отправиться к Воронину, и уже дошел до двери, как вдруг зазвонил телефон.
Пришлось вернуться. К его удивлению, звонил Комлев, что недавно привез ему статью.
— Олег, это снова Василий, из «Труда». Короче, тут сложилась такая ситуация, что меня очень просили не поднимать больше шума по поводу этой статьи, что я тебе недавно привез. Оказалось, там очень большой человек, из самого КПК, стоит за ней. Нам не нужны с ним проблемы, однозначно. Можешь дать отбой по статье, очень тебя прошу?
Пообещав коллеге решить вопрос, Румянцев усмехнулся, положив трубку, и пробормотал:
— Ну, Васька! Как он себя там поставил так, что как взмыленный бегает среди журналюг! Кто же так, интересно, офицера КГБ запряг и едет, свесив ножки, что он мечется, как пацан, то одно просит, то другое. Эх, однокурсник, конечно, но какой же балбес! Совсем себя не уважает!
Он вышел из кабинета, запер дверь на ключ и пошёл к Воронину, предвкушая, какое у того сейчас будет лицо, когда он всю эту историю расскажет.
Пока ожидал в библиотеке свои подборки периодики, думал о наших делах семейных. Вроде, и шло всё к разводу Загита и Оксаны, а всё равно, как-то это всё оказалось неожиданно и выбило всех из колеи.
Галия переживает и Загит, само собой… Будем надеяться, что получится договориться о переводе Загита на ЗИЛ, а то надо будет придумывать что-то с пропиской. Комсомол, вроде, пообещал посодействовать, но окончательно узнаю все от самого Загита, когда приду домой. Без прописки в кооператив не вступить, а если квартира сверху на Щербаковской, всё-таки, освободится, можно будет что-то придумать и Загита туда поселить. Хотя…
По-хорошему, надо дождаться, пока он развод оформит. А то не ровен час, сделаю тестю квартиру, и тут же и тёща примчится мириться. И я не исключаю варианта, что они таки и помирятся. За свою прошлую жизнь чего я только не видел в отношениях супружеских пар… удивить меня таким вариантом будет невозможно. Нужна ли мне Оксана прямо над головой? Вопрос, на который может быть только один ответ. И его вслух лучше на территории библиотеки не озвучивать, храм культуры все же, а не портовой кабак.
Нет, не надо мне такого счастья в непосредственной близости. В конце концов, тесть и у нас жить может, во всяком случае, пока парни маленькие. А там придумаем ему что-нибудь со своим жильём.
А по поводу того, кому эту квартиру пристроить, после выселения запойного алкоголика, надо все же думать. Такими возможностями не разбрасываются…
Москва. Лубянка.
— Павел Евгеньевич, разрешите? — заглянул в кабинет полковника Румянцев. — Статью, вот, передал из газеты «Труд» наш сотрудник, вначале панику поднял по поводу нее, а потом попросил дать отбой тревоги…
— Ну так если попросил, и есть основания, зачем ты ее тащишь? Или считаешь, что мне заняться нечем больше? — возмутился Воронин.
— Я все же настаиваю, чтобы вы с ней ознакомились. Учитывая, что это наш Ивлев за перо взялся, — улыбаясь, ответил Румянцев.
— Не понял? Кто?
— Ивлев Павел Тарасович.
— Ну-ка, давай сюда эту статью, — поспешно потребовал полковник.
— Н-да… Ивлев, Ивлев… Времени зря не теряет… — прочитав текст, задумчиво проговорил Воронин. — А что у особиста вызвало сомнения вообще?
— Что комсомольцы оружие себе выкопанное оставлять будут и сберкассы грабить, — ответил Румянцев. — И на минах подрываться. Но потом капитан Комлев дал отбой, намекнув, что статью все равно будут печатать, потому что за ней стоит большой человек из КПК.
— КПК… Понятно. Хорошо, оставь мне эту статью, — кивнул полковник, твёрдо решив показать её Вавилову. Кто бы что ни говорил и чего бы ни опасался, но Воронина, как фронтовика, статья задела за живое. Ну и зампреду КГБ будет интересно, конечно, что Ивлев после последней проверки твердо опирается на члена КПК. Такая информация, кто за кем стоит, на вес золота.
