Белла чао (1943) (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"

— Вы горазды только жрать! Рейх надрывается чтобы дать вам деликатесы, в то время, как наши рабочие испытывают ограничения с продовольствием! И чем вы отвечаете на это? Черной неблагодарностью, провалом за провалом! — он шваркнул на стол пачку дел, испещренных пометками «убит», «скрылся», «не обнаружен».

Из-за спин гестаповцев на секунду высунулась розовощекая морда Франца Магеля, главного умника среди подчиненных. Вот уж кто не дует в ус и прекрасно себя чувствует, сидя вдали от опасных мест, и это взбесило Клопфа еще больше.

— Пять раскрытых дел с каждого до конца месяца!

— Но это невозможно, — пролепетали на противоположном конце комнаты.

И тогда Клопф зажмурил глаза и сипло заорал:

— Dummkopf! Faulpelz! Пять!!! Или, видит бог, я вызову инспекцию из Берлина!

И звезданул кулаком по столу так, что вздрогнули не только все сидевшие за столом, но и стоявший в углу бронзовый бюст фюрера.

Выплеснув напряжение в крик, Юрген отпустил всех мановением руки:

— Идите, работайте…

И обессилено упал в кресло, как только за последним бездельником закрылась дверь.

Утро началось с доклада наверх, срочных запросов из Загреба, Вены и Афин, сообщений из Болгарии от Николы Гешева и стопки отчетов. Через два часа Клопф разрешил себе отдохнуть, но сначала на цыпочках прошел к двери и прислушался — нет, в приемной никого лишнего, только тихо, как мыши, шуршали бумагами и ожидали приказаний референты.

Значит, срочные дела пока в сторону, можно спокойно почитать… да хотя бы недельную сводку!

… по агентурным сведениям, в результате налета эскадрильи бомбардировщиков тяжело ранены коммунистический главарь Тито и находившийся при нем английский советник в чине полковника, а также несколько человек из окружения Тито…

Прекрасно, просто прекрасно! Еще бы он сдох от ран! Кстати, надо заранее подумать как распорядиться обещанной за его голову наградой в сто тысяч марок золотом.

…заседание национального антифашистского вече в Хорватии? Хм… единый фронт, освобождение Истрии, Задара, Риеки, аннексированной части Далмации и Горски Котара… Нет, с этим пусть разбираются в Загребе. И в Риме, это их зона ответственности.

…на Романийском плато попал в засаду и уничтожен противотанковый батальон дивизии «Принц Ойген»… бандиты открыли огонь из полусотни пулеметов в упор по колонне… мерзавцы… больше ста убитых, около двухсот раненых и десять пропавших без вести, вероятно, пленных. Потеряно большое количество оружия, боеприпасов и медикаментов. Но куда смотрели офицеры? А, вот… из-за усталости личного состава мерами предосторожности пренебрегли… спешили застать бандитов врасплох… двигались без дозоров и боевого охранения. Результат, как это ни печально признавать, вполне закономерен.

Клопф брезгливо передернул плечами: как все непрофессионально! Но следующая новость, принесенная верным Карлом, ввергла его в черную злобу: бандиты вычислили и расстреляли агента Глаубе! И тут наверняка не обошлось без этого негодяя Сабурова, все время крутившегося рядом! Юрген бессильно сжал кулаки и потряс ими, призывая все небесные кары на голову этого подонка! Сабуров, снова Сабуров!

Гестаповец метнулся к столу, выдернул из ящика жестяную коробочку, открыл — в ней оставалось только две пилюли! Черт, черт, черт! С каждым месяцем ему требовалось все больше и больше успокоительного, он увеличивал дозу, невзирая на предупреждения фармацевтов об опасности. На квартире есть еще коробочка, но все равно надо заказывать еще, вдвое, нет, втрое сильней! И пусть провизоры засунут свои поганые советы в задницу, или отправятся в лагерь!

Звякнул внутренний телефон, Клопф зарычал от отчаяния, но напрягся и поднял трубку:

— В чем дело? Я занят.

— Герр директор, — мягко доложил референт, — штурмфюрер Магель просит его принять.

Юрген злобно подумал, что дважды в день смотреть на круглую розовую морду это слишком, но у Франца случались интересные идеи, смахнул все бумаги со стола в ящик и коротко бросил:

— Впустите.

Вид жизнерадостного колобка подействовал, как красная тряпка на быка и Клопф который раз проклял себя за нерешительность — отправить бы этого умника куда подальше, но, по слухам, у него большая и волосатая лапа в Берлине, в самом РСХА.

— Докладывайте, — процедил временный начальник.

— Вот план на утверждение, — Магель протянул кожаную папку с бумагами.

Клопф на автомате взял ее, отметив про себя, что недешевая папка с тиснением и серебряными уголками косвенно подтверждает наличие лапы, пролистал…

— Bandenvernichtungstruppe?

— Так точно, группы по уничтожению банд.

Черт побери, а это может сработать! Так… месячный курс подготовки… набирать из местных… нет, лучше из солдат хорватской дивизии… и еще из 7-й горнопехотной, там воеводинские фольксдойчи… методы сбора развединформации… карты… ориентирование…

— Изучение партизанской символики? — Юрген поднял взгляд на подчиненного.

— Так точно, а еще звания, обращение к другим партизанам, местные обычаи, включая ношение одежды и песни.

— Обстоятельно…

Но вообще-то это дело армии, что тут забыло Гестапо? Клопф взял последний листок… Создать и задействовать на основных дорогах несколько групп-ловушек на легковых машинах. В каждой должен находится сотрудник гестапо в форме генерала и два эсэсовца с хорошей реакцией и опытом перестрелок на коротких дистанциях.

— Зачем?

— Подбросить информацию о маршрутах, дождаться подхода ликвидаторов, подставить им одну из групп по уничтожению и нейтрализовать.

Да, не дурак. Это должно сработать, и на это, если правильно подать, клюнет Сабуров.

— Интересно, я подумаю. Идите.

Лёр. Александр Лёр, командующий на Балканах — достойная цель для Сабурова, а уж слить нужную информацию партизанам… Клопф зловеще оскалился. Что же, день можно считать удачным. Осталось быстро закончить все дела в управлении и можно ехать в Яинцы на расстрел. Не то, чтобы это было в его положении обязательно, но Юрген старался не пропускать такие экзекуции, укрепляющие уверенность — почти триста человек, пятьдесят женщин!

— Имя? Звание? Где находится твое подразделение?

— Nome? Grado? Dove si trova tua unita?

— La tua unita! Не забывай «la»! — строго поправил Ромео.

— Dove si trova la tua unita? — послушно повторил Марко.

— Так, теперь Владо. Если хочешь жить, проведи нас к штабу дивизии!

— Se vuoi vivere, portami a lanciarazzi!

— Какая еще «ракетная установка»? Штаб — sede della divisione, а не lanciarazzi!

Итальянский язык поворачивался к нам не самой приглядной стороной. Никаких «ке рагацца белла» или «синьорина, коме ти кьями?» и уж точно не «белиссима, коса фаи стасера?» Так что познакомиться и провести вечер с барышней при таких знаниях нам не грозит.

Зато мы сможем допросить пленного и даже побеседовать с ним о преспективах Гитлера и Муссолини. Пока на уровне «Гитлер капут, Муссолини е финито», но изучение итальянского у нас идет отлично, заниматься-то в госпитале больше нечем, и я надеюсь вскоре заговорить на шестом языке. Это первые четыре учить трудно, а дальше все как по маслу, но, как ни странно, Марко заметно опережал меня — может, из-за музыкального слуха, как утверждал Ромео, а может из-за моей расслабленности.

Отдых же. И буйная балканская весна — снег давно сошел, на зеленых лугах под синим небом пасутся белые стада овец, красота. Только Альбина, хоть и ухаживает за мной чаще, чем за другими пациентами, дальше формальных обязанностей ни-ни, словно не было нового года. Даже когда мне звание присвоили, чмокнула в щеку и на том все.

В палату тогда завалилась целая делегация, да такая, что сам доктор Папо не смог удержать своих коллег по Верховному штабу — товарищей Джиласа, Ранковича, Рибара и Йовановича.

— Ну что, поздравляем, — Милован положил на мое одеяло зеленые нашивки.

Взял в руки, поднес поближе к глазам — две горизонтальные полоски, а над ними… шестиконечная звезда, щит Давидов!